Зелёная мантия - Чарльз де Линт

— И вы выбрали Ланарк?

Френки улыбнулась:

— Странный выбор, да? Но я когда-то жила в этом доме. Я здесь росла, Тони. Девочкой я видела, как отец избивает маму, и привыкла к мысли, что так ведёт себя глава семьи — мужчина. Так он всегда говорил.

Я бросила Эрла, но так и не смогла забыть уроки детства. Поэтому я вернулась, чтобы переучиться заново. Моя мать сбежала, так же как я сбежала от Эрла. От неё я научилась этому способу решения проблемы. Но вот я вернулась и не собираюсь больше убегать. Может, я и переберусь когда-нибудь на новое место, но это будет тогда, когда мне захочется, а не кому-то.

— Что ж, это я могу понять, — проговорил Тони. По правде сказать, ему стало неуютно при мысли, что мужчина может не быть главой семьи. Каждому своя роль: и жене, и мужу, разве не так?

— Вы согласны, что мужчины и женщины равны, Тони? Что у них должны быть равные права?

— Что? О, разумеется…

Френки кивнула, не замечая его колебаний.

— Но сейчас до равновесия далеко и весы сильно склоняются на сторону мужчин. Забавно, но я многому научилась от Али. Самой идее не просто говорить о равноправии, но и поступать соответственно. Она начиталась книжек, — Френки рассмеялась, — и читает мне лекции каждый раз, как, на её взгляд, я отступаю от твёрдой линии. Мне это на пользу. Господи, как же я её люблю!

— Славная малышка.

— Взрывоопасная малышка, — поправила Френки. — Но в каком-то смысле она счастливее женщин моего поколения. Мы-то росли, когда все это было только теорией — когда «эмансипация» была бранным словом, а участниц движения считали лесбиянками.

Валенти заёрзал. Он и сам был не без греха на сей счёт. Френки, кажется, не заметила его смущения.

— Меня тревожит, как все это скажется на Али, — закончила она. — Иногда меня посещает мучительная мысль, что жизнь, которую мы ведём, отнимает у неё кусок детства. Она мало общается с ровесниками и часто рассуждает и поступает как взрослая. Иногда мне кажется, что она лучше меня знает жизнь. Вот и с правами женщин…

Для Али это не идея, а обычная жизнь. Не то чтоб сражение было выиграно — до победы ещё далеко. Может быть, для моих внуков все будет проще. Господи, хорошо бы так! Если бы все поколение Али было похоже на неё, я бы ни о чем не беспокоилась. Но я невольно спрашиваю себя — не искалечит ли ей всю жизнь такое детство?

— Али из тех, кто справится, и не важно, с чего им приходится начинать, — заметил Валенти.

— О, я и не сомневаюсь. Должно быть, я просто не уверена, что хорошая мать.

— Можете не сомневаться, — сказал Валенти. — Али целыми днями только о вас и говорит. В её списке вы под номером один.

Френки с благодарностью улыбнулась ему.

— Честно сказать, — продолжал Валенти, — я никогда особенно не задумывался о всех этих женских правах, но, слушая вас, начинаю думать…

— Не всегда виноваты мужчины, — перебила Френки. — Многие из них — тоже жертвы. Нелегко отступить от сексистских стереотипов, когда на них основано все общество.

Валенти кивнул. Об этом стоило поразмыслить… потом.

— Так вы не уедете? — спросил он, возвращаясь к началу разговора.

Френки покачала головой.

— Тогда я должен сказать вам ещё кое-что, — продолжал он, — раз уж мы начали… — Он замолчал, подбирая слова.

— Обнажать души?

— Вот-вот. Я не всегда был, так сказать… хорошим человеком. Я занимался всякими… Он снова запнулся. — Имел дело с не слишком порядочными парнями.

Френки наклонилась к нему:

— О чем вы говорите, Тони?

Валенти вздохнул. Иисусе, как ему не хотелось говорить ей больше, чем сказал. Ему нравилась Френки. С ней было уютно, и он невольно восхищался её твёрдостью. И ещё ему хотелось сохранить дружбу с Али. Если удастся разобраться с Риккой и Шоу и остаться здесь, ему вовсе не хотелось бы, чтобы Френки велела дочери держаться от него подальше.

— Я имею в виду, — продолжал он наконец, — что мне уже приходилось сталкиваться с вашим бывшим мужем, и — простите за грубость — он просто дерьмо. Но это вы сами знаете. А вот чего вы, может быть, не знаете, так это то, что он повязан с довольно опасными людьми. Я хочу сказать — обычно, когда разведённый муж преследует прежнюю семью, с ним можно разобраться, как вы собираетесь. Но ваш… Он на всякое способен, Френки, и он не один явился за вами и вашей дочкой.

— Вы меня пугаете.

— Это к лучшему, — сказал Валенти. — Потому что вам есть чего бояться.

— Боже, если с Али что-нибудь случится… Френки беспомощно откинулась на спинку кресла. Её решимость испарилась. Тони говорил серьёзно. И жёстко. Была в нем какая-то внутренняя сила, не только скрытые, но и ощутимые тайны прошлой жизни. Френки тянулась к нему. Потому что он был таким, каким был, потому что держался так, как держался… Потому что подружился с Али… Но не было ли это влечение просто желанием на кого-нибудь опереться?

— А вы… какое отношение имели к этим опасным делам? — спросила она.

— Какое бы ни имел, это все в прошлом, — ответил Валенти. — Поверьте мне, Френки. Но вот что я вам скажу: то, чему я тогда научился, помогло мне этой ночью вытащить Али.

Френки кивнула. Ни Али, ни Тони не вдавались в подробности событий прошлой ночи. Френки собиралась добиться правды, выбрав подходящее время. В одном она была уверена: дело не только в Эрле.

Она села прямо.

— Все равно я не уеду.

— А мне позволите вам помочь? — спросил Валенти. — Просто по-человечески… по-соседски.

— У вас мы не останемся, мы пойдём домой.

— Договорились. Но вы позвоните, если что-то случится?

— Господи! Конечно позвоню! И надо бы позвонить в полицию — сейчас же, пока Эрл не вернулся.

— А чем они вам помогут?

Френки задумалась. Если Эрла не поймают на месте преступления, самое большее, чего можно ожидать, — судебное предупреждение. По прошлому опыту она прекрасно знала, что пользы с него мало.

— Но если Эрл вернётся?..

— Зовите меня, — сказал Валенти. — Я в двух минутах от вас, и мой друг Том останется здесь на неделю. Пока дождёшься полиции, бог весть что может случиться.

Френки медленно склонила голову.

— Хорошо. Позову.

Валенти проглотил напрашивавшееся: «Вот и умница». Он подозревал, что Френки не одобрит такого обращения. Если подумать, кто он такой, чтобы так с ней разговаривать? Она ведь отлично держится. И готова держаться дальше, полагаясь только на себя. Такая твёрдость заслуживает восхищения, что в мужчине, что в женщине.

— Все обойдётся, — проговорил он.

— Надеюсь, — отозвалась Френки. Ей надо было о многом поразмыслить. В это время вернулись Али с Банноном, нагруженным полудюжиной книжек, одолженных ему хозяйкой.

— Может, останетесь на ланч? — предложил Валенти.