На морских дорогах - Константин Бадигин

24 октября у нас большой праздник. Мы получили поздравления от руководителей партии и правительства со второй годовщиной дрейфа.

Вверху телеграфного бланка было написано:

«Из Москвы 420—52—24—0020

Вручить немедленно ледокол «Седов»

Капитану Бадигину

Помполиту Трофимову

Во вторую годовщину дрейфа шлем всему экипажу «Седова» большевистский привет. Желаем вам здоровья, победоносного завершения всех невзгод, возвращения на родину закаленными борьбой с трудностями Арктики.

Жмем ваши руки, товарищи!

По поручению ЦК ВКП(б) и СНК СССР

И. Сталин.

В. Молотов».

Снова заиграли над кораблем призрачные сполохи полярного сияния, снова растворились во мраке окружающие «Седова» льды.

Весь день возились у правого борта: пытаемся пробить майну для глубоководных промеров. Сделали котлован глубиной свыше

2 метров, но до воды не добрались. К счастью, наш дальновидный боцман еще с осени приметил у правого борта одну сквозную проталину и теперь вспомнил о ней. В 16 часов удалось нащупать эту проталину, и через 2 часа прорубь была готова. Теперь возобновим промеры океанских глубин и гидрологические станции.

С большим вниманием слушаем «Последние известия» по радио: у микрофона выступают специалисты, высказывающие суждения о перспективах нашего дрейфа; подробно описываются приготовления ледокола «И. Сталин» к походу.

Сколько времени мы еще проведем в Ледовитом океане? Как будет проходить в дальнейшем ваш дрейф? На эти вопросы ученые в Москве не могли ответить с необходимой точностью. Природа льдов в Центральной Арктике изучена слишком мало. В то же время наши ледоколы не могли вывести «Седова» из ледового плева: недоступные, тяжелые льды окружали нас. Только в Гренландском море, где ледяные поля дробятся и раскалываются, можно было рассчитывать на подход ледокола. Но когда мы будем в Гренландском море?

По-прежнему я два раза в сутки посылаю радиограммы в адрес начальника Главсевморпути с координатами «Седова».

Отправка ледокола навстречу находящемуся в ледовом плену «Седову» – акт величайшей заботы и внимания Родины. Это укрепляет нашу уверенность в своих силах.

Дрейф наш все ускоряется. Сегодня ночью простились с 83-й параллелью. Вечером наши координаты – 82°55',2 северной широты, 6°43' восточной долготы.

Сегодня слушал по радио беседу с капитаном ледокола «И. Сталин» Белоусовым, опубликованную в «Известиях». Он думает пройти вдоль западного берега Шпицбергена до 80-й параллели и оттуда начать активную ледовую разведку. Если пробиться к нам сразу не удастся, ледокол отступит к Баренцбургу, пополнит там запасы угля и по первому сигналу выйдет в море, чтобы коротким ударом пробиться к нам.

…К 23 часам западно-северо-западный ветер опять усилился до 5 баллов.

15 декабря. На совещании командного состава обсудили план подготовки корабля к выходу из дрейфа. Видимо, в самое ближайшее время нам придется поднимать пары. Сегодня в 10 часов утра ледокол «И. Сталин» вышел в море. Поэтому решили в декадный срок подготовить машину и котлы к действию.

Поработать придется всем, не считаясь с чинами и званиями. Надо закрепить по-походному весь инвентарь, проверить механизмы в холодном состоянии, проверить рулевую машину, открыть за бортом кингстон для подачи воды в котел, проверить паровое отопление…

С сегодняшнего дня увеличена в полтора раза норма мясных консервов. Каждый будет получать по банке в день. Экономить продукты теперь уже не стоит: встреча с ледоколом близка…

16 декабря. Продолжаем подготовку к походу. Снег с палубы, трюмов, мостика, ботдека убран. Провизионные ящики на ботдеке закреплены по-походному.

Машинная команда на производственном совещании приняла на себя обязательство: план, рассчитанный на 120 часов, выполнить за 80. Работать в машинном отделении трудновато: сейчас температура там достигает минус 25 градусов.

17 декабря. Продолжаем готовиться к походу. Мороз усилился до минус 37 градусов. Деревянные части судна трещат и лопаются.

В 11 часов 20 минут показалась луна в первой четверти, темно-багрового цвета. Скоро получим даровой источник света!

С борта ледокола «И. Сталин» передают, что его треплет жестокий десятибалльный шторм в Баренцевом море.

20 декабря. 82°22',2 северной широты, 5°37' восточной долготы. Невзирая на то что все перегружены работой, решили во что бы то ни стало измерить глубину. Судя по всем расчетам, мы должны были находиться над порогом Нансена. Было бы крайне важно уточнить распространение подводной возвышенности.

В вахтенном журнале появилась запись:

«Измеренная глубина подтверждает, что мы проходим порог между Шпицбергеном и Гренландией, отделяющий Полярный бассейн от Гренландского моря. На подводную возвышенность указывает и грунт – песок с очень малым количеством серого ила».

21 декабря мы провели еще одну гидрологическую станцию и измерение глубины. С 11 часов утра до 8 часов вечера на палубе сновали люди, рокотали лебедки, сияли электрические люстры, освещавшие майну, блоки, трос.

Лебедка, служившая для гидрологических работ, теперь была установлена на самом судне – на корме. Оставлять ее на льду было опасно: внезапные подвижки могли бы ее унести. Трос тянулся к той же самой майне, которая служила для глубоководных измерений, – у нас не хватало ни сил ни времени для того, чтобы сделать вторую.

И гидрологические и глубинные измерения дали исключительно интересные результаты.

Все данные говорили о том, что за ночь «Седов» пересек порог Нансена и теперь дрейфовал уже в Гренландском море, температура, глубина и грунт которого резко отличаются от океанических.

Глава двенадцатая. К родным берегам

Я не буду описывать последние месяцы и дни, проведенные на пашем ледокольном пароходе. Они были полны надежд и тяжелой борьбы со льдами. Ледокол «И. Сталин» пробивался к нам, не считаясь с тяжелыми льдами и темнотой. И вот наконец наступил желанный час встречи. Ледокол находился совсем близко от нас, на расстоянии нескольких миль.

23 часа, 12 января. Только что снова говорил по телефону с Белоусовым. Он сообщил, что на ледоколе явственно ощущается океанская зыбь. Ледяные поля ломаются и крошатся. С часу на час можно ждать, что путь к «Седову» расчистится.

Все понимают, что до встречи с ледоколом осталось каких-нибудь 7—8 часов. Повсюду кипит работа. Буторин и Гаманков докрашивают кормовой кубрик. Механики проверяют, как действует паровое отопление в судовой бане. Ефремов, Буйницкий и я собираем документы, упаковываем материалы научных наблюдений.