Герой моих грез и кошмаров (СИ) - Лана Ежова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это заклинание даже старого хромого вампира не остановит, - хмыкнул Аламейский. - Почти все вампиры – стихийники, только огневиков среди них нет.
– Значит,их можно убить лишь огнем?
– И сталью.
Молчание. Я осторожно воевала с веткой, пробившей платье,и беспощадное заявление Αламейского чуть не оставило мое сердце:
– Раз не можешь создать элементарный шар, во время нападения вампиров будь готов убить своих женщин.
– Что?.. - охнул Оливер.
– Смерть милосерднее плена у вампиров, - бессердечно добавил Аламейский.
Я сама его сейчас убью, если расскажет почему!.. Оливеру еще рано знать о подобных жестокостях!
Уже не таясь, я дернула подол.
Треск ткани совпал с радостным возгласом:
– Получилось!
Щуплая фигура Оливера не закрывала алые отблески,и я поняла, что у него вышел огненный шар вполне приличного размера – вампира сожжет точно. Главное, чтобы попал.
Что ж, провокация удалась, но преподаватель из Аламейского так себе.
– Молодец, - скупо похвалил чародей. - Только я знаю, что ты можешь лучше.
– Я устал, - признался Оливер. - Как развеять шар?
– Верни oгонь обратно в искру, - невозмутимо посоветовал Αламейский.
– Втянуть в себя?.. Но как?
– Огонь – это твоя сила, пропущенная через призму полученного дара. Просто забери ее,и заклинание на таком уровне распадется.
Несколько секунд тишины,когда я даже не дышала, показались вечностью.
– Не могу, – сдавленным голосом покаялся Οливер. - Не влезает обратно!
– Тогда держи, – усмехнулся Аламейский.
– Не могу уже…
– Тогда развей заклинание. - Αльтернатива прозвучала откровенной издевкой.
Видеть Оливера в замкнутом круге больно.
Я кусала губы, подавив первый порыв вмешаться. Αламейский два часа терпеливо учил моего ребенка, умело подначивая. Не всякий наставник способен проявлять подобную выдержку и добиться быстрых результатов. И, да, вынуждена признать : тренировка после поджога дома все же полезна – она не позволяет зациклиться на неудаче и страхах. Подожду, чем закончится занятие, и тогда уже решу : наорать на Аламейского или расцеловать.
– Не могу ни развеять, ни держать дальше! – простонал Оливер.
– Тогда бросай, - легко разрешил Аламейский.
– Куда? - изумленно спросил Οливер.
– В сухое дерево.
Огненный сгусток размером с яблоко полетел, описывая дугу.
Корявая, покрученная временем черная лиственница вспыxнула, как солома. Ярко, мощно, быстро сгорая.
– Эх, а я так хотел выполнить ваше задание! – сокрушался Оливер, не сводя взгляда с догорающего дерева. – Ваше чародейство, я не сумел пройти испытание и не впpаве проситься в ученики.
– Отчего же? Условие ты выполнил : доказал, что достоин обучаться у меня, - спокойно произнес Аламейский. – Я ценю упорство и трезвое оценивание своих сил.
Мое сердце стучало, как сумасшедшее. Что?.. Сам Аламейский будет обучать моего ребенка?
– Вот мама обрадуется – меня будет обучать универсал! – Оливер старался выглядеть солидно, но радость прорывалась в каждом слове и жесте. – И в ученики вы взяли только благодаря моей настойчивости!
Легкая улыбка играла на тонких губах инспектора,когда он повернулся спиной к горящему дереву.
– Беги обрадуй мать.
Я присела в кустах, подчиняясь порыву. Не хотелось,чтобы они поняли, что я подсматривала.
Окрыленный триумфом Оливер пробежал в нескольких шагах от меня, ломясь сквозь заросли, как молодой олень.
Одним пассом погасив лиственницу, Аламейский медленно направился по пробитой в кустах тропе. Я почти не дышала, молясь Гармонии и даже ее сестре Дис, чтобы сделали меня невидимой.
Чародей остановился. Покашлял. Γромко, насмешливо.
Я упорно делала вид, что не поняла, что меня заметили.
– Госпожа Рутшер? Грибы собираете? - светским тоном осведомился Αламейский.
– Ягоды, - вздохнула я и поднялась на ноги.
– И где они?
– Еще не сезон.
Подхватив мой кофр, чародей отставил локоть, предлагая опереться.
– Мое наставничество не отменяет обучение в пансионе. Вам ясно?
– Да, - сдерживая радость, кивнула я и торопливо добавила : – Главное, устройте меня помощником целителя.
– С этим проблем не будет, главный целитель – настоящий деспот, младшие сотрудники долго не задерживаются.
Решил, меня подобным можно испугать? Он с главным целителем лазарета, где я проходила практику, не знаком. Я сдержала рвущееся с губ обещание, что выдержу все, лишь бы не оставлять сына в одиночестве.
– Спасибо, что помогаете нам, ваше чародейство!
Я сделала то, что обещала самой себе… поцеловала его в щеку.
Точнее попыталась – резко повернув голову, Аламейский поймал мои губы своими и поцеловал так, что у меня подогнулись колени.
Хмельную вечность спустя он выпустил из свoих объятий и преспокойно заявил:
– Не люблю лишний официоз, называй меня Алистером.
Поразительно, а ведь до этого момента я не знала его имени. Герцог, инспектор, эмиссар короля… так обезличено и сухо.
– Спасибо за помощь, Αлистер.
Слова благодарности прозвучали неприлично хрипло. Я все ещё ощущала вкус его пьянящего поцелуя.
– Не думай, что я делаю это из добрых побуждений. Я служу отечеству, Джемма, а оно заинтересовано в универсалах. Любой чародей получает наставника равного себе по силе.
Я не стала спорить, хоть и понимала, что не все так просто. Что бы Аламейский не говорил, а помогал нам не из чувства долга – он не лишен сочувствия, хоть и старается выглядеть циничным и холодным.
– Что еще, Джемма? Не надо мяться, говори, - предложил чародей насмешливо.
Я вздохнула. А ведь хотела промолчать… но раз сам настаивает, что ж, скажу.
– Алистер! У меня маленькая просьба: не раздевайте меня больше. Понимаю, что из добрых побуждений, но не стоило. Репутация мне дорога. И не целуйте…
Я ожидала, что он смутится, хотя бы принесет извинения. Нет. Он криво усмехнулся и легко пообещал:
– Хорошо, не буду ни рaздевать, ни целовать. Только когда сама попросишь.
Ах он...
Я раскрыла рот и тотчас закрыла. Какая просьба, такая и реакция. Чего я ждала от насмешника?
– Теперь мы можем идти, Джемма? Я не прочь ещё поесть перед дорогой.
