Избранные работы по теории культуры - Андрей Флиер

Но не только это. Не следует забывать, что и современная политическая культура и обслуживающая ее идеология (политические партии и выборы, агитация и пропаганда), информационная культура (СМИ, реклама, Интернет) так же, как и вся централизованно насаждаемая субкультура детства (игрушки, сказки, мультфильмы, игры, идеологически выдержанное стандартное школьное образование и пр.) направлены в существенной мере на манипуляцию сознанием населения и ориентацию его в нужном для господствующей элиты направлении. Следует подчеркнуть, что такая манипуляция оказывается наиболее эффективной и продуктивной именно по отношению к толпе – собранию людей, лишенных (по ситуации) выраженных индивидуализирующих черт. Манипулятивная культура представляет собой еще одну составляющую этого феномена, как ее производительный элемент, родившийся в эпоху массового общества [495; см. об этом также: Lipovetsky]., 713].

В числе основных характеристик массовой культуры можно перечислить такие, как: регуляция ее актуальным состоянием экономической и политической конъюнктуры, преобладающее отношение к жизни как к игре с правилами, определяемыми самим игроком, отсутствие какой-либо выраженной социальной иерархии среди участников этой игры (она скорее актуально-ситуативная), высокая значимость групповой маркировки, своеобразная система ценностей, связанных в основном со стремлением к получению удовольствий, восприятие мира и его составляющих только с позиций его полезности и того набора удовольствий, которые от него можно получить, и т. п. [см. об этом: 119].

Конечно, актуальное потребление регулируется не только одной массовой культурой. Это обязательная задача всех функциональных культур. Но массовая культура отличается тем, что она регулирует процедуры потребления преимущественно среди людей, ничем иным, кроме потребления не связанным (не являющимися совместными производителями чего-то или территориальными соседями по постоянному семейному месту жительства). С точки зрения антропологии, организация и регуляция процессов потребления является политической задачей [70], а, следовательно, и массовую культуру можно считать функционально политической.

Сказать что-либо определенное о механизмах воспроизводства этой культуры очень сложно. Возможно, что ее воспроизводит сама социальная ситуация, в которую попадают люди [447].

Людей этой культуры можно определить как «личностей со стертыми чертами индивидуальности» [220], поскольку процедура коллективного потребления, в которой доминирует принцип «не хуже других», не оставляет зазора для какой-то социально значимой и заметной индивидуальной репрезентации. Естественно, эта характеристика относится к потребителям продуктов массовой культуры. Производителями, как правило, бывают представители креативной культуры, работающие на массовый успех или в системе манипуляции массами. Они по типу своей деятельности принадлежат к креативной культуре, но «играют» на площадке массовой (и по ее правилам – коммерческим, информационным, эстетическим и др.).

Соотнесенность трех функциональных культур: традиционной, креативной и массовой, как трех различных стратегий жизнедеятельности, представляется очень многоплановой и противоречивой. Они, с одной стороны, стремятся к разным целям, адаптируют разные обстоятельства и условия жизни, ориентированы на разные сферы регуляции, с другой – дополняют друг друга; социально автономны, но взаимодействуют и взаимопроникают друг в друга; находятся в довольно напряженных взаимоотношениях, но порой имитируют черты друг друга. Эти культуры разнесены территориально и социально:

– традиционная культура – село и сельские материальные производители – крестьянство;

– креативная и массовая культуры – город, городская элита – производители порядка, интеллектуальные и высокостатусные материальные производители, а также основная масса средне– и даже и низкостатусного городского населения.

Особо следует отметить, что все три культуры в какой-то мере взаимопроникают, присутствуют друг в друге. Исследуемое различие в функциях отражает скорее определенные приоритеты, доминирующие в рамках этих относительно полифункциональных культур, но вовсе не исчерпывает все их социальное содержание. Консервативность традиционной культуры не исключает и некоторых элементов новативности, которые временами появляются в ней, преимущественно в ее инструментальном обеспечении [см.: 259], что, однако, не меняет ее консервативной сути. И креативная культура не только новативна. Элементы традиции присутствуют и в ней, однако, они понимаются как уже неконкурентоспособные в сравнении с новациями и практикуются преимущественно по причинам их символической значимости. Точно так же в традиционной и креативной культуре имеет место и актуальное потребление. И если в традиционной культуре оно до сих пор ограничено формами, разрешенными обычаем, то в городской креативной культуре они все больше и больше смыкаются с актуальным массовым потреблением. Собственно креативные формы потребления все больше и больше локализуются в эксклюзивном престижном потреблении высокостатусной части креативных акторов.

Говорить о каком-либо социальном соперничестве трех культур до второй половины XX века не приходилось. Они функционировали в совершенно разных социальных средах: крестьянской, городской специализированной (высоко– и среднестатусной) и маргинальной. И даже процессы активной урбанизации, начавшиеся во второй половине ХК в., поначалу только увеличивали маргинальную прослойку среди городского населения, но не инициировали какой-либо конкуренции массовой культуры с креативной. Но в конце XX века, когда в актуальное потребление по массовому типу оказалось втянутым практически все городское население [450], встал вопрос о том, что массовая (по существу маргинальная) культура становится основной культурой потребления всего городского населения (охватывая уже не только низкостатусную, но и среднестатусную его часть). Это особенно ярко проявилось в сфере символического потребления, к которой ныне относится фактически вся отрасль досуга горожан и их информационные интересы.

Еще более сложной представляется ситуация взаимоотношений традиционной и массовой культур. В литературе временами проскальзывает утверждение, что массовая культура существовала всегда [31]. Полагаю, что это неверно. Массовая культура не могла сложиться ранее появления массового общества, в свою очередь ставшего продуктом индустриального рывка второй половины XIX века и активной урбанизации, сопровождавшей этот рывок. Хотя, несомненно, какие-то формы (в частности в сфере символического потребления), сейчас развившиеся в массовой культуре, существовали и прежде. Но ныне массовая культура, ставшая основной повседневной культурой большей части населения крупных городов, вступила, по мнению некоторых исследователей, в конкурентные отношения с традиционной [см.: 455]. Так ли это?

Прежде всего, нужно отметить важный элемент общности обеих культур: они являются инструментами социальной стабилизации и контроля широких масс населения. Но делают это по-разному: традиционная в режиме соблюдения обычаев, имеющих сакральный статус, а массовая – в режиме имитативных практик по отношению ко многим формам креативной культуры [об этом подробнее см.: 219].

Здесь важен вопрос: в какой социальной среде возникла массовая культура? В основном она сложилась среди представителей традиционной культуры – крестьян, переехавших в города и попавших в совершенно иные социально-деятельностные условия (работа, оторванная от дома и семьи) и социально-нормативные условия (свобода от жесткого соседского контроля, но постоянная личностная конкуренция со всеми за обладание любым социальным благом). В таком социальном режиме жизни обычаи и нормы традиционной культуры быстро потеряли свою регулятивную эффективность и оказались замененными регулятивами массовой культуры, нацеленной не столько на конструктивное соседское взаимодействие, сколько на индивидуальное соперничество в процедурах актуального потребления.

А непосредственной конкуренции между традиционной и массовой культурой я не усматриваю. Это стратегии совершенно различных социальных условий жизни.

Социально-организационная типология культур

В отличие от социально-функциональной типологии, в рамках которой рассматривалось многообразие вариантов культурного обеспечения основных функций деятельности людей – производства, потребления и обмена, теперь будет рассмотрена типология, которая отражает многообразие организационных объединений людей, складывающихся в процессе их жизнедеятельности. Исторически выделилось четыре основания для таких социальных объединений, каждое из которых представлено несколькими типами: