Владычица Подземелий - Дэвид Дрейк

Чалкус налил в бокал красного вина, поднял его и взглянул на Каруса.

— Это вино того сбора, какой воспевают поэты? Солнечный свет выжал сок из винограда, а полученный нектар годится для стола Госпожи и спутника ее, Пастыря?

Карус пожал плечами.

— Наверное. Такой вопрос лучше задать тому, кто в этом разбирается.

— Мне это не слишком интересно, а то обязательно спросил бы, — ответил ему Чалкус и, сделав небольшой глоток вина, достаточный, чтобы его оценить, поставил бокал на стол. — Если вы позвали меня не для того, чтобы обсуждать вино, тогда о чем же вы хотите со мной поговорить?

Карус наклонился к нему, опираясь руками о стол.

— Вы хотите побывать на Тизамуре, мастер Чалкус? — спросил он. Вопрос прозвучал как вызов, но то была еще игра, а не серьезный разговор. — Леди Мерота владеет там обширными участками земли, которые даровал ей король. Со смертью родителей она лишилась многого, и я намерен восстановить справедливость.

Брови Чалкуса удивленно поползли вверх.

Карус ухмыльнулся.

— Нет, она еще ничего не знает, — ответил он на невысказанный вопрос. — Но это правда. Как и то, что Ройяс уже получил соответствующие распоряжения. Вы и госпожа Илна поедете с ней под видом слуг, чтобы сохранить инкогнито.

— И мы тоже? — прошептал Чалкус. Не сводя глаз с короля, он протянул руку к бокалу с вином, но тут же отдернул, словно обжегшись. — Но мы еще ничего не обсуждали с госпожой Ил ной. Зачем все это?

Карус выпрямился, в напряжении сжав пальцы в кулаки. И хотя выражение лица осталось прежним, сам он стал похож на лучника, готового пустить стрелу в намеченную цель. Поза Чалкуса отражала схожие чувства.

Шарина молчала. Теперь она поняла, зачем Карус попросил ее остаться. Казалось, мужчины даже не замечают девушки, но все же ее присутствие заставляло их вести себя так, как и подобает в обществе дамы.

— Мастер Чалкус… — начал Карус.

— Можете называть меня просто Чалкус, — прервал он короля, — или моряк. Можете называть меня, как пожелаете.

— Тогда Чалкус, — ответил Карус, усмехнувшись, — а ты, если хочешь, можешь называть меня солдатом. — Я знаю, ты не будешь пытаться подчинить Илну своей воле. Но мне совершенно ясно и то, что она откажется ехать на Тизамур без тебя. А сейчас просто необходимо, чтобы вы оба находились на Тизамуре, особенно она. Там происходит что-то странное. Как я узнал от доверенных людей, в этом месте возможно скопление магических явлений, а может, и похуже что.

Чалкус засмеялся.

— Вы знаете то, чего не знаю я, — сказал он. Шарине показалось, что в словах моряка прозвучала горечь, но до конца в этом уверена она не была.

Чалкус потянулся к графину, налил себе целый бокал и выпил его залпом, даже не разбавив вино водой, затем вытер рот рукавом и оценивающе посмотрел на Каруса.

— Ну так как? — спросил король. На его губах блуждала веселая улыбка. Шарине показалось, что под ней король скрывает растерянность, хотя большинство мужчин стараются замаскировать это злостью. — Ты поедешь на Тизамур, моряк?

— Вы же не верите, что Илна поедет на Тизамур из простого чувства дол га, независимо оттого, «за» я буду или «против», — гневно ответил Чалкус.

Карус подошел к столу с другой стороны и плеснул себе в кубок немного вина, затем разбавил его водой и, все еще улыбаясь, посмотрел на Чалкуса.

— Если бы я верил, что смогу убедить Илну в том, что именно она обязана поддержать девочку в такой трудной ситуации, то слыл бы самым могущественным волшебником, — прежним тоном проговорил король. — Ведь так? Я верю в другое. Если я скажу ей, что Мерота хочет поехать туда по делам, а ты…

— Что, тоже из чувства долга? — спросил Чалкус. Его голос звучал еще громче, чем прежде. — Вы действительно так скажете?

— А ты в поисках приключений, — спокойно продолжил Карус. Впервые с начала разговора он не походил на большую ощетинившуюся кошку. — А также ради блага государства, хотя мне трудно поверить, что такое понятие знакомо кровавому убийце и пирату… И если я скажу ей это, то, может быть, Илна согласится поехать не только из-за тревоги за девочку?

Улыбка сползла с лица Чалкуса. Теперь уголки его рта были опущены, а сам рот искривлен, как лезвие его ножа.

— Да, возможно. Не сомневаюсь, что вы читаете ее мысли так же хорошо, как и я, дружище.

Он пристально взглянул на Каруса, а затем спросил:

— Если вам нужен волшебник на Тизамуре, почему не пошлете туда леди Теноктрис? А сопровождать ее может леди Шарина. Разве не так?

— Так! — выдавил Карус сквозь зубы. — И у леди Шарины есть нож длиной с мое предплечье.

На какое-то мгновение окружающий ее мир превратился в плоскую бесцветную каплю видения. Перед Шариной появился Ноннус-Отшельник, защитник, друг и, наконец, тот, кто спас ее ценой своей жизни. Шарина помнила его и действительно сохранила тяжелый, длинный пьюльский нож, который прежде служил Ноннусу то оружием, то инструментом — в зависимости от ситуации.

— Ноннус, — зашептала она слова молитвы, — пусть приютит тебя Госпожа в своем Святилище, пусть укроет меня покровом своего милосердия, защити меня, Пастырь, своим посохом.

— Да, — сказал Чалкус, окинув Шарину оценивающим взглядом. — Да, у нее есть пьюльский нож.

— Которым она, не задумываясь, пользуется, когда это необходимо, — добавил Карус. — И ее ты советуешь мне отправить на Тизамур противостоять жестоким нападкам врагов, моряк? Разве у меня нет для этого Аттапера и его солдат? И тебя?

Он замолчал, глядя на Чалкуса. Тот улыбнулся ему в ответ. Оба молчали.

— На Тизамуре придется сражаться с сильными магами, моряк, — продолжил Карус, переходя на шепот. — Кого мне послать? Кто с этим справится?

Чалкус рассмеялся. Налив себе еще вина, на сей раз моряк решил его разбавить, и зачерпнув воды, он обратился к Карусу:

— Принц Гаррик, смелый молодой человек, умный и решительный…

Он выпрямился, держа кубок в левой руке. Но вместо того чтобы выпить вино, пристально посмотрел на Каруса. Губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными.

— Принц Гаррик способен придумать многое, — продолжил Чалкус, — но не в его правилах так небрежно обращаться с жизнью ребенка, молодой девушки и ее друга. Так чей же это план, солдат?

Карус скрестил руки на груди.

— Я не рискую своими людьми без крайней необходимости и не посылаю их на смерть без нужды, моряк, — сказал он без особых эмоций, но Шарина почувствовала, что в груди у него зарождается буря. — Но генерал, который отказывается от рискованных действий, всегда обрекает армию на гибель. А что до того, кто придумал этот план, — так это я. Меня зовут Карус. Я оказался здесь не по своей воле; но раз уж я здесь, то не буду сидеть сложа руки и не допущу, чтобы неприятельские силы уничтожили королевство.