Детство Скарлетт - Мюриэл Митчелл

— Батлер, куда ты идешь?

Тот замер в двери и, обернувшись, бросил:

— Иду к Рохасам. Искать работу.

И вышел за дверь.

Хозяин таверны резко поднял свой стаканчик, выпил его и плюнул вслед Ретту Батлеру.

— Будь ты проклят, сумасшедший.

Но Ретт не слышал проклятия, посланного пожилым мужчиной, он пересекал площадь, направляясь к дому Рохасов.

Ретт Батлер знал, что предложат братья Рохасы, знал, о чем будет разговаривать с ними, он даже предугадал выражения их лиц.

И действительно, в доме Рохасов его встретили с распростертыми объятиями. Все были рады, что американец пришел к ним, к Рохасам, а не пошел к заклятым врагам, к Бакстерам.

Значит, силы Рохасов приумножатся, коли с ними будет сражаться Ретт Батлер.

А ведь все в Сан-Мигеле уже знали, что в искусстве метко стрелять потягаться с Реттом Батлером мог только Рамон Рохас, да и то многие просто побаивались Рамона, а вот Ретта уважали, особенно после того, как он лихо расправился с четырьмя людьми Бакстера. Один сразу с четырьмя.

Люди Рохаса переговариваясь и показывая пальцем на Батлера, говорили:

— Этот парень уложил сразу четверых, представляешь?

— Да что тут говорить, такого я никогда не видел. И наверное, никогда бы не поверил, если бы кто-нибудь рассказал, но я сам видел четыре трупа. Никто даже револьвер не успел выхватить из кобуры.

— Да, этот парень не промах. Он кого хочешь уложит в могилу.

— Но самое главное, что он теперь с нами.

Люди Рохаса бросали короткие довольные взгляды на Батлера.

А тот чувствовал себя довольно непринужденно, он спокойно расхаживал среди братьев, обменивался с ними предложениями, похваливал то Рамона, то Мигеля, то Эстебана.

И братья улыбались, им была приятна похвала этого немногословного янки. Хотя они все, как настоящие мексиканцы, недолюбливали людей с белой кожей. Но этот янки им был по нраву.

Здесь в Сан-Мигеле больше всего ценилось только одно искусство — искусство быстро выхватывать из кобуры тяжелый револьвер и нажимать на курок. Но самое главное, чтобы пуля попадала в цель.

А все в Сан-Мигеле видели, что все четыре пули, выпущенные янки, попали в цель. И никто после его выстрелов даже не шелохнулся, не двинул рукой.

Единственный, кто обрадовался четырем удачным выстрелам Батлера — это седобородый старик-гробовщик. Ведь ему прибавилось работы, и он смог заработать несколько долларов.

Дон Мигель подошел к Ретту Батлеру, положил ему руку на плечо и, дыша ему в лицо перегаром виски, тихим голосом произнес:

— Хорошо, парень, что ты с нами. У меня сразу как-то на душе стало спокойнее. Если бы ты перекинулся к Бакстерам…

— Что вы, дон Мигель? — воскликнул Ретт Батлер, явно польстив своими словами среднему Рохасу, — разве я могу пойти к этим идиотам, Бакстерам? Ведь я уложил четверых людей Бакстера и теперь мне, по-моему, там не место.

— Конечно, конечно, янки, твое место только с нами. Такой человек должен быть в нашей компании и тогда мы будем непобедимы.

— Насчет этого я не знаю, — резко заметил Ретт Батлер, дернул плечом, и рука Мигеля Рохаса упала, — мне кажется, вы немного преувеличиваете, дон Мигель, мои возможности.

— Нет-нет, Батлер, ваши возможности просто замечательные. Тем более, если мы будем все вместе, все вместе против Бакстеров.

— Ну что ж, вместе так вместе, — сказал Ретт Батлер, отходя в сторону, явно заскучав от бесполезных разговоров и комплиментов.

Глава 6

Через час внизу в гостиной дома Рохасов уже было настоящее пиршество. Все радовались, упивались победой над Бакстером. Вооруженные до зубов мужчины наполняли стаканы и пили виски.

В огромном, в полстены, камине, обложенном диким камнем, жарились свинья и теленок.

Эстебан Рохас подошел к туше, медленно вращающейся на вертеле, движением руки приказал подручным остановить и, отрезав большой кусок мяса, подошел к среднему Рохасу.

— Мигель, по-моему, хорошо, что этот янки с нами.

— Да, — Мигель согласно закивал головой, — хуже было бы, если б он был на стороне Бакстера. А то, что он с нами — гораздо лучше. Ведь возможно, вскоре появятся солдаты. Они начнут разбираться, куда и как исчез фургон с золотом. А американец поможет нам победить.

— Да, Мигель, — сказал Эстебан, жуя сочное мясо, — нам придется мобилизовать всех людей, мы должны выиграть эту схватку, и тогда Бакстеры будут вынуждены покинуть Сан-Мигель.

— Ты правильно говоришь, Эстебан. Если мы победим в этой схватке, тогда только мы будем царствовать в этом городке и его окрестностях. И вся контрабанда, вино, оружие, золото пойдет только через нас. И мы, действительно, сможем разбогатеть.

— Брат, как я хочу разбогатеть, — Эстебан вытер жирные руки о свой сюртук, — я хочу, чтобы у нас было много золота, очень много. И чтобы только мы были хозяева на этой земле.

— Что ж, брат, так оно и будет, — сказал дон Мигель, пряча свою ехидную улыбку в черные усы.

Двое подручных поднялись в кабинет дона Мигеля и приволокли средневековые доспехи.

— Куда нам его? — обратился один из людей.

— Да ставьте вон туда, — и Эстебан швырнул кусок недоеденного мяса в угол гостиной.

Мужчины потащили доспехи в то место, которое указал Эстебан Рохас. Они опустили доспехи рыцаря на пол и разбежались в разные стороны.

Вся присутствующая публика оживилась.

— Ха, смотрите, какой рыцарь!

— Смотрите, ведь он весь из железа. Он, наверное, думает, что его невозможно достать револьверной пулей.

Ретт Батлер, который делал вид, что он куда более пьян, чем на самом деле, неспешно вытащил из кобуры свой кольт сорок пятого калибра, взвел курок и, почти не целясь, трижды выстрелил. Кусок лат с грохотом отвалился на каменный пол.

Публика радостно заржала и принялась аплодировать.

— О, этот янки классно стреляет. Наверное, среди нас ему нет равных! — кричал один чернобородый мужчина, все время бросая взгляды на кольт Ретта Батлера.

Ретт Батлер встал со своего места, сунул револьвер в кобуру и, держа недопитый стакан виски в руках, направился к доспехам посмотреть результат своей стрельбы.

Когда до лат осталось шагов шесть, сзади прозвучало четыре выстрела карабина.

Ретт Батлер замер на месте, пули просвистели у самого его виска. Он даже немного втянул голову в плечи, но обернулся Ретт медленно и посмотрел на стреляющего.

На ступеньках, которые вели к галерее, стоял Рамон Рохас, сжимая в руках свой неизменный карабин. Он передергивал затвор и нажимал на спусковой курок. Пули одна за другой впивались в доспехи, как раз в то место, где должно было быть сердце человека, закованного в латы.