Цифровой журнал «Компьютерра» № 162 - Коллектив Авторов

В эту ловушку уже угодила первая волна хромбуков, прошедшая в 2010-2011 годах. Они стоили дороже 500 долларов, и их, разумеется, никто не брал. Череду провалов удалось прервать только в прошлом году, когда появились первые устройства с Chrome OS, которые были существенно дешевле обычных ноутбуков.

Новый хромбук Samsung, стоящий всего 250 долларов, сметают с прилавков американских магазинов быстрее, чем удаётся пополнять запасы. То же самое происходит и с хромбуками Acer, цена которых ещё ниже — всего 200 долларов. Не жалуются на спрос и в HP с Lenovo, недавно присоединившиеся к списку производителей дешёвых хромбуков.

В Acer утверждают, что к концу января на хромбуки приходилось от 5 до 10 процентов поставок компании в Соединённых Штатах. И они, в отличие от ноутбуков с Windows 8, не залёживаются. Их покупают не только обычные потребители, но и корпорации или образовательные учреждения, которых привлекает абсолютная безопасность и простота поддержки Chrome OS.

И что же Google? Вместо того, чтобы присоединиться к этому триумфальному шествию, компания выпускает самый роскошный тонкий клиент в истории (если слово «тонкий» допустимо в отношении браузера, с лёгкостью пожирающего гигабайты памяти) с пугающе безумным сочетанием потрясающих возможностей и не менее потрясающих ограничений.

Это, конечно, метод, но не очень понятно, чего компания пытается им добиться. Разве что смутить покупателей, которые забредут в один из фирменных магазинов, которые хотят открыть в Google. Странностей там будет не меньше, чем в кунсткамере.

Chromebook Pixel прекрасен, но его никто не купит. Pixel выглядит как ещё одно последствие того, что сотрудники Google живут в своём маленьком мире, где гигабитный интернет лезет из всех щелей, а деньги — это смешные бумажки, которые вечно некуда складывать.

К оглавлению

Инновации

Интернет-гиганты против венчурных фондов: кто победит в борьбе за стартапы?

Елена Краузова

Опубликовано 27 февраля 2013

Отечественные онлайн-гиганты все активнее скупают стартапы для улучшения собственных сайтов. Готовность молодых команд продаться корпорации не за слишком большие деньги позволяет крупным компаниям развиваться не только за счет собственных внутренних разработок, но и за счет идей на открытом рынке.

Первопроходцем в поглощении меньших обычно считают «Яндекс». Компания еще в 2007 году купила социальную сеть «Мой круг», а также стартап «Смартком», мобильные приложения которого стали базой для «Яндекс.Карт». В 2008 году «Яндекс» приобрел крупный сервис по размещению баннерной рекламы «Медиаселлинг» и проект «СМИлинк», который сегодня стал «Яндекс.Пробками». Одна из самых известных сделок – покупка в 2010 году «Яндексом» сервиса WebVisor для отслеживания действий посетителей сайтов (впоследствии –«Яндекс-Метрика»). Год спустя с «Яндексом» был интегрирован и стартап Loginza, разработчик форм входа через учетные записи для различных сайтов), а также The Tweeted Times – сервис для чтения ленты твиттера в более удобном формате.

В 2011 году была запущена «Яндекс-Фабрика» — фонд для стартапов на посевной стадии, предлагающий проектам от 50 до 150 тыс. долл. На сегодняшний день в портфеле «Фабрики»: «Дзенмани» (онлайн-сервис для управления личными финансами), «Social Market» (приложение для соцсетей, оптимизирующее выбор покупок), «Refine.io» (онлайн-прототипирование), Citrea (редактирование документов и совместная работа над ними), а также израильский стартап TimeBooker (сервис поиска и бронирования различных услуг). Конкретный объем инвестиций ни в одном из случаев «Яндекс» не раскрыл. Mail.ru в 2011 году вложился в проект TagBrand (компания Social Web Services) для общения и тегирования фотографий «модниками» (сумма сделки также не раскрывалась, известно, что Mail.ru получил около 20% акций компании). В начале февраля этого года Mail.ru также анонсировал приобретение российского аналога Twitter — RuTwit.ru. И это не считая нашумевшей покупки ICQ и пакета акций социальной сети «ВКонтакте».

Наконец, российскими старатпами интересуется и Google. В 2006м в состав корпорации вошел проект Dulance, технология которого позволила запустить «Google. Покупки».

Мы привыкли, что онлайн-гиганты выступают, главным образом, как стратегические инвесторы, предпочитая получать проекты «из рук в руки» от инвесторов раундов A, B. Возможно, появление таких проектов, как «Яндекс.Фабрика», свидетельствует о том, что корпорациям надоело «переплачивать». А раз так – конкуренция между венчурными капиталистами и крупными игроками за качественные интернет-проекты неизбежна.

На первый план при выборе инвестора в данной ситуации выступают не столько различия в предложениях венчурных фондов и корпораций, сколько философия лидеров молодых команд. Предпочесть «свободное плавание» могут те, для кого важна перспектива карьерного роста, а также возможность получить качественную экспертизу от гуру интернет-рынка внутри крупных компаний. К тому же, обратившись в корпоративный венчурный фонд, разработчики смогут полностью погрузиться в работу над продуктом, не занимаясь постоянным поиском денег и оттачиванием моделей монетизации.

С другой стороны, обычно представителям стартап-команд, «моськам», не так-то легко диктовать условия «слонам». Потому стартаперы должны быть готовы согласиться расстаться с существенной долей в проекте, а, возможно, и на право корпорации внести ощутимые изменения в технологию, чтобы адаптировать ее под уже существующую продуктовую линейку. Вполне вероятно, что основатели стартапа, став частью команды одного из департаментов корпорации, уже не будут иметь права голоса и никак не смогут повлиять на судьбу своей разработки.

По мнению Александра Журбы, сооснователь бизнес-акселератора «TexDrive», желание корпораций вкладываться в проекты на ранних стадиях обусловлено вниманием не столько к разработкам, сколько к самим талантливым программистов, которых онлайн-компании хотели бы видеть у себя в штате. «Внутри корпораций есть куча идей, и нанимать людей под соусом «мы купим ваш бизнес» вполне логично, — говорит он. — Стартаперы сейчас куда креативнее людей, пришедших в компанию просто «на зарплату», и купить у них идею для корпораций единственный вариант их заполучить. Но пока мы не чувствуем, что онлайн-игроки как-то влияют на поток проектов в фонды. Влияния на рынок той же «Яндекс.Фабрики» вообще не ощущается», — считает эксперт.

Российские стартаперы все-таки предпочитают независимость, говорит руководитель «TexDrive». «Мода» на инновации стимулирует российских разработчиков имитировать бурную деятельность на открытом рынке; лидерам проектов важно сохранить собственный статус, имя компании, собственный логотип и взгляд на будущее онлайн-продукта.

Однако, вполне может быть, стремление к самостоятельности у российских разработчиков — лишь способ замаскировать страх не оправдать ожиданий корпораций – и, таким образом, полностью лишить себя возможности продажи стратегу в дальнейшем. «Вопрос прихода за деньгами в крупную компанию, скорее, вопрос реальной способности проекта заинтересовать фонд, — рассуждает Станислав Лагун, основатель e-publishing проекта «Magru» . — Люди в корпорациях обладают собственным взглядом на вещи, и фокус той же Runa Capital, с ее прицелом на сугубо высокотехнологичные проекты, явно несколько отличается от фокуса фонда «Яндекса» или Mail. Потому Runa вкладывает в среднем 1-3 млн. долл в проект, а «Яндекс» — не более 150 тыс. долл. И не менее важно старатаперам понять, сколько денег им нужно на начальном этапе. Ведь нужно просить столько, сколько надо, что б «дожить» до следующего раунда/этапа инвестиций. В противном случае – отдаешь лишнее. Так что, конечно, хорошо поднять несколько миллионов от Runa, но вот, может быть, разумнее за меньшими деньгами обратиться к «Фабрике?»

«На мой взгляд, модели приобретения интернет-холдингами и венчурными инвесторами принципиально отличаются, — отмечает управляющий директор сервиса Teamo Владимир Шмидт. — Крупные компании приобретают уже успешный стартап, помимо покупки ради команды, для того, чтобы избавиться от потенциально сильного конкурента — в таком случае в дальнейшем компания или интегрируется в покупателя, или ее закрывают. Покупка Facebook сервиса Instagram – как раз такой пример. Венчурные же капиталисты имеют четкую цель: инвестировать с целью получения прибыли на вложенные средства, поэтому в некоторых случаях их позиция по отношению к предпринимателям может быть более жесткой».

Александр Журба уверен, что пока онлайн-корпорации не смогут вести качественный поиск и отбор посевных проектов. Для того, чтобы продаться крупному игроку, стартап должен уже выйти на определенные обороты прибыли — так что корпорации все равно будут вынуждены обращаться к инвесторам более поздних раундов, которые «дораскрутят» проект. «Искать проекты на ранних стадиях тоже сложно – наладить «пылесос» стартапов, а потом еще сделать интеграцию покупок внутрь – непростой процесс. Думаю, если корпорации решат всерьез этим заняться, то успешны будут единицы», — считает эксперт.