Мечта цвета фламинго - Светлана Демидова

– А ты не танцуй!

– Да почему, собственно, я не могу сегодня танцевать с Лактионовым, с которым вообще-то сто раз уже танцевала раньше? – рассердилась Нина и шлепнула на стол коробку с пирожными.

– Раньше не считается. А сейчас – не танцуй!

– Почему? Ты что, лишнего выпила?

– Я, конечно, выпила, как и все, но дело не в этом…

– А в чем? – Нина спрашивала машинально. Она уже все поняла. Поняла даже, что именно Фаина написала при голосовании ее фамилию, но верить в это не хотелось: слишком давно они работали вместе и, в общем-то, дружили.

– Если хочешь, я скажу… – Фаинины щеки покрылись нервным румянцем, а руки скрутили в жгут кухонное полотенце. – Я скажу… Тебе ведь все равно, а я его люблю… Давно… Страшно…

Она отбросила полотенце, опустилась на табуретку и заплакала, уронив голову на стол возле остатков «Русского лета». Нина присела рядом и не знала, что сказать.

– Да я, собственно… – начала она и замолчала, потому что Фаина подняла на нее от салата совершенно дикие глаза.

– И не смей, Нинка! Я вижу, как он на тебя смотрит, но ты все равно не смей, потому что… потому что… В общем, Танюшка – его… дочь…

– Что ты сказала? – вскочила с табуретки Нина. – Танечка – его дочка? Не может быть…

– Почему это не может? – взвилась Фаина. – Думаешь, что на меня и позариться нельзя, да?

– Я не про то…

– А про что? Ты, конечно, можешь не верить, но это все-таки было! Было! Было! И Танюшка – прямое доказательство! Она и похожа на него! Вылитая!

– А Виктор-то знает, что она его? – не нашла ничего умней спросить Нина.

– Конечно, знает.

– И что?

– Обещает жениться, а тут ты лезешь!

– Ничего не понимаю… – растерянно проговорила Нина. – Он что, недавно узнал? Танечке ведь уже шестой год идет.

– Когда надо, тогда и узнал! А ты не лезь, поняла! Не лезь! Отбивай у своей подруги Тарасова! Они, богатые, как-нибудь устроятся, а Виктора не тронь! Ты меня еще не знаешь, Нинка! – Фаина приблизила к ней злое, мокрое и красное лицо. – Я из-за него на что хочешь пойду, потому что… в общем, Танечке нужен отец!

Растерянная Нина хватала ртом воздух, когда в кухню с пустыми бутылками зашла Валентина. Фаина мгновенно преобразилась, смахнула рукой слезы и с коробкой пирожных умчалась в комнату.

– Вы чего? – проводила ее взглядом Валентина. – Поссорились, что ли?

Нина отрицательно помотала головой. Валентина оценивающе посмотрела ей в глаза и спросила:

– Чувствую я, что она тебе наконец открыла свою страшную тайну. Так?

– Ты знаешь? – опять удивилась Нина.

– Удостоилась однажды ее откровенности, только мне что-то не верится в это.

– Почему?

– Да потому что Витька не сволочь. Если бы Татьяна была его дочерью, он наверняка женился бы, ну… или хотя бы как-то себя с отцовской стороны проявил. Видела же, как он играл со своей племянницей, когда мы в прошлом году на дачу к Сергею на шашлыки ездили, а на Танюшку почти и не смотрел.

– Знаешь, Валя, мой бывший муж, о котором, как ты знаешь, я вспоминать не люблю, так он вообще к Ляльке не подходил: то она описанная, то слюнявая, то вся кашей измазанная…

– Девушки! Ну я не понимаю, почему вы скрываетесь здесь, когда веселье в самом разгаре! – В кухню ввалился Морозов в расстегнутой чуть не до пояса рубахе. – Валечка! – расшаркался он перед Валентиной. – Я приглашаю тебя на танец!

– Нет, Юрий Владимирович! – В дверном проеме показался начальник и проговорил: – С Валентиной Александровной теперь моя очередь танцевать!

– Брысь отсюда! – шуганула их Валентина. – Дайте посплетничать! Сейчас чай вскипятим и придем! Расставьте пока чашки с блюдцами. Они у Витьки в шкафу, там, где у нормальных людей белье!

Морозов с начальником нехотя убрались. Валентина захлопнула дверь кухни, поставила на газ чайник и опять уселась перед Ниной.

– Понимаешь, Фаинка утверждает, что это все у них с Витькой случилось, когда им вдвоем достались горящие путевки на Черное море. Но я, убейте меня, не могу с уверенностью сказать, что это было именно пять лет назад. Может, врет, а?

Нина пожала плечами и сказала:

– Вообще-то, Валя, это не наше с тобой дело – подсчитывать сроки.

– Конечно, не наше, но… Любит он тебя, Нинка. Мне прямо завидно! Так любви хочется – не могу! Знаю, что уже старая корова, а хочется! Знаешь, мне Сергей замуж предлагал?

– Какой Сергей?

– Ну даешь! Начальник наш! Игоревич!

– Не может быть… – опять зябко повела плечами Нина.

– Почему это не может? – спросила Валентина с Фаининой интонацией. – Я же могу с Шуриком развестись, оставить ему квартиру и к Сергею переехать. Это, между прочим, вариант! Не одобряешь?

Нина не знала, что и сказать. Месяца три назад Сергей Игоревич предлагал и ей то же самое. Она отказала ему очень тактично и вежливо, но отношения с тех пор между ними были строго официальными. Нина в очередной раз пожала плечами, а Валентина вдруг расхохоталась.

– Ой, не могу, – простонала она. – Неужели он и тебе предлагал?

Нина жалко улыбнулась. Валентина залилась еще веселее, и вместе с ней запел на плите чайник. Валентина выключила газ, осторожно, чтобы не размазать тушь, вытерла выступившие слезы и проговорила:

– Ну не может мужик жить один! Не может! Он и к Фаинке сватался, но у нее, как ты понимаешь, сердце занято!

– Да ну! И к Фаинке? – Нина не знала, что и думать.

– До чего же все люди разные! Витька столько лет живет один, и хоть бы что! А этого дура-баба бросила, так он на второй месяц одинокой жизни уже попытался к Фаинке прилепиться. Потом, значит, к тебе! Ой, не могу! – И Валентина опять залилась чуть дребезжащим заливистым смехом.

– Девочки, так нечестно! – в кухню опять протиснулся Юра. – Смеетесь тут, а нам что делать? Нам тоже хочется «петь и смеяться, как дети»!

– Все, Юрик, идем! Держи! – Валентина всунула ему в руки чайник, Нине дала в руки банку растворимого кофе, а сама взяла подносик с заварочным чайником и сахарницей. – Вперед!

За чаем с пирожными Нина не отрывала глаз от чашки. Ей почему-то было неловко. Она боялась смотреть на Фаину, на страдающего от одиночества начальника, а ведущий инженер Лактионов опять перестал для нее существовать как мужчина, поскольку не признавал дочку Танечку, чем здорово напоминал ей бывшего мужа Георгия.

После чая сотрудники еще немного потанцевали, спели хором вместе с Юрой любимого его «Ямщика», потом традиционные «Вот кто-то с горочки спустился», «Ой, мороз-мороз» и еще несколько нетленных застольных песен. В половине двенадцатого Морозов засобирался домой.

– Если я явлюсь в первом часу, мне не жить! Укокошат! – заявил он. – Кровь из носу надо успеть, пока еще работает метро! Сергей, ты со мной?