Ангелы приходят всегда - Всеволод Филипьев

Другое дело в интернете. Всего лишь за несколько месяцев переписки с читателями возрожденного в интернет-формате «Русского инока» http://www.russian-inok.org/ я сподобился получить письма с угрозами от атеистов, в частности, что меня застрелят, и с предупреждением от сатанистов, что они применят свои чары.

В ответ на угрозу о расстреле я предложил назначить встречу в любое удобное время в любом месте, а сатанистам просто предложил поговорить, ибо и сам раньше был таким в некотором смысле…

В процессе переписки с упомянутыми лицами выяснилось, что это хорошие люди, правда, глубоко несчастные, как мне показалось. Атеизм, как низшая ступень сатанизма, большого интереса не представляет, а вот сам откровенный сатанизм… Вот, к примеру, выдержка из письма человека, считающего себя сатанистом: «Поймите! У вас нет никаких шансов вывести меня в иную веру. Тот максимум, к которому я могу прийти, – это атеизм, но мои шансы выйти из моей же секты живым – один к пяти. Но у меня нет желания это делать, ибо Смерть и Зло живут в моей душе. Я не понаслышке знаю, что есть одержимость, ибо два года моей жизни из шести лет религиозного опыта на стороне Сатаны я вообще с трудом помню. Я молод телом, но стар духом».

Таковы плоды сатанизма. И правда, что доброго и светлого может дать нам бывший верховный ангел, сотворенный Богом, но враждующий против своего же Творца? А Бог есть Свет. И как жить без Света?

Многие из нас были сатанистами сознательными или несознательными. Мы дошли до обрыва и остановились, те, кто успел остановиться. И мы обратились к Свету и нашли красоту, покой и тепло Его рук.

В том-то и сила Христианства, что оно позволяет перевернуть свою жизнь здесь и сейчас, вот в эту конкретную минуту. Нужна только решимость.

То ли еще от чего…

Вчера один хороший человек мне написал: «А в церкви мне всегда становится дурно, особенно в православных церквях. То ли от запаха, то ли еще от чего…»

По этому поводу вспомнилось.

Были у меня в прежней жизни друг и подруга. Когда я стал ходить в храм, то «потащил» и этих друзей. Тут выяснилось печальное обстоятельство: им обоим становилось плохо в церкви, то ли от ладана, то ли еще от чего… Вообще-то такое у многих бывает, потому и описываю этот случай.

Мы решили: будут стоять в храме до упора – если умереть придется, то что может быть лучше смерти в храме?! Господь не оставит.

Пришли опять… Им плохо. На друге лица нет, весь покраснел, потом побледнел, его тошнило. Как он говорил, кишки выворачивало, словно связали внутренности цепью и крутили, притом что никаких болезней желудочных у него не было. Но он выдержал и, когда подошло время к Причастию, – все прошло, и он причастился Святых Тайн. Отпустило, стало легко и светло. С тех пор ему никогда не становилось плохо в храме. Сейчас он служит Церкви.

Девушка же, как только почувствовала себя плохо, ушла из храма и с тех пор больше туда не ходила. Давно это было. Сейчас она живет на положении содержанки. Не работает, просто где-то числится. Все еще красивая, но вино делает свое печальное дело.

Сказано: «По плодам познаете их».

Вот и вопрос: в храме людям бывает плохо от ладана или еще от чего?

Я думаю, что именно «еще от чего» или от «кого»…

А рецепт, как выяснилось, прост – нужно один раз до конца перетерпеть. Ибо сказано: «Претерпевший до конца спасен будет».

Помню

Ее звали Олей.

Я помню ее маленькой девочкой – две косички, курносая, в веснушках. Я был старше на несколько лет. Когда мы встречались во дворе или в лифте, она озорно и зажигательно улыбалась.

Позже помню ее в модном жилете, с короткой стрижкой, крашеными волосами, наколкой на плече. В один из приездов домой я услышал рев моторов под окном. Выглянул, из подъезда выбежала Оля, вскочила к другу на мотоцикл, и кавалькада понеслась под сенью флагов. Кажется, это был день ее рождения… Мои-то «мотоциклы» к тому времени были уже позади.

Мы потом еще встретились раз, поздоровались, приветливо улыбнулись друг другу, как в детстве. Я смотрел на нее и думал, что многое хотел бы сказать ей, как сестре. Но промолчал. А может быть, нужно было сказать? А может быть… Больше я ее никогда не видел.

Вчера мама прислала из Москвы э-мейл:

«Дорогой сынок, всякий раз забываю спросить, посылала ли я печальное известие о гибели девушки, соседки нашей, жившей в квартире над нами. Помнишь, их было две дочери, младшая Ольга, симпатичная, она работала гримером в кинотруппе модного в последнее время Бодрова, и они поехали в горы на съемку фильма, и сошла лавина, погибло более ста человек. Ольга пропала, недавно было уже 40 дней. Вот такие дела. Ну, с Богом».

Нет, мама, ты мне еще не сообщала об этом…

Каждый раз, получая подобные известия о гибели друзей или просто знакомых в Америке, России или еще где-нибудь, мучительно раздумываю: «А, может быть, нужно было сказать?..» Но я опять молчу. И слез уже нет, а есть боль, щемящая боль…

Будни

Проснулся в три ночи от того, что почувствовал на шее петлю, и не ошибся… В голове пронеслось: «Вот искушение! Рано расслабился. Нужно было опять с крестом в руке спать, а не только с четками». Вскочил. Зажег свет. За мной что-то тащится. Оказалось – покрывало. В нем от ветхости образовалась дыра, и моя голова попала в эту дыру. Вот и петля.

До следующей ночи отрежу кусок покрывала с краю, чтобы уничтожить дыру. Но спать-то лучше все же с крестом в руке, а то после недавних угроз сатанистов чувствуется давление…

Не правда ли?

На улице мягкий снег. Приятное сияние фонарей. Самая середина ночи. У нас только начало второго. Тишина. И такие вот мысли.

Пришел человек в больницу. Смотрит… Ой, мама родная! Одни больные. У того ноги нет, этот весь перевязанный, от той дурно пахнет и т.д. «Н-е-е-ет, – подумал человек, – пойду-ка я отсюда. Правда, я и свою болезнь не вылечил, но уж ладно. Помру, зато не буду видеть этих жалких уродов!» И ушел. Странный человек. Не правда ли?

К чему это я? К тому, что Церковь – это тоже духовная больница. И потому, придя в нее, не стоит удивляться при виде многочисленных больных и их язв. Они ведь тоже, как и мы, пришли лечиться. И язвы у них различные: ругаются, не имеют любви, бывают падки на деньги, а иногда и похуже того… Так что ж? Одно слово – больные! И больница от этого хуже не становится. Лечиться-то все равно нужно.

Человек, глубоко осознавший, что он болен, не будет осуждать других больных.

До встречи в лечебнице :)

Стоит того…

«Смерть стоит того, чтобы жить. А любовь стоит того, чтобы ждать» («Кино»). В начале 1990-х годов мне нравилось приезжать к ним в Питер. Ирка была замужем за каким-то математиком, но, к сожалению, его не любила… Целыми неделями она жила у своего брата Юры. Мы не так часто общались, но мне нравилась спокойная твердость Юры, верность в слове, прямота; Ира же была воплощением женственности. Брат и сестра с большим теплом относились друг к другу.

Юра был совладельцем одного или нескольких (точно не помню) магазинов в городе. Время было смутное, и он начинал свой путь в бизнесе с того, что обычно именовали «криминальными структурами».

В 1992 году я ушел в монастырь. Юра и Ира, как и мои московские друзья, пережили шок по этому поводу, но что поделаешь. Будучи проездом в Питере в качестве временного келейника старицы схимонахини Сергии Слепой, я заехал к друзьям. Юра попросил устроить ему встречу со старицей, так как у него назрел важный вопрос. Я договорился с матушкой, и брат с сестрой приехали на встречу. Мы пили чай вчетвером и беседовали.

После чая оставили мать Сергию наедине с Юрой. Они долго разговаривали. Он вышел радостным. Потом я узнал, что он готовил убийство конкурента и вдруг, чуть ли не накануне убийства, по стечению обстоятельств попал к старице Сергии и все ей выложил. Я не знаю как, но матушка Сергия его остановила. И это еще не все. Она вселила мир в его сердце и изъяла ожесточение против врага. Прощались они, как родные, старица благословила брата и сестру.

Моя иноческая половина души возрадовалась тому, что произошло в тот вечер, хотя доиноческая половина души прекрасно понимала, чем это может кончиться для Юры, ведь он жил в мире, где жалость к врагу разворачивает стволы наемных убийц в твою сторону. Да, стволы могут развернуться на тебя, но все же это лучше, чем направить их против своего ближнего. Убив другого, в действительности убьешь себя.

Прошло, может быть, еще полгода. Я опять был в Питере. Мы встретились с Ирой в потускневшей квартире Юры. Денег у нее уже не было (то есть от мужа-математика были, но она привыкла жить широко на деньги брата), и уже почти полгода не было и самого брата. Юра уехал с подельником на машине в Европу, кажется в Италию, и пропал. Должен был вернуться через месяц, но не вернулся. Сразу после отъезда позвонил несколько раз, а потом звонки прекратились. Для Юры это было нетипичное поведение. Ира плакала и просила меня молиться за Юру. Мы надеялись, что он еще вернется.