Раненые звёзды - Сергей Котов

въезда на рулёжку стоял совсем уж неожиданный в этих местах гость: Боинг-747, причем явно модифицированный под какие-то специальные задачи: фюзеляж был совсем коротким, а ближе к хвосту — странное утолщение. На киле надпись: NASA.

Возле трапа нас ждали трое в синих утепленных комбинезонах, с многочисленными нашивками.

— Может, объяснишь, что происходит? — спросил я.

— Позже, — не оборачиваясь, бросила Катя, — как взлетим.

— Хоть скажешь, куда мы? — не особо рассчитывая на ответ, бросил я.

— В воздух, — ответила она, показав указательным пальцем на небо.

Мы подошли к трапу.

— Привет, Пол, — она по-английски поздоровалась с одним из встречающих, плотным лысым мужиком лет сорока, — горючее взяли, как договаривались? Нам нужно часов на шесть, чтобы с запасом.

— Привет, Наташа, — ответил он, — взяли. Хотя я не уверен, что моя птичка хочет кормиться этим русским пойлом. Но выхода не было, заправщики могут быть здесь сильно позже.

— Ты как был шовинистом, так и остался, — ответила Катя, — кстати, это Гриша, — она указала на меня.

— О, — кивнул Пол, — Гриша, значит. Рад познакомиться, молодой человек.

— Ладно, хватит разговоров, — вмешалась Катя, — время на секунды идет, стартуем!

Пол нехотя повернулся к нам спиной, и пошел вверх по трапу.

— Я не шовинист, — бормотал он, не оборачиваясь, — просто русских не люблю. А за что их любить, вот скажи пожалуйста?

— Признайся, ты нас просто боишься, — засмеялась Катя.

Пол задохнулся от возмущения, но промолчал.

Вопреки ожиданиям, салон производил впечатление крайней тесноты. Очень уж много приборов там было напихано. Какие-то гудящие шкафы, старинного вида айтишные стойки. И довольно много народу — сидят, склонившись над своими мониторами, и что-то сосредоточенно мониторят.

Катя и Пол провели меня на второй этаж. Там был небольшой пассажирский салон, как в обычных самолетах. Едва мы оказались на месте, как я почувствовал, что самолет напряг двигатели, и мы двинулись с места.

Несколько минут выруливали на взлётную полосу, потом — резкий взлет, с тангажом под сорок градусов. Для меня это было неожиданно, учитывая спешку, я опасался нештатной ситуации, но Катя и Пол сохраняли полное спокойствие. И я решил, что все идет как надо.

Наконец, самолет выровнялся. Видимо, мы набрали эшелон. За иллюминатором чернело небо, а внизу стелились плотные облака.

— Кать… — первым сказал я, отстегиваясь, — я, конечно, научился тебе доверять. Но мы взлетели. Не думаешь, что пора мне все объяснить?

— Что он сказал? — вмешался Пол, — что, новые требования? Что ему надо?

— Помолчи, Пол, — ответила она по-английски, — не твое дело. Не вмешивайся, — после чего продолжила, уже обращаясь ко мне.

— Гриша, у этих ребят, которые на нас напали, большая группа поддержки на орбите. Они уже давно там, мы это вычислили по косвенным признакам. Но не были до конца уверены. И, как ты понимаешь, без твоей помощи увидеть их мы никак не можем. Чем они и пользуются.

— Кто они? — спросил я, — друзья того бойца, которого я нашел?

— Друзья — не друзья, но соплеменники, — ответила Катя, — нам кое-что известно об их цивилизации, по древним источникам. Эти ребята — мелкие стервятники. Прилипалы космоса. Рыщут по обитаемым планетам в поисках высших технологий или информации. Тем и живут. Мы сталкивались с ними раньше. Не напрямую, конечно — а тогда, когда самые ценные артефакты пропадали буквально у нас из-под носа. Теперь, благодаря тебе, у нас есть уникальный шанс их, наконец, прищучить.

— Мы… я, то есть, — сказал я ошеломленно, — полечу прямо сейчас? Вы отправляете меня в космос?

— Нет, Гриша, — Катя улыбнулась, и покачала головой, — этот самолет — огромный телескоп. Через него ты сможешь разглядеть на орбите то, что мы ищем. И сделать это видимым для нас.

Какое-то время я недоуменно хлопал глазами. А потом сообразил:

— Ты поэтому приехала? Дело было вовсе не в какой-то там клаустрофобии, или моих родителях? Ты ожидала нападения?

— Гриша, мы ожидали его с того момента, как ты нашел тюрвинг, — терпеливо пояснила Катя, — а Пол, и его экипаж дежурят тут с момента, как ты начал космическую подготовку. Так что нет, я действительно приехала, потому что волновалась насчет твоей клаустрофобии. И потому, что хотела поговорить с тобой насчет родителей. Рано или поздно, ты бы об этом узнал — и в наших интересах было, чтобы ты об этом узнал раньше. И от меня. Потому что это еще не конец разговора, и мы вернемся к нему позже.

Как раз в тот момент, когда Катя закончила говорить, по трапу в салон поднялся молодой человек, в таком же комбинезоне, какой был на Поле.

— Все готово, шеф, — сказал он, обращаясь к своему начальнику, — выход на первую точку через пять минут.

Телескоп показался мне огромным. Все-таки удивительно, как его впихнули в самолет — даже такой большой, как Боинг-747. Но что самое удивительное — вся эта громадина заканчивалась самым обычным окуляром, с резиновым ободком, установленном на месте оператора. Когда мы вошли в отсек, Пол жестом указал на куцее операторское кресло, и сделал мне приглашающий жест. Я посмотрел на Катю; та кивнула.

— Органы управления не трогайте, — предупредил Пол, — без специальной подготовки можете повредить оборудование. Если изображение будет не в фокусе — просто сообщите об этом, мы поменяем настройки. Но это вряд ли понадобится, аппарат настроен на ваш глаз.

Я кивнул.

— То, что мы ищем, может выглядеть как угодно, — продолжал Пол, — поэтому сразу сообщайте нам, если увидите в секторе любой орбитальный объект.

— Ясно, — сказал я, опускаясь в куцее, но довольно удобное кресло, обшитое черным кожзамом.

То, о чем говорил Пол, я увидел сразу. Шипастый золотистый кристалл, плывущий среди черноты. Размер оценить было сложно — рядом просто не было никаких объектов для сравнения, но выглядел он довольно внушительно. Даже не знаю, откуда возникало такое впечатление: возможно, из-за многочисленных мелких деталей, назначение которых угадать было невозможно, которыми были покрыты грани «кристалла».

— Вижу какую-то штуковину, похожую на кристалл, — спокойно сказал я, — прямо по центру поля.

Пол и Катя переглянулись; он скомандовал что-то неразборчивое, и на одной из стен операторской включился большой ЖК-экран. На него транслировалось то самое изображение, которое я наблюдал в окуляре.

— Ах ты сукин сын… — пробормотал Пол; выглядел он довольно забавно — глаза вытаращены, челюсть отвисла. Даже остатки волос на лысеющей макушке, казалось, задорно приподнялись.

— Я говорила, осложнений быть не должно, — улыбнулась Катя, и подмигнула мне.

Пол безо всякого предупреждения сгреб Катю, прижал к себе и расцеловал.

А потом на борту началась жуткая суета: все куда-то разом побежали, сорвавшись с мест, кто-то кому-то совал бумаги на подпись,