Красный Император. «Когда нас в бой пошлет товарищ Царь…» - Михаил Ланцов

– Не стоит. Я не думаю, что нужно демонстрировать свою озабоченность по таким мелочам.

– Ваше право, – улыбнулся граф Дерби.

– Итак. Подведем итог. Третий пехотный корпус завершает разгром турок, окопавшихся в Софии? Так?

– Да. Их уже окружили и аккуратно осаждают, стараясь максимально ограничить собственные потери.

– Сколько турки продержатся?

– Не больше месяца.

– Хорошо. Первый и второй корпуса сейчас стоят под Стамбулом?

– Так точно. Первый корпус занял оборону в районе Дарданелл, а второй переправился на азиатский берег и занимается подготовкой оборонительных рубежей.

– А в самом Стамбуле кто?

– Три резервные пехотные бригады. Кстати, еще две также пересекли Босфор и активно помогают второму корпусу в развертывании обороны.

– Обороны? Зачем? Они не собираются наступать?

– Видимо, Александр считает, что нужно подстраховаться.

– А что в самой Малой Азии происходит?

– Там относительно спокойно. Четвертый пехотный корпус стоит обороной под Эрзурумом и дальше не продвигается. Его прикрывают кое-какие вспомогательные части, преимущественно казачьи сотни, обеспечивающие боевое охранение флангов. Все остальные резервы стянуты на Северный Кавказ и освободятся не раньше лета следующего года. Кроме того, союзная персидская армия находится в довольно тяжелом положении, ибо турки серьезно их побили, отражая попытку крупного наступления. То есть персы ничего предпринимать не будут. И долго. Им бы новых бойцов набрать. Султан Египта тоже весьма умерен в своей военной активности.

– Эфиопия? Они, случаем, не участвуют в этом безумии? Слишком часто я читаю о них в газетах.

– Участвуют. Но ограниченно. Их флот свирепствует в Красном море и топит все, что плавает под турецким флагом.

– Флот? – недоверчиво переспросил премьер-министр.

– Бывшие корабли Ее Величества, захваченные повстанцами на рейде и присвоенные себе.

– И мы до сих пор не потопили эти лоханки?

– Никак нет. После генерального сражения в Английском проливе мы бросили практически все силы на прикрытие наиболее опасного участка в северной Атлантике. Французы ведь буквально с ума сошли!

– Да знаю я, знаю. Потопили мы у них несколько корабликов. Чего они так расстроились? – скривился Гладстон. – Всем же понятно, что мы спасали их суда от загребущих рук русского Императора.

– Вы же знаете этих французов.

– Знаю. Кстати, у них много еще кораблей? Почему королевский флот никак не может с ними расправиться?

– Прилично. Они выпустили в море даже корабли времен наполеоновских войн в качестве автономных рейдеров. Кроме того, недавно я узнал весьма неприятную историю. – Граф Дерби лукаво улыбнулся. – Помните ту мощную эскадру парусно-винтовых фрегатов, которые на верфях САСШ и КША строили для нужд Бразильской Империи?

– Да. Двадцать тяжелых фрегатов с мощными паровыми машинами и нарезными пушками. Вы все-таки не смогли заблокировать их продажу?

– Мы поднесли более ста тысяч фунтов стерлингов ради установления запрета на продажу этих кораблей Бразилии. – Эндрю выразительно посмотрел на Гладстона.

– Их продали французам? – Вскинул брови Уильям.

– Именно. На кораблях САСШ в Филадельфию, где стоял этот флот, переправились французские команды и, приняв суда, вышли на наши коммуникации. Это очень серьезная проблема. Кроме того, мы сами виноваты в этой ситуации. В конце концов, компании, строившей эти корабли, нужно было как-то возвращать деньги, выданные ей под приличный процент банком Моргана. Нужно было их попросту перекупать. Так что, – печально покачал головой Эндрю, – мы обхитрили сами себя.

– Это ужасно! Что говорит сэр Чилдерс?

– Разводит руками. Он считает, что эти фрегаты смогут очень серьезно затруднить перевозки в Индию. Да и потопить их будет не просто. У нас после тех страшных сражений ведь остался в строю всего один броненосец, да и тот побитый так, что едва на плаву держится. Так что, в сущности, нам приходится с французами драться старыми парусными флотами. А в этом аспекте мы не сильно их превосходили даже до прибытия этих двадцати тяжелых фрегатов.

– Это же означает прекращение поставок в Индию, – сокрушенно покачал головой Гладстон.

– Да. В перспективе года, если не случится какого-то чуда, французы смогут перерезать нам североатлантические коммуникации практически полностью. Или причинить чрезвычайно большой урон. Вы понимаете, о чем я говорю? Сэр, если в ближайшее время Париж не капитулирует, то ситуация в Индии выйдет из-под нашего контроля.

– И как вы предполагаете это делать? Довериться русским?

– Не только, сэр. Безусловно, главную скрипку должен сыграть Александр. Однако чтобы максимально нейтрализовать успех в политическом плане, я считаю, что нужно поступить точно так, как мы поступали с Бонапартом, – собрать крупную антифранцузскую коалицию. За счет чего роль России будет максимально смазана из-за большого количества участников.

– Вы считаете?

– Вполне. По крайней мере, формально. Я думаю, можно рассчитывать на Ганновер, Баварию, Бельгию, Австрию, Испанию и даже, чем черт не шутит, Швейцарию. Всех нужно звать к этому ужину.

– А как быть с обиженными аппендиксами? – улыбнулся Гладстон.

– Пригласим и их. В конце концов, Дания и Греция хоть и не представляют ничего серьезного в военном плане, но в качестве дополнительного политического противовеса России окажутся нелишними. Думаю, можно будет задействовать даже Богемию с Венгрией. Попробовать, по крайней мере.

– С таким подходом вы и Ирландии предложите поучаствовать?

– Почему нет?

– Потому что это ирландцы!

– В сложившейся ситуации я бы даже Адское пекло привлек к этой кампании, дабы нивелировать на фоне всей этой огромной орды роль России.

– Вы считаете, что все настолько плохо?

– Да. Я совершенно убежден, что Морган советовался с Александром перед тем, как продать французам эти тяжелые фрегаты. И сам русский Император совершенно не горит желанием влезать в эту войну. Чем дольше она идет, тем ему выгоднее. Для нас каждый день промедления – сильный удар по бюджету. И не только для нас. Хотя, конечно, первой падет Пруссия, которая и без того мобилизовала все, что только смогла. Ее экономика трещит по швам, и уже сейчас мы поддерживаем ее льготными кредитами и отсрочками платежей. Проиграв, Пруссия окажется банкротом, потеряв какое-либо серьезное уважение других германских государств. И провалится наш проект противовеса Франции в Европе.

– Пруссия падет, и все. На этом все и закончится. В принципе мы можем на это пойти.

– После выхода из войны Пруссии Франция переведет свои войска с северного фронта на юг и довольно быстро разгромит Италию, добившись от нее серьезных территориальных уступок. И вполне возможно, что новая граница очень сильно отодвинется на юг. А потом мы.

– Вы имеете в виду Индию?

– Да. Разгромив всех своих врагов на суше, Франция развернет мощную судостроительную программу парусно-винтовых фрегатов и корветов, что окончательно парализует наше судоходство в Атлантике. Уже сейчас наш парусный и парусно-винтовой флот не справляется с задачами охранения. Да, мы сможем строить и быстрее, и лучше, но у нас и так сейчас дела в Индии идут очень плохо. А это противостояние совершенно изолирует наши войска перед лицом сильного противника. Вы же в курсе, что эта самопровозглашенная Империя Сикхов пока что ведет очень успешные и аккуратные боевые действия. И самое печальное заключается в том, что они весьма недурно вооружены! Вполне на уровне наших колониальных войск.

– Вы уверены в том, что Александр сможет прорвать оборону французов?

– В битве при Адрианополе несколько месяцев назад он смог смять аналогичную оборону турок – возведенную под чутким руководством английских офицеров. По данным наших агентов, оборонительные рубежи под Адрианополем возводились по лучшим французским образцам и отличались разве что тем, что их защищали османы, а не лягушатники. Впрочем, кардинально это не может изменить ситуацию.

– Почему он смог смять оборону турок? Как?

– Мы пока воедино сведения не собрали. Но считаем важным концентрацию тяжелой осадной артиллерии на направлении наступления. По турецкому флангу, который впоследствии опрокинули лихой штыковой атакой, работали мортиры и полковые пушки несколько суток.

– Вы поделились этой информацией с пруссаками?

– Да. У них не получилось реализовать подобную затею. Сказалась мощность новой взрывчатки, делающей огонь русской артиллерии столь действенным. Пруссаки неделю вели бомбардировку предстоящего участка наступления, а когда утром предприняли атаку, были встречены шквальным винтовочным огнем. Оказалось, что французы успели подтянуть туда резервы и, вообще, серьезно подготовиться. Свыше десяти тысяч колбасников убитыми и тяжело раненными они потеряли в той безрезультатной атаке. Французы же заявили, что в ходе артиллерийского обстрела и последующего наступления у них было убито всего триста сорок два человека, да еще полторы тысячи санитарных потерь. Как вы понимаете – все это очень печально.