8 полюсов Фредерика Паулсена. Путешествие в мир холода - Тьерри Мейер

Дешифрованные французами на месте, а потом и в стерильных лабораториях Комиссариата по ядерной энергетике, керны с «Востока» свидетельствуют, что температура Земли (и, в частности, циклы оледенения) напрямую связана с содержанием в атмосфере парниковых газов (углекислого газа CO2 и метана CH4). Содержание углекислого газа достигает за два последних века уровня, который никогда не наблюдался в прошлом.

Рональд Шлих, Жак Дюбуа и Клод Лориус зимуют в 1957 году на базе «Шарко». великое открытие: ледниковый щит Антарктики хранит сокровище, информацию о древнем климате Земли.

«Что мы увидели, – спросит позднее Лорис, – в этой температурной кривой, которая глубоко уходит в доисторические времена Земли? Что за два коротких века человек изменил планету так, как этого не сделал ни один вулкан, ни астероид, ни движение Земли вокруг Солнца за миллионы лет».

Снаружи существование российской базы выдает только обшитая фанерой буровая вышка, на которой написано название станции ВОСТОК. Вся жизнь на полюсе холода протекает подо льдом, в недосягаемом для неистовых ветров убежище.

Буровая вышка станции «Восток» стала ее эмблемой.

Климатические условия на станции «Восток» – это вызов физическим возможностям человека. Воздух здесь невероятно сухой, полная полярная ночь длится больше четырех месяцев, в течение которых температура достигает минимальных на нашей планете значений. База расположена на высоте 3500 метров над уровнем моря, где воздух на треть беднее кислородом, чем в равнинной местности, так что есть все условия для возникновения горной болезни. Не успевают Фредерик Паулсен и его друзья высадиться из самолета, как многим уже становится плохо. Руководитель станции Александр Елагин встречает их, улыбаясь: «Прекрасный летний день, на улице –37 °C… Вам нехорошо? Выпейте сто пятьдесят грамм водки, это отлично помогает справиться с первыми симптомами недуга». Один из участников следует этому совету и подтверждает терапевтический эффект алкоголя. Другие отказываются…

Александр Елагин – геофизик, один из ярких представителей семьи настоящих полярников, достойный член «Клуба 200», в который принимают только тех, кто выдержал баню при +120 °C, а затем выскочил голым на снег при –80 °C. «При такой температуре снег больше уже не снег, он превращается в тысячи иголочек льда»[59]. Елагин, как и все живущие на станции, рад столь редким здесь гостям. Современные группы добираются сюда в шесть раз быстрее, чем во время героической эпохи освоения Антарктики, но, тем не менее, нужно десять дней рискованного перехода, чтобы добраться от «Мирного» до «Востока». Руководитель станции рассказывает о происходящих здесь странных явлениях – например, когда с неба сыпятся осадки в виде мельчайших кристаллов льда, а на горизонте при этом не видно ни облачка. Ну и плюс страшные истории, конечно: станция по полгода работает в автономном режиме, без всякой помощи извне, так что здесь врач сам себе удаляет аппендицит с помощью зеркала – и это реальный случай.

Чтобы попасть внутрь станции, нужно проскользнуть по прорубленному во льду тоннелю, который ведет к оригинальным барокамерам, расположенным под толщей льда на глубине более двух метров. Далее коридор с анфиладой выводит вас к комнатам. Станция изначально рассчитана на проживание 13 зимовщиков, но летом их число может возрастать до 46. В этом случае технические помещения (радиорубка, метеолаборатория, лаборатория измерительных приборов) также служат спальнями.

Техники и ученые на базе «Восток». Маленький кусочек России в самом холодном обитаемом месте Земли.

Несмотря на замкнутое пространство, все курят, дымя как паровозы… Считается, что было бы немыслимым запретить сигареты – «это одно из редких удовольствий, которое можно себе здесь позволить». А что касается пожара, произошедшего зимой 1982 года, во время которого один человек погиб, так он произошел из-за короткого замыкания в генераторе.

Пост управления буровым оборудованием. Здесь несет службу инженер Николай Васильев.

Выдающийся вклад «Востока» в понимание механизмов климата не всегда гарантировал базе существование. В 1994 году, задушенная бюджетными провалами, последовавшими за развалом СССР, станция закрывается – во второй раз за время своего существования.[60] Никому больше не платят, к тому же пробоотборник сломан… Привлечение исследователей со всего мира позволило «Востоку» продолжить свою работу. Но жизнь технических специалистов станции, которым платят 2500 долларов в месяц, не стала от этого легче. «Нам не хватает квалифицированного персонала, и мы не можем чересчур привередничать, – объясняет на станции «Прогресс» Александр Оруп, управляющий российской антарктической миссией. – Зарплаты не лучше, чем в России, а жизнь здесь гораздо более суровая, поэтому желающих трудиться здесь не много…» Кроме того, Оруп признает, что иногда у зимовщиков возникают проблемы из-за алкоголя, хотя конфликты редки.

Антарктическое лето 2010 года, когда Фредерик Паулсен и его гости открывают для себя «Восток», особая пора в истории станции. Бур прошел глубину 3630 метров, вода недалеко. Да-да – в ледяных недрах под «Востоком», в местах, где средняя температура ниже –50 °C и где абсолютный максимум составляет –12 °C, есть вода.

Гляциологи предчувствовали это начиная с 1960-х годов. Они понимали, что далеко внизу должна быть вода, пойманная в ловушку между коренными породами и льдом. Рельеф кристаллического цоколя Антарктиды не имеет ничего общего с ровной поверхностью ледникового купола. Напротив, он сложный, с горными вершинами, котловинами и равнинами, причем некоторые из низин расположены ниже уровня моря. В котловинах спит ископаемая вода, вероятно, пойманная в ловушку подо льдом многие миллионы лет назад.

Во время первых полетов к «Востоку» штурман Ил-76 по прозвищу Робинзон докладывал о странных кольцевых структурах на поверхности ледяного купола, похожих на озера. В то же время молодой теплофизик Игорь Зотиков заявил, что под ледниковым щитом должны быть озера.[61] Понадобились годы, прежде чем физики связали его гипотезу и наблюдения летчика: «озера», видимые с неба, были отдаленным «эхом» того, что происходит на глубине в несколько тысяч метров: в зависимости от того, лежит лед на воде или на твердой породе, его поверхность отличается более или менее выраженным рельефом.[62]