С секундантами и без… Убийства, которые потрясли Россию. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов - Леонид Аринштейн

– Je crois que j'ai la cuisse fracassee[72].

Секунданты бросились к нему, и, когда Дантес намеревался сделать то же, Пушкин удержал его словами:

– Attendez! Je me sens assez de force pour tirer mon coup[73].

Дантес остановился у барьера и ждал, прикрыв грудь правою рукою.

К. К. Данзас – секундант Пушкина

При падении Пушкина пистолет его попал в снег, и потому Данзас подал ему другой. Приподнявшись несколько и оперевшись на левую руку, Пушкин выстрелил. Дантес упал. На вопрос Пушкина у Дантеса, куда он ранен, Дантес отвечал:

– Je crois que j'ai la balle dans la poitrine[74].

– Браво! – вскрикнул Пушкин и бросил пистолет в сторону…»

Добавлю к этому. Дуэль – это не только умение метко стрелять. Это еще и владение тактикой дуэльного боя. Дантес владел этой тактикой. Пушкин пришел на барьер первым и наивно ждал, чтобы выстрелить, когда Дантес подойдет к барьеру. Но Дантес не подошел к барьеру – он замедлил шаги и выстрелил, не дойдя до барьера одного шага…

Условия дуэли позволяли противникам стрелять в любое время после команды «Сходитесь!». Пушкин, скорее всего, этого не знал. Когда его секундант Данзас пришел к нему, чтобы познакомить с условиями дуэли, Пушкин согласился с условиями, даже не прочитав их.

И еще. Дантес тренировался в стрельбе «на ходу», то есть как это было принято во французской армии со времени Наполеоновских войн. Пушкин стрелял метко, но тренировал выстрелы на месте, как это было принято в России, по принципу: «стой – целься – пли».

* * *

Александр Сергеевич Пушкин скончался от полученной раны 29 января / 10 февраля в 2 часа 45 минут пополудни. Он нашел вечное успокоение в Святогорском монастыре…

После дуэли

Из письма Императора Николая I брату, Великому Князю Михаилу Павловичу

Среда, 3 февраля 1837 г.

С.-Петербург

«…С последнего моего письма здесь ничего важного не произошло, кроме смерти известного поэта Пушкина от последствий раны на дуэли с Дантесом. Хотя давно ожидать было должно, что дуэлью кончится их неловкое положение, но с тех пор, как Дантес женился на сестре жены Пушкина, а сей последний тогда же письменно отрекся от требованной сатисфакции, надо было надеяться, что дело заглушено. Дотоль Пушкин себя вел, как каждый бы на его месте сделал; а хоть никто не мог обвинить жену Пушкина, столь же мало оправдывали поведение Дантеса и в особенности гнусного его отца Гекерна. Но последний повод к дуэли, которого никто не постигает и заключавшийся в самом дерзком письме Пушкина к Гекерну, сделал Дантеса правым в этом деле…

Пушкин погиб. И слава Богу умер христианином.

Это происшествие возбудило тьму толков, наибольшей частью самых глупых, из коих одно порицание поведения Гекерна справедливо и заслуженно: он точно повел себя как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствие Пушкина, уговаривая жену отдаться Дантесу, который будто к ней умирал любовью, и все это тогда открылось, когда после первого вызова на дуэль Дантеса Пушкиным Дантес вдруг посватался на сестре Пушкиной; тогда жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих, быв во всем совершенно невинна.

Так как сестра ее точно любила Дантеса, то Пушкин тогда же и отказался от дуэли. Но должно ему было при том и оставаться – чего не вытерпел. Дантес под судом, ровно как Данзас; и кончится по законам; и кажется, что каналья Гекерн отсюда выбудет…»

Из приговора Комиссии военного суда по делу о дуэли

19 февраля 1837 г.

«Комиссия военного суда, соображая все вышеизложенное, подтвержденное собственным признанием подсудимого поручика барона Геккерена, находит как его, так и камергера Пушкина виновными в произведении строжайше запрещенного законами поединка, а Геккерена – и в причинении пистолетным выстрелом Пушкину раны, от коей он умер, приговорила подсудимого поручика Геккерена за таковое преступное действие по силе 139 Артикула воинского Сухопутного устава и других под выпискою подведенных законов ПОВЕСИТЬ, каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертию прекратить…»

* * *

Мера наказания подсудимым, определенная Комиссией Военного суда, при утверждении приговора 18 марта была смягчена: Дантес был разжалован в рядовые с лишением прав русского дворянства и подлежал высылке за границу. На следующий день после утверждения приговора – 19 марта он был выслан до границы в сопровождении жандармского унтер-офицера. В отношении Данзаса, секунданта А. С. Пушкина, окончательное постановление суда гласило: «выдержать… под арестом в крепости на гауптвахте два месяца и после того обратить по-прежнему на службу».

Так кто же автор пасквиля?

Эта история окутана многими тайнами…

П. Вяземский

В череде событий, приведших Пушкина к роковому барьеру, истории с анонимными письмами принадлежит особое место. Именно с нее начинается неотвратимый отсчет времени до смертельного выстрела на Черной речке. Но вот что удивительно: на фоне того, что все преддуэльные события десятки раз описаны и переписаны, все сплетни тщательно собраны и дотошно изучены, история с пасквилем поражает своей необъяснимой загадочностью, полной непроницаемостью.

Казалось бы, фактов достаточно: утром 4 ноября 1836 г. несколько близких знакомых Пушкина – Вяземские, Карамзины, Е. М. Хитрово, М. Ю. Виельгорский, В. А. Соллогуб (через свою тетушку А. И. Васильчикову), Клементий Россет – получили с утренней почтой схожие письма. Вскрыв конверт с собственным адресом, они обнаружили внутри другой конверт, адресованный Пушкину. Заподозрив неладное, пятеро или шестеро из них вскрыли и этот конверт и с ужасом, удивлением, отвращением – кто как! – прочитали следующее:

«Les Grands-Croix, Commandeurs et Chevaliers du Serenissime Ordre des Cocus, reunis en grand Chapitre, sous la presidence du venerable grand-Mditre de l'Ordre, S. E. D. L. Narychkine, ont nomme a l'unanimite Mr. Alexandre Pouchkine coadjuteur du grand-Mditre de l'Ordre des Cocus et historiographe de l'Ordre.

Le secretaire perpetuel: C-te J. Borch».

«Полные Кавалеры, Командоры и Кавалеры Светлейшего Ордена Всех Рогоносцев, собравшись в великом Капитуле под председательством достопочтенного Великого Магистра Ордена Его Превосходительства Д. Л. Нарышкина, единодушно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором Великого Магистра Ордена Всех Рогоносцев и историографом Ордена.

Непременный секретарь: Граф И. Борх»[75].

Поскольку в свете прекрасно знали, что супруга Дмитрия Львовича Нарышкина Мария Антоновна, урожденная княжна Святополк-Четвертинская, была в долголетней связи с Императором Александром Павловичем (причем Нарышкин об этом знал и не только терпел, но и получал от этого немалые выгоды), намек был более чем прозрачен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});