Фронт без линии фронта - Ирина Александровна Дементьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постарайтесь сблизиться с Окипной, — сказал он. — Нам нужно знать, кто ее окружает, с какой целью она едет в Винницу, что она думает о нас.
Где живет студент?
— Окипная? — переспросила Нанетта. — Прима оперы? Кармен?
— Именно она, — кивнул гестаповец. — Очень нас интересует. И особенно ее окружение.
Офицер порылся в бумагах, достал анкету Окипной.
— Она из Винницы. Отец — священник Копшученко. Был репрессирован советскими властями. Сейчас живет вместе с ней. Чкалова, 32…
Рая медленно шла по улице Короленко к театру. Кто-то тихонько тронул ее за руку. Невысокая, коренастая, черноглазая, довольно миловидная женщина с интересом разглядывала ее.
— Здравствуйте, — улыбнулась женщина. — Не узнаете?
— Нет. Кто вы?
— А я вас хорошо знаю, — продолжала улыбаться женщина. — Вы Рая Окипная, наша винничанка, дочь Копшученко. Теперь вы знаменитость, от вас в восторге киевляне. А ведь когда-то мы были знакомы!
Рая попыталась вспомнить, видела ли она прежде это лицо. Нет, не видела.
— Простите, — сказала она. — Не припоминаю.
— Что поделаешь, война, — вздохнула женщина. — В каждой семье горе, люди даже о близких забывают…
Когда Рая рассказала Максиму о своей новой знакомой, он заинтересовался:
— Говоришь, заведует лабораторией городской поликлиники? Узнай, что за человек. Нам бы она очень пригодилась.
Люди Кудри достали в полиции новые паспорта, пропуска, справки. Нужны были химикаты, чтобы изменить в документах фамилии.
Через несколько дней Рая заметила у входа в театр свою новую знакомую.
— Буду сегодня вас слушать, — сказала Ната. — С трудом достала билет у знакомого врача-немца.
— Заходите ко мне после спектакля, — пригласила ее Рая. — Пойдем вместе домой.
Такого изысканного общества, какое собралось в тот вечер у Окипной, Ната еще не видела. За столом — а он был накрыт по тем временам роскошно — сидели штандартенфюрер СС, оберштурмбаннфюрер, он же личный адъютант шефа СС Киева, мадьярский генерал Франц Карлович, еще несколько офицеров, директор оперного театра и какая-то красивая блондинка, великолепно говорившая по-немецки. Гости поднимали бокалы за великую Германию, за новый порядок, за фюрера. А когда встали из-за стола, багровый от вина генерал, весь вечер сидевший рука об руку с Раей, открыл крышку фортепьяно и попросил что-нибудь спеть. Ходили слухи, что он уже сделал Рае предложение, и она якобы не ответила отказом…
На другой день к Нате в лабораторию пришел длинный бесцветный немец, переводчик СД.
— Шеф интересуется, как идут дела.
Через час Нанетта докладывала гауптману Грюсту:
— По-моему, не имеет смысла терять времени на ее разработку.
И она подробно рассказала о вечеринке у Раи.
— И все же продолжайте наблюдать, — выслушав ее, сказал немец.
Третьего мая Рая пела в «Кармен».
— Хочешь пойти? — спросила она Нату.
— Конечно!
В ложе Ната сразу обратила внимание на очень красивого молодого человека с букетом роз. В антракте он встал первым и, извинившись, вышел в фойе. Ната поднялась за ним, прошла за кулисы и в роскошной уборной Окипной увидела своего соседа.
— Знакомьтесь, — сказала Рая, — Ваня, поклонник моего таланта и будущее светило медицины.
— Великовозрастный студент, — пошутил Ваня.
«Пожалуй, действительно великовозрастный», — подумала Нанетта.
— Медицина — новая профессия Вани. Раньше он был учителем, кажется, под Харьковом. Так, Ваня? — вставила Окипная.
«Для провинциального учителя ты недостаточно прост», — отметила Нанетта и в тон ему сказала:
— Сейчас мы все меняем специальности. Я ведь врач, мое дело лечить. А вот работаю в лаборатории…
В следующем антракте они походили по фойе. Нота рассказывала о себе: вся жизнь в детях — их у нее трое — и в работе. Нигде не бывает. С немцами старается не встречаться.
— Вы единственная моя знакомая, — сказал Иван, — которая избегает немцев, — и, засмеявшись, добавил, — а вот Рая — та без них просто жить не может…
— Среди друзей Окипной лишь один украинец — некий студент медицинского института Иван, — докладывала шефу Нанетта.
— Продолжайте наблюдать, — снова распорядился Грюст.
День за днем втиралась Нанетта в доверие к Раисе. Вместе ходили к портнихе, по магазинам. По просьбе Раи Нанетта принесла ей химикаты, раздобыла медицинскую справку об освобождении ее друга-студента от занятий. Однажды даже предложила ключи от своей пятикомнатной квартиры.
— Я вижу, тебе нравится мой коллега-медик. Встречайтесь у меня.
Рая улыбнулась, ничего не сказала, но ключ взяла. Все, что удалось узнать Нанетте за это время — фамилию студента: Кондратюк.
— Обязательно выясните адрес, — коротко распорядился Грюст. — Доложите через два дня.
Иван и Рая обычно приходили к Нанетте днем, когда те была на работе, и через час-другой уходили. Тонкими уловками, хитрыми вопросами старалась Нанетта вытянуть адрес Ивана или хотя бы какие-нибудь его координаты. Но это ей не удавалось. Через несколько дней она явилась в гестапо. Переводчик Ганс, встретив ее у входа в кабинет, предупредил:
— Адрес узнала? Нет? Лучше не попадайся шефу под руку…
Грюст разозлился:
— Студент с такой фамилией институт не посещает! Установите, наконец, где он живет, с кем поддерживает связь! Без этого не являйтесь ко мне!
Нанетта устроила у себя вечеринку. Повод? Десять лет со дня окончания института. Пригласила Раю, Ивана и их друзей — красавицу-блондинку Женю и Жоржа. Все было очень скромно. Вспоминали старое, довоенное. Девушки вздыхали: «Эх, в сороковом году разве мы бы так справляли твой юбилей, Ната!» Вполголоса спели «В далекий край товарищ улетает», «Широка страна моя родная»…
Ничего нового она не узнала.
…А Иван продолжал свою опасную работу. Вместе с Митей он составил план диверсий. Часто он приходил домой веселым, говорил Марии Ильиничне:
— Ну, Марийка, наши не дремлют! Сегодня кто-то утопил на Днепре полицейские катера…
И она догадывалась, что «кто-то» был Максим и его товарищи-боевики.
Иван достал номер «Правды». Он решил выпустить листовку, изложив в ней содержание передовой статьи, обращенной к населению оккупированных территорий. Несколько дней вместе с Раей они печатали листовку на квартире Наты.
Как-то днем та заглянула домой, чтобы уточнить, что делают Иван и Рая в ее отсутствие. За дверью что-то тихо говорили, потом она услышала приглушенный металлический стук, словно тяжелые капли падали в ведро. Она прильнула к двери. Легкий шорох, Рая о чем-то спросила Ивана. Тот негромко ответил. Тишина. «Целуются», — подумала Ната и снова услыхала, как падают капли. И тут она поняла: работает пишущая машинка.
Когда под вечер она пришла домой, Иван все еще был там. Посидели немного, поговорили, и он решил осторожно ввести ее в курс дела.
— Ты говорила, что хотела бы помогать партизанам, — сказал он, внимательно глядя ей в глаза. Так вот, мы здесь, у тебя, печатали листовку — воззвание к людям,
