Василий Теркин. Стихотворения. Поэмы - Александр Твардовский

О себе

Я покинул дом когда-то,Позвала дорога вдаль.Не мала была утрата,Но светла была печаль.И годами с грустью нежной —Меж иных любых тревог —Угол отчий, мир мой прежнийЯ в душе моей берег.Да и не было помехиВзять и вспомнить наугадСтарый лес, куда в орехиЯ ходил с толпой ребят.Лес – ни пулей, ни осколкомНе пораненный ничуть,Не порубленный без толку,Без порядку как-нибудь;Не корчеванный фугасом,Не поваленный огнем,Хламом гильз, жестянок, касокНе заваленный кругом;Блиндажами не изрытый,Не обкуренный зимой,Ни своими не обжитый,Ни чужими под землей.Милый лес, где я мальчонкойПлел из веток шалаши,Где однажды я теленка,Сбившись с ног, искал в глуши…Полдень раннего июняБыл в лесу, и каждый лист,Полный, радостный и юный,Был горяч, но свеж и чист.Лист к листу, листом прикрытый,В сборе лиственном густомПересчитанный, промытыйПервым за лето дождем.И в глуши родной, ветвистой,И в тиши дневной, леснойМолодой, густой, смолистый,Золотой держался зной.И в спокойной чаще хвойнойУ земли мешался онС муравьиным духом виннымИ пьянил, склоняя в сон.И в истоме птицы смолкли…Светлой каплею смолаПо коре нагретой елки,Как слеза во сне, текла…Мать-земля моя родная,Сторона моя лесная,Край недавних детских лет,Отчий край, ты есть иль нет?Детства день, до гроба милый,Детства сон, что сердцу свят,Как легко все это былоВзять и вспомнить год назад.Вспомнить разом что придется —Сонный полдень над водой,Дворик, стежку до колодца,Где песочек золотой;Книгу, читанную в поле,Кнут, свисающий с плеча,Лед на речке, глобус в школеУ Ивана Ильича…Да и не было запрета,Проездной купив билет,Вдруг туда приехать летом,Где ты не был десять лет…Чтобы с лаской, хоть не детской,Вновь обнять старуху мать,Не под проволокой немецкойНужно было проползать.Чтоб со взрослой грустью сладкойПраздник встречи пережить —Не украдкой, не с оглядкойПо родным лесам кружить.Чтоб сердечным разговоромС земляками встретить день —Не нужда была, как вору,Под стеною прятать тень…Мать-земля моя родная,Сторона моя лесная,Край, страдающий в плену!Я приду – лишь дня не знаю,Но приду, тебя верну.Не звериным робким следомЯ приду, твой кровный сын, —Вместе с нашею победойЯ иду, а не один.Этот час не за горою,Для меня и для тебя…А читатель той пороюСкажет:– Где же про героя?Это больше про себя.Про себя? Упрек уместный,Может быть, меня пресек.Но давайте скажем честно:Что ж, а я не человек?Спорить здесь нужды не вижу,Сознавайся в чем в другом.Я ограблен и унижен,Как и ты, одним врагом.Я дрожу от боли острой,Злобы горькой и святой.Мать, отец, родные сестрыУ меня за той чертой.Я стонать от боли вправеИ кричать с тоски клятой.То, что я всем сердцем славилИ любил – за той чертой.Друг мой, так же не легко мне,Как тебе с глухой бедой.То, что я хранил и помнил,Чем я жил – за той, за той —За неписаной границей,Поперек страны самой,Что горит, горит в зарницахВспышек – летом и зимой…И скажу тебе, не скрою, —В этой книге, там ли, сям,То, что молвить бы герою,Говорю я лично сам.Я за все кругом в ответе,И заметь, коль не заметил,Что и Теркин, мой герой,За меня гласит порой.Он земляк мой и, быть может,Хоть нимало не поэт,Все же как-нибудь похожеРазмышлял. А нет, ну – нет.Теркин – дальше. Автор – вслед.

Бой в болоте

Бой безвестный, о которомРечь сегодня поведем,Был, прошел, забылся скоро…Да и вспомнят ли о нем?Бой в лесу, в кустах, в болоте,Где война стелила путь,Где вода была пехотеПо колено, грязь – по грудь;Где брели бойцы понуро,И, скользнув с бревна в ночи,Артиллерия тонула,Увязали тягачи.Этот бой в болоте дикомНа втором году войныНе за город шел великий,Что один у всей страны;Не за гордую твердыню,Что у матушки-реки,А за некий, скажем ныне,Населенный пункт Борки.Он стоял за тем болотомУ конца лесной тропы,В нем осталось ровным счетомОбгорелых три трубы.Там с открытых и закрытыхОгневых – кому забыть! —Было бито, бито, бито,И, казалось, что там бить?Там в щебенку каждый камень,В щепки каждое бревно.Называлось там БоркамиМесто черное одно.А в окружку – мох, болото,Край от мира в стороне.И подумать вдруг, что кто-тоЗдесь родился, жил, работал,Кто сегодня на войне.Где ты, где ты, мальчик босый,Деревенский пастушок,Что по этим дымным росам,Что по этим кочкам шел?Бился ль ты в горах Кавказа,Или пал за Сталинград,Мой земляк, ровесник, брат,Верный долгу и приказуРусский труженик-солдат.Или, может, в этих дымах,Что уже недалеки,Видишь нынче свой родимыйУгол дедовский, Борки?И у той черты недальной,У земли многострадальной,Что была к тебе добра,Влился голос твой в печальныйИ протяжный стон: «Ура-а…»Как в бою удачи малоИ дела нехороши,Виноватого, бывало,Там попробуй поищи.Артиллерия толковоГоворит – она права:– Вся беда, что танки сноваВ лес свернули по дрова.А еще сложнее счеты,Чуть танкиста повстречал:– Подвела опять пехота.Залегла. Пропал запал.А пехота не хвастливо,Без отрыва от землиЛишь махнет рукой лениво:– Точно. Танки подвели.Так идет оно по кругу,И ругают все друг друга,Лишь в согласье все подрядАвиацию бранят.Все хорошие ребята,Как посмотришь – красота.И ничуть не виноваты,И деревня не взята.И противник по болоту,По траншейкам торфянымСадит вновь из минометов —Что ты хочешь делай с ним.Адреса разведал точно,Шлет посылки спешной почтой,И лежишь ты, адресат,Изнывая, ждешь за кочкой,Скоро ль мина влепит в зад.Перемокшая пехотаВ полный смак клянет болото,Не мечтает о другом —Хоть бы смерть, да на сухом.Кто-нибудь еще расскажет,Как лежали там в тоске.Третьи сутки кукиш кажетВ животе кишка кишке.Посыпает дождик редкий,Кашель злой терзает грудь.Ни клочка родной газетки —Козью ножку завернуть;И ни спичек, ни махорки —Все раскисло от воды.– Согласись, Василий Теркин,Хуже нет уже беды?Тот лежит у края лужи,Усмехнулся:– Нет, друзья,Во сто раз бывает хуже,Это точно знаю я.– Где уж хуже…– А не спорьте,Кто не хочет, тот не верь,Я сказал бы: на курортеМы находимся теперь.И глядит шутник великийНа людей со стороны.Губы – то ли от черники,То ль от холода черны,Говорит:– В своем болотеТы находишься сейчас.Ты в цепи. Во взводе. В роте.Ты имеешь связь и часть.Даже сетовать неловкоПри такой, чудак, судьбе.У тебя в руках винтовка,Две гранаты при тебе.У тебя – в тылу ль, на фланге, —Сам не знаешь, как силен, —Бронебойки, пушки, танки.Ты, брат, – это батальон.Полк. Дивизия. А хочешь —Фронт. Россия! Наконец,Я скажу тебе корочеИ понятней: ты – боец.Ты в строю, прошу усвоить,А быть может, год назадТы бы здесь изведал, воин,То, что наш изведал брат.Ноги б с горя не носили!Где свои, где чьи края?Где тот фронт и где Россия?По какой рубеж своя?И однажды ночью поздно,От деревни в сторонеУкрывался б ты в колхозной,Например, сенной копне…Тут, озноб вдувая в души,Долгой выгнувшись дугой,Смертный свист скатился в уши,Ближе, ниже, суше, глуше —И разрыв!За ним другой…– Ну, накрыл. Не даст дослушатьЧеловека.– Он такой…И за каждым тем разрывомНа примолкнувших ребятРваный лист, кружась лениво,Ветки сбитые летят.Тянет всех, зовет куда-то,Уходи, беда вот-вот…Только Теркин:– Брось, ребята,Говорю – не попадет.Сам сидит как будто в кресле,Всех страхует от огня.– Ну, а если?..– А уж если…Получи тогда с меня.Слушай лучше. Я серьезноРассуждаю о войне.Вот лежишь ты в той бесхозной,В поле брошенной копне.Немец где? До ближней хатыПолверсты – ни дать ни взять,И приходят два солдатаВ поле сена навязать.Из копнушки вяжут сено,Той, где ты нашел приют,Уминают под коленоИ поют. И что ж поют!Хлопцы, верьте мне, не верьте,Только врать не стал бы я,А поют худые черти,Сам слыхал: «Москва моя».Тут состроил Теркин рожуИ привстал, держась за пень,И запел весьма похоже,Как бы немец мог запеть.До того тянул он криво,И смотрел при этом онТак чванливо, так тоскливо,Так чудно, – печенки вон!– Вот и смех тебе. ОднакоУслыхал бы ты тогдаЭту песню, – ты б заплакалОт печали и стыда.И смеешься ты сегодня,Потому что, знай, боец:Этой песни прошлогоднейНынче немец не певец.– Не певец-то – это верно,Это ясно, час не тот…– А деревню-то, примерно,Вот берем – не отдает.И с тоскою бесконечной,Что, быть может, год берег,Кто-то так чистосердечно,Глубоко, как мех кузнечный,Вдруг вздохнул:– Ого, сынок!Подивился Теркин вздоху,Посмотрел, – ну, ну! – сказал, —И такой ребячий хохотВсех опять в работу взял.– Ах ты, Теркин. Ну и малый.И в кого ты удался,Только мать, наверно, знала…– Я от тетки родился.– Теркин – теткин, елки-палки,Сыпь еще назло врагу.– Не могу. Таланта жалко.До бомбежки берегу.Получай тогда на выбор,Что имею про запас.– И за то тебе спасибо.– На здоровье. В добрый час.Заключить теперь нельзя ли,Что, мол, горе не беда,Что ребята встали, взялиДеревушку без труда?Что с удачей постояннойТеркин подвиг совершил:Русской ложкой деревяннойВосемь фрицев уложил!Нет, товарищ, скажем прямо:Был он долог до тоски,Летний бой за этот самыйНаселенный пункт Борки.Много дней прошло суровых,Горьких, списанных в расход.– Но позвольте, – скажут снова, —Так о чем тут речь идет?Речь идет о том болоте,Где война стелила путь,Где вода была пехотеПо колено, грязь – по грудь;Где в трясине, в ржавой каше,Безответно – в счет, не в счет —Шли, ползли, лежали нашиДнем и ночью напролет;Где подарком из подарков,Как труды ни велики,Не Ростов им был, не Харьков,Населенный пункт Борки.И в глуши, в бою безвестном,В сосняке, в кустах сырыхСмертью праведной и честнойПали многие из них.Пусть тот бой не упомянутВ списке славы золотой,День придет – еще повстанутЛюди в памяти живой.И в одной бессмертной книгеБудут все навек равны —Кто за город пал великий,Что один у всей страны;Кто за гордую твердыню,Что у Волги у реки,Кто за тот, забытый ныне,Населенный пункт Борки.И Россия – мать родная —Почесть всем отдаст сполна.Бой иной, пора иная,Жизнь одна и смерть одна.

О любви