Возьми с полки пирожок - Люся Лютикова

– Яна, ты рассказала о своих подозрениях капитану Дубченко?

– Кому? – удивилась маникюрша.

– Он следователь, ведёт дело об убийстве Андрея.

– Меня даже на допрос не вызывали. Я понятия не имею, кто такой Дубченко.

Я опять поразилась, насколько плохо работает этот, с позволения сказать, страж порядка. Я уже пол-Москвы успела опросить, а он даже не почесался.

– Ты должна пойти в полицию и рассказать всё Дубченко. Я оставлю тебе его координаты. И тогда с Юльки снимут обвинения!

– Обязательно, – пообещала Яна. Она снова принялась за мой маникюр.

– Слышала, ты решила уехать за границу, – проронила я.

– Марина сказала? – улыбнулась Яна. – Да, решила. Тут мне ловить нечего. Хорошему мужику я не интересна, а плохого мне не надо.

– Почему это хорошему мужику ты не интересна? – Мне даже стало обидно за Яну.

– Потому что я бесприданница. И у моего отца нет связей, чтобы пристроить зятя на тёпленькое местечко. А так-то, конечно, я умница и красавица, только это никому не нужно. Сегодня люди – это товар, разве не замечала? Даже дружат только с теми, кто выгоден, с кого можно что-то поиметь, чего уж говорить о браке.

Я грустно вздохнула. Доля истины в ее словах, увы, есть. Действительно за последние годы люди стали расчётливее. Их пытаются использовать, а они прикидывают, кого могут использовать в ответ.

– Знаешь, – сказала я, – у меня был жених Руслан, он мурыжил меня семь лет, а потом неожиданно женился на другой. Я сейчас, уже задним числом, понимаю, что холод в отношениях с его стороны наступил где-то за месяц до конца. То есть за этот месяц он принял решение жениться. И я думаю: почему так скоропалительно? Влюбился и потерял голову? Или подвернулась выгодная партия, дочка генерала? И теперь его карьера попрёт в гору?

– Он военный, что ли?

– Полицейский, работает в Главном следственном управлении, дослужился до звания майора. Может, теперь уже подполковник? Не знаю. Я обращалась к нему за помощью, когда Юльку арестовали, он от меня отмахнулся, только дал координаты молоденького адвоката, от которого толку чуть.

– Да, – вздохнула Яна, – из мужика надо вытягивать бабло, когда вы в отношениях, потом он уже гроша ломаного не даст. Впрочем, мне мой любовник наличные деньги всё равно не даёт. Квартиру снимает, шмотки и еду покупает, на отдых возит, но наличку не даёт. Так, какие-то копейки перепадают.

– Ты поэтому маникюршей работаешь?

– Конечно! Думаешь, это была мечта детства – чужие ногти шлифовать? Раньше он еще и против был, чтобы я работала, потому что в любую минуту мог заехать, а посторонних людей в квартире, естественно, быть не должно. Но сейчас приезжает только раз в неделю, так что я вольна тут делать что хочу.

Я обвела глазами интерьер.

– Зато у тебя роскошная квартира в центре. Это ведь он снимает? Балует он тебя.

– Не меня он балует, а себя. Привык к определенному уровню комфорта, не хочет снижать планку даже у любовницы. Впрочем, мне это на руку. Благодаря тому, что принимаю клиенток в центре Москвы, в престижном доме, могу выставить космический ценник за маникюр. Полно богатых дур, которые денег не считают. В какое-нибудь Выхино они, конечно, не поехали бы.

– А кто он, твой мужчина? Откуда у него деньги?

– Чиновник средней руки. Сидит на откатах в министерстве, собственной тени боится, – Яна презрительно скривила губы. – Ох, как же я хочу уехать за границу! Выйти замуж за нормального мужика, жить в собственном доме, завести ребёнка, кошку, собаку. Как же мне нужны для этого деньги! Хочу иметь финансовую подушку на первое время. Вся надежда на продажу квартиры на улице Ремизова, больше мне продавать нечего. Но тут, видишь, какой облом, теперь придётся ждать минимум полгода.

– Может, машину продать? Юлька говорила, что у тебя какая-то дорогая марка премиум-класса.

– «Мерседес», – кивнула Яна. – Только он не мой, оформлен на любовника, я езжу по доверенности. Я же говорю: он мужик прижимистый, бабками не разбрасывается.

– Как же ты накопила на долю в квартире? – изумилась я.

– Если честно – с трудом. Думала, дальше легче будет, а шиш. Совсем на голодный паёк посадил.

Ну, как говорится, кому суп – жидкий, а кому жемчуг – мелкий. Янкин «голодный паек» – это недосягаемая мечта для миллионов женщин во всем мире.

У Яны зазвонил телефон, она ответила и мгновенно спала с лица.

– От чего? – хриплым голосом спросила Майданец. Потом медленно положила телефон на стол, опрокинув пузырьки с лаком.

– Что? – заволновалась я. – Что случилось?

Яна подняла на меня полные ужаса глаза.

– Тётя Ира умерла. Инфаркт.

Глава двадцать первая

– Яна, прими мои соболезнования. Очень жаль твою тётю Иру. Это кошмар!

Яна помотала головой из стороны в сторону, словно отрицая происходящее.

– Я видела тётю Иру один раз в жизни, когда мы все вчетвером подписывали договор купли-продажи квартиры. Она мне даже не родственница. Она родная тётка Юльки по отцу, а мы с Юлькой родня по матери, и то седьмая вода на киселе. Впрочем, я тоже звала ее «тётя Ира». И это действительно кошмар! Катастрофа! Теперь мы никогда не продадим квартиру!

– Почему?

– Да потому что в наследниках у тёти Иры муж и двое детей, один из которых несовершеннолетний. И это не считая того, что после Андрея в дольщиках прибавятся Марина и его отец.

– Марина сказала, что свёкор откажется от наследства в ее пользу.

– Это она так считает, а как будет на самом деле, никому не известно. То есть сейчас нас уже семь собственников на несчастную «однушку». Может быть, через полгода объявится кто-то еще. Это ужас! Такую квартиру никто не купит, да и мы никогда не договоримся между собой. Мне придётся ехать за границу без денег, с одними трусами в пустом чемодане. И лучше мне не терять времени и ехать прямо сейчас, потому что через полгода ничего не изменится. Ну, кроме того, что я постарею на шесть месяцев, – заключила Яна.

– Пожалуй, это правильное решение, – согласилась я.

– Люся, извини, я не могу доделать маникюр, – сказала Яна, – просто не в состоянии. – Она успела покрыть лаком только ногти на правой руке.

– Господи, как в такую минуту ты можешь думать о дурацком маникюре! Человека убили! Женщину!

Майданец протянула пузырёк с лаком:

– Держи, сама дома докрасишь.

На прощание я крепко обняла Яну:

– Всё будет хорошо. Когда-нибудь – обязательно!

– Скорей бы уж. Спасибо, ты хорошая подруга, Юльке повезло, что ты у нее есть.

Жаль, что Яна