Гаран вечный - Андрэ Нортон

По виду оно походило на человека: то есть оно обладало стройным телом и конечностями, которые соответствовали нашим рукам и ногам. Но все четыре конечности заканчивались всасывающими подушечками, как у ползуна. Голова была круглой и, казалось, не имела характерных черт, кроме больших пурпурных глаз. Бахромистая перепонка служила ему волосами. Последняя медленно выпрямилась, когда оно осматривало нас, пока оболочка не окружила круглую голову как светящаяся туманность.

В моем мозгу зазвучали слова:

— Зачем ты топчешь Древние Пути, человек?

Я кое-что знал о мысленной передаче, применяемой Учеными, поэтому осторожно продумал до конца свой ответ вместо того, чтобы произнести его вслух.

— Я преследую врага из своего мира.

Серебряное существо обернулось к ползуну, и у меня создалось впечатление, что был задан какой-то вопрос и получен ответ. Затем снова пришел вопрос:

— Он прошел этой дорогой?

— Думаю, что да.

Мой ответ, казалось, возбудил эти создания. Я почему-то знал, что они были взволнованы и выбиты из привычного равновесия. Теперь уже я задал вопрос:

— Вы те, кого мы называем Древнейшими Существами?

Я почувствовал их насмешливое пренебрежение.

— Нет, мы только глина, которой они придали форму на своих гончарных кругах. Древнейшие существа уже давным-давно исчезли. Мы остались. Мы должны здесь кое-что делать. Глупец, глупец! Тратишь впустую свои дни, преследуя врагов, в то время как гибель быстро подступает к этому слабому миру!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Спроси того, кто прошел через забытые Пути до тебя. Разыщи его, человек.

Затем вся связь между нами прекратилась, потому что внезапно опалесцирующие огни запорхали по массе ползуна. Он поднялся и опустился. На жирных складках его тела появились огромные раны. Его плоть расползалась кусками. Я вздрогнул под ударом мысленных волн, бьющихся в непередаваемой агонии. Его спутник взлетел и завис над ним на мгновение, затем повернулся и умчался.

Ползун снова приподнялся и, по-видимому, ослепленный, неуклюже двинулся к краю моста. Какое-то мгновение он постоял, пошатываясь, а затем нырнул вниз и исчез. Мы остались одни.

Закат встряхнулся, как бы избавляясь от зловещего сновидения.

— Что бы все это значило? — спросил он.

— Ползающее существо встретило смерть, как представляют ее жители преисподней, но это не естественная смерть, — ответил я. — Другой, вероятно, полетел разыскивать причину.

— Давай-ка уйдем с этого места, — Закат вздрогнул, когда посмотрел вниз, в пустоту, поглотившую умирающего ползуна.

Мы снова отправились по этому ненадежному пути и отбросили всякую осторожность, потому что нам хотелось вновь ощутить твердость прочного грунта под собой. Сухость в горле и острые спазмы в животе побуждали меня устремиться к пище, но Закат не хотел останавливаться, говоря, что лучше дойти до конца моста прежде, чем делать привал. Больше мы не видели крылатой фигуры и не натыкались на другого ползуна, и я уже почти уверил себя, что мы стали жертвой собственных фантазий, если бы не более поздние события.

Наконец мы дошли до конца этого жуткого моста и на этот раз спокойно шагнули с невидимости на твердую почву. Закат запнулся, упав на колени. Когда он поднялся, то держал небольшой металлический конус — распространитель разрушающих лучей.

— Я думаю, что вместо ползуна мы должны были почувствовать дыхание этого. — Он задумчиво потрогал конус. — Эта смерть была предназначена нам. Хозяин Кума перестал смотреть на нас как на забаву.

В воздухе над нашими головами кто-то закружил и запорхал. Поддерживаемый широко раскинутыми крыльями, висел серебряный призрак из бездны. Он задержался на секунду, а затем снова исчез, но за это мгновение я почувствовал озноб от холодной и смертельной ненависти, направленной не на меня, а против того, кто оставил этот предательский конус.

Закат с нескромным удовлетворением посмотрел на меня.

— Похоже, вместо двух охотников стало трое. Это существо из бездны — враг не из приятных. Сейчас Кипта взбаламутил глубины самого Ада. Может быть, Оун допустит, чтобы мы первыми настигли его!

Охотно поддержав это пожелание, я шагнул на изогнутую дорогу. Получив подтверждение через смерть ползуна, что мы находимся на правильном нуги, я позволил себе уменьшить мощность лучевых жезлов, сохраняя таким образом ту часть заряда, которая еще оставалась.

Наше путешествие в течение долгих часов было только повторением того, что мы совершили на другой стороне разбитого моста. Тропа бежала по прямой между глухих стен. Ничего не было видно и слышно. Три раза мы останавливались отдохнуть и поесть, затем снова шли дальше. Я размышлял о том, что если Трэн, верный нашему соглашению, последовал за нами, то как он переправился через пропасть.

Я потерял счет времени в этой лишенной солнечного света норе, но, должно быть, пришло несколько дней после последней встречи с серебряным существом, когда мы внезапно вступили в область, где стены испускали мягкий фосфоресцирующий свет. Он усиливался по мере нашего продвижения вперед, пока наконец мы не получили возможность совсем сбросить свои маски.

Коридор, по которому мы следовали, кончился у подножия откоса, и мы без колебания начали подъем. Наверху находилась запертая дверь из какого-то материала, не похожего на тот, которым были облицованы Пути.

Мы навалились на нее, и она начала поддаваться под нашими усилиями. Постепенно отжав дверь, пока щель не стала достаточно большой, чтобы протиснуться через нее, мы вытащили жезлы и вошли.

Небольшой коридор, в котором мы очутились, был вполне совершенным и соответствовал нашему миру; чуждая атмосфера Путей исчезла. Мы крадучись скользнули вперед, производя своими покрытыми чешуей ногами, несмотря на все усилия, шуршащие звуки на полу.

В конце концов мы очутились перед другой дверью. Нам снова пришлось напрячь всю силу, чтобы сдвинуть ее массивную створку.

Я был полностью ошеломлен и чуть было не вскрикнул, когда мы протиснулись внутрь этой второй двери. Перед нами находилась гигантская лаборатория. Мой неподготовленный ум не мог понять значение даже одной тысячной чудовищных приспособлений, собранных здесь. Мы стояли в тайной лаборатории Кипты, куда даже Ученые никогда не проникали.

Закат, не обращая внимания на то, чего он не понимал, двинулся вдоль этой коллекции сверхнаучных приборов. Минутой позже самонадеянность покинула его с единственным приглушенным восклицанием. Когда я присоединился к нему, то увидел ряд ящиков с прозрачными крышками, стоящих в узком проходе. Даже теперь я не могу позволить себе остановиться на том, что содержали эти ящики. Достаточно сказать, что мозг, ответственный за содержимое, должно быть, был абсолютно нечеловечески безумным.