Осторожно: снежный человек! - Валерий Гусев

– Мог бы и не напоминать, - проворчал Алешка.

А мама от души поблагодарила Арчила на прекрасный обед, за прекрасные (и главное, длинные!) песни, а особенно за заботу о детях.

– Которые дети хорошие, - смущенно проговорил растроганный Арчил, - такие родители еще лучше.

– И наоборот тоже верно, - сказал папа и включил двигатель.

Я от всех нахлынувших чувств пошел лечиться рыбалкой. Лешка застрял в сакле. Наверняка что-то клянчит у Арчила. Шашку, наверное.

Но я ошибся. Вытаскивая закидушку, увидел: Алешка, стоя на нашей веранде, изо всех сил сигналит руками - будто у него их не две, а десяток. Вот неугомон!

– Дим, - лихорадочно зашептал он, когда я вернулся с моря. - Я все узнал и все сделал.

– Что узнал и что сделал?

– «Медвежье» - это такой дачный поселок для богатеньких Буратин. Он совсем недалеко отсюда, только не в сторону города, а наоборот. А вилла Злобина называлась «Фрегатом» раньше. Теперь называется «Майя».

Мой тяжелый вздох Алешка почему-то воспринял, как одобрение.

– А что дальше? - безнадежно спросил я.

– Мопед выпросил. Поехали.

– Куда?

– На виллу.

– Зачем?

– Попугая в подвал посадим. Деньги у него для Седова заберем. И все.

Да, всего делов-то. В подвал посадим. Деньги заберем…

– Дим! Случай очень подходящий. У него охраны не осталось. А раз он за границу намылился, значит, деньги в чемодан сложил. Очень удобно.

Я подумал и согласился.

– Ладно. Но автомат не возьмем.

– И не надо, Дим. Он не нужен. Я все продумал.

– Все? - недоверчиво спросил я. - А охрана на въезде? Там она наверняка есть. Это тебе не адмирал в гостинице.

– Дим, - убежденно сказал он. - Они все дураки.

А мы все умные - следовало из его слов.

Доехали мы здорово. Поворот на поселок «Медвежье» оказался совсем рядом, а дорога туда - в лучших традициях Европы. Постарались Буратины.

Вскоре дорога кончилась перед сплошными железными воротами. По бокам ворот, сверху торчали глазки камер - будто две вороны сидели. А в обе стороны шел забор. Даже не забор - заборище. Я такого еще не видел. Весь из бетона, по верху - колючка и опять же, как галки, камеры сидят. Да сюда проникнуть можно только с ордером прокуратуры, подкрепленным взводом спецназа! Правда, я знаю одного человечка, который и без спецназа даже сюда пролезет. И меня протащит.

Мы слезли с мопеда. Алешка снял с багажника знакомый пакет из-под огрызков. Нажали кнопку звонка.

– Что надо? - раздался над нами голос невидимого охранника.

– Мы к господину Злобину, - сказал Алешка серьезно и озабоченно.

– Он вас ждет?

– Нет. Это сувенир.

– Чего? Какой сувенир?

– Сюрприз.

– Бери свой сюрприз под мышку и дуй отсюда!

– Вам попадет, - вздохнул Алешка. - У нас письмо для Злобина. От женщины. Личное.

Долгое раздумье.

– А кто вас просил?

– Мы ее племянники. Это секретное письмо.

Опять молчание. Видимо, шарики в мозгу охранника с трудом ворочаются.

– Покажи.

Одна створка ворот поехала в сторону, и в щели показалось большое лицо. Просто морда, а не лицо.

– Давай письмо.

– Из моих рук. Я за него отвечаю.

И Алешка сунул ему под нос фирменный конверт. На конверте стоял типографский штамп: «Майское городское управление внутренних дел».

Мне показалось, что охранник немного вздрогнул.

– Щас. Сообщу ему по внутреннему.

– Не надо, - предупредил Алешка. - Вдруг у него кто-то есть. Подведете человека.

Огромное лицо нахмурилось и кивнуло:

– Заходите. Последний особняк в правом ряду. Машину оставьте здесь.

– А не сопрут? - спросил Алешка с тревогой, заводя в ворота мопед.

– Вот это? Я бы это, даже если б мне хорошо приплатили, не взял.

С юмором мужик, хоть и тугодум.

Мы зашагали по красивой дорожке, обсаженной тополями и вымощенной пластмассовыми булыжниками. Присмотревшись, поняли, что и тополя тоже искусственные.

– Ну все, как в Европе, - высказался Алешка. Подумал и добавил: - Хотя я там давно не был. - Еще подумал и вздохнул: - Ни разу.

– Эй! - заорал нам вслед охранник. - А что у тебя в пакете?

Опомнился. Спохватился. Точно, тугодум.

Пришлось вернуться.

– Фрукты от дамы. - И Алешка раскрыл перед ним пакет. Там лежали яблоки, гроздь винограда. Дикие желтые сливы.

– Ну, валяйте! - отпустил нас охранник. И вдруг предупредил, почему-то проникнувшись к нам симпатией: - Там у него собаки, вы, ребята, поосторожнее.

– Я их знаю, - почему-то сказал Алешка.

Но правильно сказал. У Алешки со всеми животными всегда прекрасные отношения. Они друг друга понимают без слов и пользуются взаимной любовью. А уж собаки, те вообще, наверное, принимают Алешку за своего любимого щенка.

А вот и шикарная вилла «Майя». Здесь, как и всюду, легкая ажурная ограда, искусственный газон. Калитка. Она не заперта, но по газону лениво разгуливают два шоколадных красавца добермана.

– Эй вы! - вполголоса позвал Алешка.

Собаки в первую секунду рявкнули и легкими скачками бросились к калитке. А у калитки заулыбались во все свои зубастые пасти. И завертели хвостами. Вернее тем, что от них оставалось.

– Как жизнь? - спросил Алешка.

Доберманы сели и, склонив набок головы, еще шире улыбнулись. Вроде как ответили: мол, в общем, ничего жизнь.

– Мы к вам в гости, - сказал Алешка. - Не возражаете? - И он открыл калитку.

Псы не возражали.

– Это со мной, - небрежно пояснил им Алешка в мой адрес.

Мы шли пластмассовой дорожкой к дому. Псы, с обеих сторон от Алешки, трусили рядом, прижимаясь к нему боками.

– Где ваше место? - спросил он.

И доберманы послушно направились к вольере. Вошли, улеглись на свои пластмассовые матрасики и позволили себя запереть. Надо, так надо. Как можно отказать такому обаятельному… щенку, что ли?

– Дим, - скомандовал Алешка. - Срочно ищем подвал.

– Какой подвал?

– С крысами.

Мы верно рассудили, что в самом доме, похожем на пластмассовый теремок, подвала с крысами быть не может. Нужно осмотреть подсобные помещения.

За домом, примыкая к общему забору, стоял бетонный сарай. Или гараж. Он тоже был не заперт. Мы вошли, отыскали внутри небольшую дверь, распахнули. Вниз спускались бетонные ступени.

Я пошарил рукой за дверью, нащупал выключатель. Вспыхнувший свет озарил мрачное помещение подвала. И, кстати, напуганные светом, в самом деле шарахнулись по углам здоровенные крысы.

Подвал был тоже бетонный - прямо фашистский бункер. В нем было совершенно пусто, только на стене висела пара наручников. Камера пыток какая-то. И, кстати, крысы уже осмелели и суетливо забегали по полу, не обращая на нас внимания.

Алешка осмотрелся, нашел в углу пустую бутылку. Объяснил мне, что нужно делать. Спросил:

– Ты видел, как диких животных ловят? Сейчас увидишь.

Он высыпал на пол фрукты из пакета и вытащил оттуда… Арчилову сеть, туго свернутую в комок.

– Действуй, - сказал он.

Я положил сеть за распахнутой дверью, погасил свет и вышел наружу. За калитку. И стал прохаживаться в сторонке, поджидая подходящий объект.

Он вскоре появился - молодая мама с коляской. Одной рукой она катила коляску, в другой держала раскрытую книгу.

– Извините, - остановил я ее. - Я сейчас проходил мимо этого дома…

Женщина оторвала глаза от книги, вскинула на меня задумчивые глаза.

– Я очень спешу, а в подвал забрались какие-то мальчишки. По-моему, они там хулиганят. Какие-то стекла бьют. Вы не предупредите хозяина? - Она кивнула и снова уткнулась в книгу. - Спасибо. - И я вроде бы как заспешил. Правда, в том же направлении, что и женщина.

Не отрываясь от книги, она оставила коляску за калиткой, пошла к дому. Когда она нажала кнопку звонка, я шмыгнул за угол, прислушался.

Дверь открылась. Женщина, наверное, все так же уткнувшись в книгу, пробубнила:

– К вам в подвал какие-то мальчишки забрались. Какие-то стекла бьют.

Я помчался в подвал, а за спиной услышал, как взревел Злобин:

– Что!? Забрались? Шпана!

Я едва успел влететь в подвал и спрятаться за дверью, расправив сеть.

Злобин остановился на верхней ступеньке. В темноте послышался задорный Алешкин голос: «Давай еще эту кокнем» - и звон разбитого стекла.

Щелкнул выключатель.

– Ах ты, шпаненок! - И Попугай ринулся по ступеням вниз. Я смаху набросил на него сеть. Он запутался и грохнулся на пол. Мы быстро помогли ему запутаться еще больше.

– Вы кто? Вы что? - забормотал он, похожий уже не на попугая, а на какую-то большую спеленутую гусеницу.

Я поднялся наверх и наглухо закрыл дверь.

– Мы те самые детки, которых вы хотели посадить в подвал с крысами. Узнаете?

– Да я же пошутил!

– А с Седовым вы тоже шутили?

Он долго молчал, только таращил глаза. Никак не мог врубиться.

– А вы ему кто?

– Племянники.

– Вот пусть он сам приедет, и мы с ним решим все вопросы. Вот прямо завтра пусть и приедет.

– На завтра у вас билет на самолет, - возразил Алешка. Точно мы, конечно, ничего такого не знали. Но, видимо, угадали.