Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим

Пройдя мимо контролёрши — старенькой бабушки, которая была одета в синюю форму и красный берет, показала ей проездной и вздохнув стала спускаться к платформе утешая себя, что: «плохой результат, это тоже результат». На этой ветке осталась последняя станция — ВДНХ. После этого она собиралась незамедлительно приступить к исследованию Горьковско-Замоскворецкой линии, которая из всего Московского метрополитена лишь одна осталась неизученной.

Состав подъехал к станции и из динамиков донёсся монотонный женский голос: «Станция ВДНХ — конечная. Поезд дальне не идёт. Просьба освободить вагоны».

Она вышла на платформу и пошла к эскалатору, который, наверное, являлся самым длинным из всех эскалаторов, на которых ей за эти дни пришлось покататься.

Вышла на улицу и в этот момент у неё внутри что-то ёкнуло и появилась мысль-воспоминание: «А хорошо, что такой длинный подъём. Много успею прочитать». Дыхание у неё перехватило, она напряглась и попыталась вспомнить… «Да, была такая мысль», — думала она не переставая напрягать память. А ведь было приблизительно так… она шла вот тут, вот из этой телефонной будке она звонила мужу, а затем она читала… И читала она именно роман Васильева!

— Вспомнила! Это здесь! — радостно вскрикнула она, не обращая внимание на удивлённых такой выходкой прохожих. Ей было абсолютно всё равно, что о ней подумают граждане ведь сейчас её сердце, радовалось как никогда и этому было несколько причин, самой главной из которых была: «теперь её не посадят и может быть даже с работы не уволят»!

Подойдя к остановке увидела, что это конечная автобуса № 73.

Теперь нужно было найти остановку откуда, это транспортное средство отправляется…

Пристально глядя в окно битком забитого транспортного средства, она буквально вглядывалась в дома и окружающие строения. Ей нужно было найти что-то знакомое, какой-то ориентир, что-то такое что смогло бы привести её на след проживания этого неуловимого школьника.

«Ни то, ни то, ни то», — вертелось в голове. Она смотрела то вправо, то влево, но ничего знакомого взглядом не цеплялось. А затем она заметила…

— Стой! стой! — закричала Ольга Ивановна. Водитель автобуса от такого резкого крика остановился. — Это здесь! — радостно замахала руками она. Водитель был настолько потрясен от того, что женщина начала кричать ему прямо в ухо, что немедленно остановил транспортное средство и открыл дверь. Когда же полоумная с радостными криками выбежала из «ЛиАЗа» радостно вопя: «Это здесь это здесь я нашла», то шофёр недолго думая быстро закрыл двери и немедленно стартанул.

Она же бежала к пятиэтажному дому. «Ура! Ура! Я нашла!» — радостно мелькали мысли в голове. Единственное, что удручало так это то, что в доме оказалось пять подъездов, а в каком именно живёт писатель она не помнила. Помнила, что подъезд должен был быть посередине, поэтому как ни крути вероятно он должен быть третьим, что с одной стороны дома, что с другой.

«Да-да, — думала она. — Подъезд наверняка третий». Вот лиственница, а вот лавочка, на которой она ждала Сашу тогда до вечера. В этот раз на лавочке сидел мужчина средних лет и что-то читал. Когда Ольга Ивановна проходила мимо него, то мужчина неожиданно отвлекся от книжки и обращаясь к ней произнес:

— Никого нет дома.

Она остановилась и посмотрела на незнакомца. Тот приподнял шляпу для приветствия, и Ольга Ивановна узнала в говорившем — Главного редактора еженедельного журнала «Юность».

— Здравствуйте, Оля — произнёс Полевой.

— Здравствуйте Борис Николаевич, — поздоровалась она и поинтересовалась: — Кого нет дома? Вы сказали: сейчас его нет дома. Кого вы имели в виду?

— Знамо дело кого, — улыбнулся тот, — Того к кому вы идёте. Присаживайтесь, — сказал он и как бы стряхнул пыль ладонью с лавочки приглашая присесть. — Вы же к Васину шли? Да? Так вот, в квартире номер 53 никого нет и никто не открывает.

— А соседи? Соседи, что говорят?

— Сейчас все на работе, ведь рабочий день. Есть один сосед, выходил недавно гулять, так вот, он сказал, что мама Саши Васина работает на этой неделе во вторую смену, поэтому скорее всего она должна прийти вечером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А Саша где?

— Он не знает. Говорит Александра он уже давно не видел.

Она быстро посмотрела на маленькие наручные часики, подаренные ей мужем и, присев рядом с Главредом «Юности», вздохнув, сказала:

— Ну значит придётся немного подождать. «Вот досада-то, — вертелось в голове. — Вроде бы цель уже близко, но далеко…», а вслух спросила: — Борис Николаевич, а Вы что тут делаете?

— Тоже что и вы Ольга Ивановна, — ответил Полевой, — жду Александра Васина. И, кстати говоря, у него фамилия совсем не Васильев, а Васин. В вашем журнале произошла ошибка — опечатка.

— Как так? — несказанно удивилась Золотова.

— Именно так. Я проверял. Кстати говоря, а отчество у писателя какое? Сергеевич?

— Скорее всего да, — ответила Ольга Ивановна не уверено потому, что в голове у неё стал крутиться тот нагоняй, который она получит от редактора за такую серьезную оплошность. — А Вы уверены, что всё же у автора фамилия Васильев, а не Васин?

— Без сомнения — да, — ответил Полевой, — кстати сосед по лестничной клетке, это подтвердил.

— Скажите, Борис Николаевич, — решила полностью прояснить ситуацию Золотова. — А зачем, всё же, вам автор, если его запретили печатать?

— Ну запретили-то, да, но Леонид Ильич сейчас читает рукописи, в том числе и ваши, и они ему скорее всего понравятся. Всё встанет на свои места и автора разрешат печатать дальше. Я внимательно изучил отрывки из романов, которые опубликовал ваш «Огонек» и решительным образом ничего такого, что могло бы не понравится Главлиту не нашёл. Поэтому я думаю, что у этого автора большое будущее и очень жаль, что такой замечательный человек писал свои произведения всё это время, что называется, в стол. А писал он вероятно долго, но в конечном итоге всё же решился предъявить миру свои рукописи, — и вздохнув, — Какие глубокие философские мысли он высказывает! Просто поразительный слог и широта мысли. Сколько ему? — обратился он к коллеге. — Лет сорок-пятьдесят? — и не дожидаясь ответа. — Конечно, он должен был набраться жизненного опыта, чтобы написать такие серьезные работы. И всё это время его, я не побоюсь этого слова, замечательные и великолепные произведения лежали в столе, и никто в нашей прекрасной стране о них не знал. Видите, как получается.

— Пятнадцать.

— Что пятнадцать?

— Ему пятнадцать лет. Только пятнадцать, — негромко произнесла Ольга Ивановна и посмотрела на собеседника, который был от таких слов буквально ошарашен.

— Не может быть, — прошептал тот, — такие произведения просто не мог написать школьник. Может быть вы что-то перепутали?

— Нет, я ничего не перепутала. Именно так, пятнадцатилетний Александр Васин, как теперь нам удалось выяснить, принёс рукописи к нам в журнал. Я, кстати говоря сама их у него забирала.

— Вот как, — ошеломлённо произнёс собеседник, а затем его посетила догадка и он предположил: — Так может быть это не его рукописи, а его отца или деда?

— Не знаю к счастью или к несчастью, но это его произведения, — ответила Золотова. — Я сама была у него дома, с ним разговаривала и уверяю Вас, Борис Николаевич, эти работы написал именно этот парень.

— Школьник 15-ти лет написал всё это?! — не веря, пробубнил Полевой. — В каком же классе он учиться? В восьмом или девятом? Пионер? Или уже комсомолец?

— В девятом учился, — пояснила Ольга Ивановна. — Василь…, — начала было она, но поправилась, — Васин окончил школу экстерном совсем недавно. И заметьте все экзамены сдал на отлично.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ничего себе, — восхищенно произнес Борис Николаевич. — Это действительно феномен, — он встал с лавочки и стал прохаживаться рядом, заложив руки за спину. — В столь юном возрасте написать пять романов причём каждый выдержан в своём неповторимом стиле. Каждый имеет свой внутренний мир и непохож на предыдущий не по стилистики не по содержанию — это просто феноменально.