Ловушка для Мегги - Диана Эванс

— Хорошо, сэр Алекс, будет исполнено, — болезненно поморщился слуга, а про себя подумал: «Зачем ему это надо? Ведь заокеанская леди едва ли его отпустит, а если отпустит, то с чем? Ох уж эти господа! Сами не знают, что творят».

— Ну а по поводу Оскара? Куда запропастился мой компаньон? — вновь обратился он к слуге. — Порядочный человек и ни разу меня не подводил. Он мне нужен сейчас, как никогда! — его глаза сверкали гневом. — Я уже начинаю думать, что он прячется от меня. Последний раз мы встречались с ним в бывшем усадебном доме семьи Феррингтонов. Может, по поводу его исчезновения ты скажешь хоть что-то вразумительное?

— Сэр, я сожалею, но, кажется, — нет, — глядя мимо хозяина сказал слуга. — Более того, он исчез не один, а с Мартином. Никаких вестей о месте их пребывания не имеется…

— Ну, это уж слишком! И зачем я только тебя держу? — сорвался на крик Алекс. — А вы поработайте, поищите! Начните с этого родового гнезда, будь оно трижды неладно! Найдите братьев и расспросите их, куда могли уехать мать с дочерью.

Внезапно дверь распахнулась и в комнату вошла Кристина, которая услышала, что Алекс приказывает кого-то найти. Эти слова насторожили ее, а кроме того, его разгневанный вид и озабоченность…

— Что все это значит, кого вы разыскиваете с такой настойчивостью? — поинтересовалась она, выделяя слово «кого».

— Дорогая, я разыскиваю Оскара, который вот уже много дней не появляется, — сказал, не моргнув глазом, Алекс. — Ведь наши совместные дела требуют непосредственного его присутствия, — с нескрываемым раздражением добавил он. — Тебя эти дела совсем не касаются! — вдруг вырвалось у него.

— Меня касается все, что касается тебя, — дала ему понять Кристина, поджав губы.

«Боже милостивый! За что мне такое наказание?» — пронеслось в его голове. Связь с Кристиной все больше его раздражала.

— Прости меня, дорогая! — поспешил извиниться он, чтобы поскорее прекратить этот разговор. — Мне надо отлучиться ненадолго, ты позволишь? — Он мило улыбнулся, заглянув в ее глаза.

— Ну, если только ненадолго, — подыграла она ему, склонив головку набок.

ГЛАВА 14

Прошло несколько дней. Мегги плохо спалось ночами, ее постоянно мучили кошмары. По утрам было трудно просыпаться, а днем одолевали тяжелые мысли, она ждала окончания его, так как хотелось забыться в постели, но ночь и сон снова не приносили облегчения. Жуткая реальность преследовала ее постоянно. Все изменилось стремительным образом, и ничего нельзя было поделать. Раньше все было так просто. Ждала возвращения домой, мечтала повстречать любимого, устроить свою жизнь. Когда-то роскошный родительский дом был полон гостей, проводились вечера. Она помнит, сколько веселья было вокруг… А теперь это мрачное, убогое жилье, провинциальные знакомые с их отвратительными манерами поведения. Единственным лучиком был Оскар, к которому она потянулась всей душой, но он только похитил ее девственность и исчез, не оставив даже надежды на возвращение. Для него какие-то дела были самым главным смыслом в жизни. А как он был мил и ласков, сколько подарил ей прелестных ощущений! Теперь ей придется забыть о замужестве. Отец всегда учил ее, что потеря девственности означает потерю всего. Теперь ее ждет только бесчестье и позор.

Мегги, убиравшая дом, присела, обессиленная, на диван, и на глазах у нее появились слезы. Она вспоминала темноволосого, крепко сложенного Оскара, его удивительную улыбку, упрямый волевой подбородок с ямочкой, изящно очерченные губы и его сладкие поцелуи. Ей хотелось вновь ощутить тепло и силу его тела, понежиться в лучах его незабываемого взгляда. Ее пульс учащался всякий раз, когда она обо всем вспоминала. Слезы обильно потекли из глаз.

— Совершила ли я грех? Почему я поддалась искушению? Почему Господь не предостерег меня от падения? Теперь у меня точно нет будущего…

Раскрасневшуюся, всю в слезах и застала Синтия свою дочь в этот день. Заподозрив что-то неладное, она подошла к ней, крепко обняла и, поглаживая по голове, спросила:

— Мегги! Ты бледна как смерть, что с тобою происходит? Я должна знать все. — Она говорила спокойно и требовательно.

— Мама! Мама! Я и Оскар… мы были любовниками, — призналась дочь чуть слышно и расплакалась еще громче, бросившись к матери на шею.

— Этого не может быть! Чушь! — только и смогла ответить миссис Синтия. — Мало нам было переживаний… — Невзирая на все усилия, женщина расплакалась, глядя на милое, измученное лицо Мегги, искаженное стыдом. — Моя маленькая Мегги, дорогая, любимая доченька, что же будет с тобой? — рыдала мать. Выплакавшись, обе женщины некоторое время сидели без движения.

— Мегги, как ты могла? Он тебя взял силой? И это после того, как мы спасли ему жизнь и выходили! Ничего не скажешь — вот это расплата. Почему ты ничего не сказала об этом нам? Мы бы смогли потребовать от него поступить надлежащим образом. Он предал нашу дружбу, набросился на тебя, как дикий зверь, едва вернулись к нему силы! А потом, видя твое молчание, уехал, не пообещав ничего взамен.

— Мама! Все было не так, как ты говоришь. Не было никакого насилия! — У Мегги появился горький привкус во рту. Все тело ее запылало огнем. — Мы мало что понимали, когда это случилось… Мы были в плену страстей. И это случилось, потому… — мысли ее путались. — Потому что я… Я люблю его! Я сама позволила себе обмануться, я сама виновата, ответив на его порыв страсти. Стоило ему протянуть руку, как я откликнулась. Так что же мне думать, кроме того, что я по-прежнему жду встречи с ним? Стоит ему вернуться, как я снова буду готова кинуться в его объятия. — Мегги подняла страдающие глаза на мать.

— Мегги, как ужасно было скрывать от меня свои любовные дела, — Синтия фыркнула, чтобы добиться нужного впечатления, внимательно следя за выражением лица дочери.

Любовные дела? Лицо Мегги было белым как мел. Неужели мать считает, что она сама бросилась ему на шею?

— Мама, он говорил, что любит меня…

— Конечно, все можно объяснить, — Синтия взмахнула рукой, словно не заметила реакции дочери. — Сильная любовь способна затмить человеку разум, таковы уж мужчины. Но от тебя я не ожидала, — она взглянула на Мегги и отвернулась, удовлетворенная тем, что ее материнское неодобрение уязвило гордость дочери.

Мегги содрогнулась при мысли, что потеряла не только честь, но задето доброе имя семьи. Она видела, как мать тяжело переносит это известие. Девушка склонила голову, ее плечи ссутулились. «И этот змей-искуситель уехал, оставив девушку в неопределенном положении… — в душе чертыхалась Синтия. — Что ждет ее в будущем? Горькая участь старой девы, отрекшейся от всех благ жизни из-за греха, совершенного в юности? Нет, только не ее дочь!» Синтия дала себе клятву: Мегги выйдет замуж, и ее брак будет удачным.