Волчья Империя - Дмитрий Даль

Если кто из соседей увидит его, то подумают, что хозяин бакалейной лавки, в которой закупались все ближайшие дома, отправился пятничным вечером промочить горло в ближайшем кабаке. Отдохнуть после трудов праведных. И его эта легенда устраивала, хотя в костюме бакалейщика ему давно уже было тесно.

Сцилий Верчерский, глава профсоюза литейщиков на заводе Фурп, построенного на окраине города несколько лет назад, каждую пятницу любил заглядывать в маленький уютный кабачок, что находился в двух шагах от его дома. Он назывался «Комедианты», и его хозяином был Малий Борич, старый друг детства. Сцилий любил посидеть в уединении за кружечкой пива, наблюдая за людьми вокруг. Главное, чтобы никто с ним не пытался заговорить, угостить пивом или просто плюхнуться на соседнее место с намерением провести так весь остаток вечера.

Общения Сцилию хватало и на работе. Сталелитейный завод «Фурп» был крупнейшим в Нортейнском княжестве и работал без перебоев со дня открытия. Молодому, набирающему силу княжеству требовалось много высококачественной стали, которая шла как на внутренний рынок, так и на импорт. Их продукция применялась в космической отрасли, в военном секторе, в сельском хозяйстве. Завод рос и богател. Да и простые рабочие не жаловались на бедность. Платили им хорошо, только и требовали с них многое.

Несколько лет назад рабочие завода объединились и выбрали профсоюз, который должен был решать все проблемные вопросы с администрацией «Фурпа». Еще каких-то двадцать лет назад никому бы и в голову не пришло, что простые работяги могут объединиться и диктовать свои условия богатеям. Пример показал князь Нортейна, который лично организовал несколько профсоюзов на государственных предприятиях. И за ними потянулись остальные.

Главой профсоюза Сцилия выбрали сразу же и единогласно. До этого он несколько лет возглавлял бригаду литейщиков. Люди его любили и уважали. Он был строгим, но справедливым начальником. Все знали, что с любой бедой к нему можно обратиться когда угодно, и он не останется глух, всегда поможет. После избрания главой профсоюза Сцилий с каким-то фанатично-хищным рвением погрузился в работу. Он добился многого: повышения уровня зарплаты, медицинских пособий, усиленного больничного, страхования жизни работника от несчастных случаев и смерти за счет работодателя, и много чего другого. Сотни раз ему доводилось участвовать в трудовых конфликтах и разбирать их. Для чего был создан специальный Трудовой суд, в котором долгое время Сцилий председательствовал.

Но в последнее время он чувствовал, что вся эта жизнь ему чертовски надоела. Он видеть не мог родной завод, одни и те же лица день ото дня, копаться в чужих проблемах. Только необходимость держала его на месте. Он не мог бросить завод, потому что другое куда более важное дело держало его. Вот только завершить его или хоть сколько-нибудь существенно продвинуться в его продвижении к финальной стадии он никак не мог. И это еще больше удручало его.

Сцилий допил пиво, притянул к себе вторую кружку и пригубил хмельной напиток. Он всегда заказывал сразу две кружки. Первую выпивал жадно, торопливо, словно только что выбрался из пустыни, вторую же пил неторопливо, смакуя.

Краем глаза он заметил Малия Борича, который направлялся в его сторону. Старый друг знал его причуды и никогда бы не посмел помешать его уединению без важной причины. Пиво на столе еще есть, закуски тоже хватало, рыба горячего копчения с мясной нарезкой сегодня вечером ему казались особо вкусными. Сердце сжалось в радостном предчувствии. Кажется, началось.

Малий Борич не остановился возле его столика, не присел рядом, чтобы поговорить. Он даже не взглянул в его сторону, проходя мимо, неуловимо качнул рукой, и перед Сцилием оказался клочок бумаги, который он тут же накрыл ладонью.

Дождавшись, пока кабатчик отойдет, Сцилий развернул бумажку и вчитался в неровные буквы: «Через час, улица Жацких Копейщиков, дом 17, три раза постучать, пароль: “Ветрено над Вышеградом”. Отзыв: “Скверная погода. Не к добру это”.

Сцилий смял бумажку, засунул ее в карман брюк, покопался там, извлек две смятые купюры, бросил их к пустой кружке и выбрался из-за стола. Сделав добрый глоток пива, он сожалением посмотрел на недопитую кружку и, надвинув поглубже на глаза шляпу, двинулся к выходу.

Малий Борич проводил его долгим взглядом, вернулся за стойку, нашел телефонный аппарат и набрал наизусть номер.

Рудольф Шкрайер готовился к завершению рабочего дня. Через каких-то жалких полчаса его дежурство закончится, и он сможет отправиться домой к красавице жене, которая его давно уже заждалась. Они поженились два месяца назад и пребывали в той стадии семейных отношений, когда каждый день воспринимается как праздник. Когда рутина будней еще не поглотила их, быт не успел заесть, а друг к другу тянет словно магнитом, сопротивляться невозможно.

Рудольф Шкрайер вошел себе в кабинет, снял с головы каску и бросил ее на диван. Полчаса назад привезли новую партию задержанных. Пятничный вечер богат на происшествия и клиентов их маленькой, но уютной конторы – районного участка полиции.

Рудольф подошел к сейфу, набрал код доступа, крутанул ручку и потянул на себя дверцу. В сейфе он хранил табельное оружие, особо важные документы, а также на нижней полке бутылку коньяка и пару бокалов. Рядом стояло блюдечко с дольками засохшего лимона, присыпанных сахаром.

Налив себе на два пальца, он взял дольку, проглотил огненную жидкость и закусил. После всех тревог дежурства ему это было необходимо. К тому же сегодня он чуть было не получил еще одну дырку в своей очень дорогой ему и его жене шкуре. Они выехали по срочному вызову. В одной из квартир по улице Стекольщиков произошла пьяная драка. Звонил сосед. Он был напуган и утверждал, что битва за стенкой идет не на жизнь, а на смерть. Сцепились муж и жена, он часто ее поколачивал, но, видно, сегодня она решила дать ему отпор, вот и понеслось.

Прибыли они вовремя. Еще чуть-чуть и на два трупа в этот вечер стало бы больше. Накопившиеся обиды и боль выплеснулись наружу, и тихая спокойная женщина вышла на тропу мести. Она знала, что ждет ее сегодня вечером. Так было из недели в неделю. Муж после трудовой смены отправлялся в кабак, напивался до зеленых чертей, возвращаясь домой, частенько чесал об нее кулаки, но сегодня она подготовилась к этому.

Несмотря на то что она застала его врасплох, он быстро опомнился. И завязалась потасовка. Когда прибыл наряд полиции, муж уже полностью перехватил инициативу в свои руки и методично избивал жену. В квартиру они ворвались, выбив дверь, мужик, увидев на пороге полицию, которая имела цель помешать ему, вконец обезумел. Он набросился на первого оказавшегося ближе всех полицейского, вырвал у него оружие и несколько раз выстрелил. Одна из пуль прошла в нескольких миллиметрах от Рудольфа. Еще бы чуть-чуть и встречать ему эту ночь в районной больнице. А это еще тот клоповник.

События сегодняшнего вечера промелькнули перед глазами капитана. Он вспомнил изуродованное тело женщины, которая еще дышала, когда они повязали ее мужа. На нее было страшно смотреть. Искалеченный живой комок окровавленного мяса. На карете «скорой помощи» ее тут же отправили в больницу, да не в районную, а в центральную городскую, где ей точно помогут. Так заверил врач.

Рудольф внутренне содрогнулся, наложил знак благочестия на грудь и тут же выпил.

В дверь осторожно постучались, и в кабинет заглянул один из рядовых, дежуривших в эту ночь.

– К вам задержанный. Очень просится.

– Какой такой задержанный? Какого ему гница надо? – раздраженно спросил Рудольф. – Веди его в камеру, пусть проспится, утром допрос. Там и решим, что с кем делать. А кто это до меня просится?

– Так. Пьянчужка. Он в кабаке окно разбил, его и загребли тут же. К нам доставили. Коллеги по рюмке, так сказать, во главе с хозяином кабака.

– Тогда тем более. Некогда мне с пьянчужками разговаривать. Домой пора. Смена моя закончилась. Иди.

Рудольф вернул рюмку в сейф и запер дверцу.

– Он сказал, что вы захотите его увидеть. Он сказал, что вы знакомы.

– У меня нет знакомых, которые имеют привычку крушить чужие витрины. Впрочем, веди его сюда. Сейчас разберемся.

Рудольф вернулся за рабочий стол, открыл для солидности папку с одним из расследуемых дел и настороженно уставился на входную дверь.

Полицейский втолкнул в кабинет высокого неопрятного мужчину, изрядно перебравшего сегодня вечером. Пахло от него так, что можно было опьянеть от одного только запаха.

– Вот этот фрукт, – сказал рядовой, довольный отчего-то собой.

Рудольф окинул задержанного внимательным оценивающим взглядом и вдруг понял, что этот пьянчужка здесь не просто так, и вовсе он никакой не пьянчужка. Его лицо показалось ему очень знакомым, он покопался в себе и тут же вспомнил, где его видел. Тут же Рудольф почувствовал всю серьезность момента.