Звезда Ассирийского царя - Наталья Александрова

Он полез в карман, достал кошелек, пересчитал его содержимое:

– Вот, четыре тысячи…

Увидев в глазах Алексея разочарование, достал еще одну бумажку:

– Четыре пятьсот. Это все, что у меня есть. Ну, почти все. Так что сиди, жди и празднуй без меня нашу сделку! Ты не волнуйся, я тут все оплатил, так что можешь не стесняться!

Алексей проводил его взглядом и снова повернулся к столу.

Перед ним стояли выпивка и закуска, можно было оттянуться, отпраздновать удачную сделку, но на душе у Алексея было как-то неспокойно. У него было такое чувство, что с этой сделкой не все в порядке, слишком легко Михась согласился на его цену.

Он нащупал в кармане заветный коробок, сжал его в руке и почувствовал себя немного увереннее.

Алексей выпил рюмку рома, зажевал вкусным бутербродом со шпротами, наколол на вилку кусок ветчины, но аппетита не было, и он положил ветчину обратно на тарелку.

Ни выпивка, ни закуска не снимали напряжения, не помогали справиться с растущим беспокойством.

Энкидду, торговец и сын торговца, собирался в дальнюю дорогу. Он еще раз проверил тюки с товарами, закрепленные на спинах ослов и верблюдов, убедился, что все уложено как следует, отдал последние распоряжения старому рабу, на которого оставлял свой дом, хозяйство и кладовые. Его слуги, крепкие, хорошо вооруженные молодцы, уже сидели на конях. Путь предстоял долгий и опасный, дороги изобиловали дикими зверями и еще более опасными людьми. Зато и выручка в случае удачи должна быть хорошей.

Энкидду собрался уже сесть на лошадь, но в это время в калитку его дома вошел служка из храма Иштар. Молодой, крепкий парень был одет в дорожный плащ и крепкие сандалии, на боку у него висел кривой халдейский меч.

– Что тебе нужно? – осведомился Энкидду. – Ты видишь – я уже уезжаю?

– Вижу, господин, – отозвался служка. – Знаю, ты собираешься на север. Но мой господин, Главный Хранитель дома Воительницы Иштар, велел тебе взять меня с собой.

– Зачем это? – недовольно переспросил Энкидду. – Ты – не торговец и не воин. Дорога предстоит долгая, припасов у нас немного, и ты будешь для нас только обузой.

– Не беспокойся, господин Энкидду! Я хорошо знаю те места, мне доводилось прежде бывать в северных горах, и я отлично владею мечом. Тебе не придется жалеть, что ты взял меня с собой. А мой господин, Главный Хранитель, будет помнить твою услугу.

– Ладно. – Купец поморщился. – Так и быть, поедешь на том осле.

Скоро караван покинул Ниневию через северные ворота, ворота Шамаша. Впереди ехали двое вооруженных слуг на горячих конях, за ними неспешно шествовали верблюды с поклажей, дальше – ослы с припасами. Кроме припасов, несколько ослов везли огромные кожаные мехи. Когда торговые дела на севере будут завершены, слуги Энкидду продадут коней, ослов и верблюдов, надуют эти мехи, превратив их в большие надувные плоты. На эти плоты они погрузят купленные на севере товары, туда же погрузятся люди, и Энкидду со спутниками и грузом отправится обратно в Ниневию вниз по Евфрату. Именно так поступают все ассирийские торговцы, отправляясь в северные царства Урарту и Манну.

Следом за вьючными животными ехал сам Энкидду на спокойной кобыле и еще несколько слуг. Здесь же, в хвосте каравана, трясся на осле храмовый служка.

Первые дни караван двигался по хорошей дороге между цветущими садами, полями и огородами. Тут и там блестела вода многочисленных каналов и арыков. Именно эта вода превратила в цветущий сад некогда бесплодную землю Ассиро-Вавилонии.

За две тысячи лет до правления Ашшурбанипала огромная равнина между Тигром и Евфратом представляла собой чередование заросших тростником болот и солончаковых пустынь. Но в эти бесплодные земли пришло племя шумеров. Они построили десятки каналов, в которые отводили воду великих рек во время весеннего разлива, чтобы потом, в засушливые месяцы, эта вода питала их поля. И бесплодная земля превратилась в райский сад.

Потом на смену шумерам пришли аккадские племена – ассирийцы и вавилоняне, но они не разрушили систему каналов, а научились поддерживать ее, выкопали множество новых, с берегами, надежно укрепленными сырцовым кирпичом, и собирали каждый год по два полноценных урожая.

Через несколько дней густо населенные места кончились. Началось каменистое плоскогорье, где попадались только стада овец, которые пасли кочевники-мидяне. Затем и они стали встречаться все реже и реже. Земля становилась совсем каменистой и бесплодной, впереди показались гребни северных гор.

Энкидду медленно ехал в хвосте каравана, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам.

Много раз приходилось ему прежде проходить по этим безлюдным предгорьям, но никогда не чувствовал он такого беспокойства. Казалось, воздух насыщен предчувствием опасности, неотвратимой и невидимой.

Всего один день пути оставался до Артебани, первого селения страны Урарту. Всего один день – и караван будет в безопасности, можно будет заняться торговыми делами…

Но вдруг Энкидду спешился, лег на землю и приложил к ней ухо. И тут же до него донесся отдаленный стук копыт.

Торговец вскочил и подал сигнал своим людям остановить караван.

Выслушав приказ хозяина, его слуги погнали вьючных животных прочь с тропы, в сторону невысокой скальной гряды, за которой можно было укрыться от неведомой опасности. Они подгоняли верблюдов и ослов громкими криками, ударами палок и бичей, но не успели пройти и половины расстояния, отделявшего караван от укрытия, когда в нескольких стадиях от них появилось огромное пыльное облако, и одновременно раздался жуткий, леденящий душу вой, как будто отворились врата ада и завыли разом все демоны.

Еще через секунду из пыльного облака вырвались всадники. Их было множество, и они были ужасны, как адские чудовища из свиты Воительницы Иштар. Расстояние до них быстро сокращалось, и ассирийцы могли уже видеть самих всадников в накидках из звериных шкур, их развевающиеся по ветру косматые волосы, огромные бороды и шлемы, увенчанные турьими рогами.

– Скифы! – в страхе воскликнул Энкидду.

Сам он и его спутники стояли, скованные ужасом, не в силах сделать ни шагу. Кто-то из слуг вытащил меч, но никакой меч не помог бы выстоять против этой страшной угрозы.

Дикие вопли скифов становились все громче и громче, казалось, еще немного – и от них лопнут барабанные перепонки.

Теперь их отделяло от каравана не больше одного полета стрелы – и тут же скифы, не замедляя бешеной скачки, схватили свои короткие луки и выпустили в ассирийцев тучу оперенных стрел.

Скифские стрелы летели, издавая жуткий свист. На мгновение они заслонили собой солнце. Ассирийцы ждали неминуемой смерти, но ни одна стрела не попала в человека, все они вонзились в землю ровным кругом, создав вокруг каравана смертоносный частокол.

А скифы были уже совсем близко.

Подлетев вплотную к каравану, они помчались по кругу, создав живое кольцо, не переставая страшно кричать своими звериными голосами.

Но вот кони поехали медленнее, а затем и вовсе остановились. Из рядов скифов выехал огромный воин, самый устрашающий из всех. Оглядев ассирийцев грозным взглядом, он быстро выделил из них Энкидду и проговорил, вернее – прорычал, как разъяренный медведь:

– Я – Массий, сын Ругия, вождь свободного племени! Ты пришел в мою землю, торговец, не испросив моего дозволения.

– Прости, могучий… – робко заговорил Энкидду, в сердце которого затеплилась надежда. – Я много раз ходил этой дорогой, имея дозволение своего царя, великого Ашшурбанипала. Я не знал, что теперь это твоя земля и нужно еще и твое дозволение…

– Ты должен был знать это, торговец! За одно это я мог убить тебя и всех твоих слуг, но я не сделал этого по своей огромной доброте! Чувствуешь ли ты благодарность, торговец?

– Да, я очень благодарен тебе, могучий… – заскулил Энкидду. – Благодарность моя не имеет границ…

– А если так, готов ли ты отблагодарить меня?

– Конечно, могучий… – поспешно отозвался Энкидду. – Все, что ты пожелаешь… – И он оглядел свой караван.

– Хорошо, торговец, – удовлетворенно проговорил скиф. – В благодарность за твою жизнь я пожелаю забрать все твои тюки, всю поклажу твоих верблюдов и ослов. Самих верблюдов и ослов я также пожелаю забрать – надо же мне на чем-то перевезти груз в свою ставку! Ну, и всех коней, разумеется…

– О могучий! – воскликнул Энкидду в ужасе. – Но как же мои люди доберутся без коней до Ниневии? Ведь пешком отсюда много дней пути, а без еды и воды…