Благородная леди замуж не желает (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

— Не мне, нейра Ингира, а вам. Вы жили в сильном напряжении последние дни. И сейчас вам необходимо расслабиться. Сами вы себе это не позволите. Значит, нужно действовать мне, вашему мужу.

Мне даже ответить было нечего. Он с первых минут семейной жизни решил показать, кто в доме хозяин? Я, конечно, терпеть это не стану. Но сейчас, сейчас у меня не было сил что-либо обсуждать. Да и желания большого — тоже.

В ногах правды нет, учила земная пословица. А потому я уселась на кровать и вопросительно посмотрела на Витольда.

— Вы так и будете стоять?

— Мне нравится наблюдать за вами, — последовал обезоруживающий ответ. — А еще я пытаюсь понять, насколько сильно успокоительное повлияло на вашу психику. Редкая нейра так спокойно отнеслась бы к известию о вартангере.

— То есть вы ждали от меня истерик? — уточнила я. — Не стоит. Я предпочитаю мстить обдуманно.

Витольд не поверил и весело расхохотался. Наивный. Хотя когда он смеется, выглядит веселым и беззаботным… Но это мне как раз на руку. Поживет со мной полгода и станет таким же подозрительным, как и Артиус, не доверявший теперь ни словам, ни обещаниям с моей стороны. Только документы, заверенные у местных нотариусов.

Очень скоро мое оцепенение стало сходить на нет, появились долгожданные эмоции. И самая первая — раздражение, переросшее в желание прибить Витольда за добавку в сидр.

— Вижу, вам стало лучше, — подал голос молчавший до этого Витольд.

— Немного, — отозвалась я. — И что дальше?

— Не хотите подняться?

Я смерила его подозрительным взглядом и, не спеша вставать, уточнила.

— Зачем?

— Странный вопрос, — и снова та самая, давно знакомая улыбка, как будто Витольд разговаривает не со взрослой бизнес-вумен, а со слабоумным подростком. — Мы с вами женаты, нейра Ингира. Брак нужно закрепить.

«Зачем?» — чуть не повторила я свой вопрос.

Нет, ну в самом деле. Что ему нужно от уставшей, раздраженной нейры, поднявшейся ни свет ни заря, чтобы выйти за него? Мне, между прочим, и сейчас неплохо так сидится.

Витольд, видимо, смекнул, что вставать я не хочу, да и не стану из чистого упрямства, сделал пару шагов, опустился на кровать рядом и попросил:

— Нейра Ингира, посмотрите на меня, пожалуйста.

Я воспитанно повернулась в его сторону, чтобы сообщить, что действие успокоительного прошло, добавка к сидру, похоже, подействовала, а значит…

Мне не дали и рта раскрыть в буквальном смысле слова.

Губы Витольда мгновенно накрыли мои. Я сама не поняла, каким образом очутилась в его объятиях. А через несколько секунд меня уже целовали. Я словно нырнула с головой в глубокий омут, наполненный непонятным восторгом, странным ликованием, пресловутыми «бабочками» внизу живота и желанием, чтобы поцелуй не заканчивался никогда. Не знаю, сколько мы целовались в реальности. По ощущениям, это была вечность.

А потом… Потом мы переместились в горизонтальную плоскость, и я растворилась в ощущениях.

Говорят, первый раз самый запоминающийся. Не знаю, может, у кого-то и так. Я свой не запомнила и очнулась на постели, когда все уже было закончено.

Глава 21

Ближе к вечеру мы переехали в личный дом Витольда. За это время я успела привести себя в порядок внешне и продумать свое поведение и успокоиться «внутренне». И успокоительное, и вартангер практически прекратили свои действия, так что в новый дом я вступила со своими «родными» чувствами.

Мари уже была там.

— Ах, нейра, — восторженно рассказывала она свои впечатления, помогая мне переодеться в домашнее светло-коричневое платье, скромное и почти полностью закрытое, — здесь места все же больше. И для кухни, и для кладовок. Да даже комнаты служанок просторней.

Я слушала, запоминала то, что было нужно, остальное пропускала мимо ушей.

Ужинать я решила в своей комнате, одна. Но это я так решила, да. Витольд же меня о моих планах не спрашивал и постучал в дверь моей спальни (по этикету жена имела право не только на личную гостиную, но и на личную спальню) сразу же, как служанки накрыли на стол.

— Позволишь присоединиться? — и улыбка довольного кота.

Я удостоверилась, что прислуга покинула комнату и только потом поинтересовалась, невинно хлопнув ресничками.

— Не боишься добавки в еду? Что-то типа арсантра?

Арсантр был полной противоположностью вартангера: вызывал вялость, сонливость, усталость. Его тоже использовали в медицинских целях, особенно когда надо было привести в чувство особо буйных пациентов. И так же, как вартангер, его невозможно было распознать в пище.

Витольд поморщился.

— Ингира…

Я вопросительно подняла брови.

— Тебе нужно было прийти в себя.

— То есть ты решил за меня, что нужно мне, не поинтересовавшись моим же мнением? Я тебе вещь, игрушка или что?

— Ты себя накручиваешь.

— Нет. Я хочу понять твою позицию по этому вопросу. Ты знаешь, что у меня есть свое дело, что я успешно сотрудничаю с существами разных рас, но при этом уверен, что, став мужем, можешь решать все за меня только потому, что стал моим мужем? Правда?

— Ингира, послушай…

Наивный. Местные женщины подобных разборок, насколько я слышала, никогда не устраивали. Они орали, рыдали, били посуду. Но не высказывали претензии и не разговаривали с супругом холодным тоном. Так что для Витольда все было в новинку. А я собиралась продемонстрировать ему свой характер.

— У нас с тобой контракт, если ты помнишь. Договор. И там сказано, что ты ни при каких условиях не должен подавлять мою волю, — продолжила я, игнорируя попытки Витольда высказаться. — Ты считаешь, что клятва перед богами превыше контракта? Так вот, нет. Я связалась уже со своим законником. Он появится здесь с минуты на минуту.

— Ты что сделала?.. — словно не веря своим ушам, уточнил Витольд.

Я не успела ответить: в дверь постучали.

— Думаю, это он пришел. Ты откроешь или я? — поинтересовалась я и поднялась из-за стола.

Встречать законника надо было в гостиной, комнате рядом с моей спальней.

Расстарин Шапронский пришел вовремя. Поклонившись, он уселся в кресло напротив нас с Витольдом, сидевших в таких же креслах, и поинтересовался.

— Чем могу быть полезен, нейра Ингрира?

— Нейр Расстарин, брачный договор у вас с собой? — поинтересовалась я, не сомневаясь в ответе.

— Конечно, — степенно кивнул гном. И на стол между креслами, из старого потертого кожаного портфеля легла стопка бумаги, исписанная мелким почерком гнома. — Какой именно пункт будем разбирать?

— Подавление воли одного из супругов.

— Пункт восемь, значит. Слушаю вас, нейра Ингира.

Я говорила, Витольд молчал. Он смотрел в стену и, казалось, не реагировал ни на что сказанное. Про себя я окрестила его поведение оскорбленной невинность. Но то-то и оно, что оскорбляться в этом случае должна была я.

Когда я замолчала, гном уверенно произнес:

— Пункт восемь однозначно нарушен. По закону вы, нейра Ингира, имеете право требовать компенсацию или в одном из пунктов ужесточить договор. Если желаете, можете переехать от мужа и жить в отдельном доме, пока не сочтете нужным вернуться.

Переезжать? Да было бы куда. Не к Стивену же возвращаться побитой собакой, терпеть участливые взгляды тетушки и подколки Аливиры. Нет, переезжать мне некуда. Да и незачем.

Я покачала головой.

— Переезжать я не планирую. Прошу зафиксировать нарушение пункта договора для возможного разбирательства в высшей лиге законников.

Расстарин кивнул и застрочил пером по бумаге. Когда документ был создан, мы с Витольдом оба подписали его. И Расстарин откланялся.

— Зачем ты это сделала? — глухим голосом спросил Витольд, когда мы остались наедине. — Неужели нельзя было договориться по-хорошему?

Я подавила смешок. Вы, нейр Витольд, плохо знаете свою супругу. С ней даже глава вампиров старается не ругаться. А этот момент говорит о многом. Что же касается вопроса-претензии…