Всё о Кыше, Двухпортфелях и весёлых каникулах - Юз Алешковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно, я?
— Я в этом институте всех знаю!
— Разрешите нам тоже! — с завистью загалдели другие девушки.
— Кажется, я принял решение! — строго сказал завуч, и их как ветром сдуло.
Я очень обрадовался неожиданной помощнице Оле, а мама выдала ей денег на разъезды.
— Андрей Иванович! — сказала Оля завучу, приложив руку к груди. — Я всю жизнь буду благодарить вас за сегодняшний счастливый день!
— Это почему же? — подозрительно спросил завуч.
— Сегодня контрольная по геометрии, — сказала Оля.
Мама засмеялась, завуч посмотрел по сторонам, наверно, чтобы заменить Олю кем-нибудь другим, но было поздно. Мы с Олей уже бежали по улице.
В троллейбусе по дороге в институт я рассказал ей, как уснул, надев на себя ошейник, а когда проснулся, Кыш как в воду канул. А оперативник установил, что нашу квартиру забрызгали эфиром. Оля очень пожалела Кыша. Она его хорошо помнила, и он ей нравился больше, чем Гера — собака её приятеля Рудика.
Глава 51
Когда мы приехали, я попросил Олю ни в коем случае не брать меня больше за руку, даже если переходим дорогу. А то как будто я из детского сада. И Оля пообещала.
В институт нас не пустила вахтёрша в зелёной гимнастёрке и с медалью «За отвагу». Она не знала, приносили вчера сюда продавать собаку, похожую на Кыша, или нет.
Мимо нас проходили сотрудники. Они раздевались в гардеробе — снимали пальто, надевали белые халаты и поднимались по лестнице.
И я, и Оля пробовали расспросить четырёх человек про Кыша, но они в ответ смеялись, говорили какую-то ерунду, не пытаясь даже понять, что речь шла о щенке, попавшем в беду.
Тогда Оля подошла к молодому, но лысому человеку в очках и в упор задала ему вопрос:
— Послушайте! В конце концов, вот у вас есть сердце?
Этот человек вздрогнул, приложил руку к груди и сказал, улыбнувшись:
— Фу!.. Стало полегче. На месте… Я вполне мог забыть его дома или в закусочной. Аспирант Пашков, к вашим услугам.
— Так вот, узнайте немедленно, не находится ли в вашем… собакариуме щенок Кыш. Вчера его похитили, — потребовала Оля.
Она, как я понял, очень разозлилась за то, что никому до нас не было дела.
— Длинная шерсть… уши тёмные, чёлка на лбу, — сказал я.
— Морда у него похожа на цветок… на хризантему, — добавила Оля.
— Я не знаком с этим цветком, — сказал аспирант Пашков.
— Мне очень жаль вас, — ответила Оля.
— Наука! Науке я отдал всё!
Аспирант Пашков, извиняясь за то, что всё отдал науке, развёл руками и ушёл, а я спросил у Оли:
— А для тебя что главней — наука или цветы?
— Наука о цветах, — сказала Оля, засмеявшись.
— Разве такая есть?
— Скоро будете её проходить. «Ботаника» называется эта прекрасная наука.
— А про собак есть наука — собакотаника?
— Есть, только собакология.
— А про кошек?
— Наверно, кошкология. А ещё есть птицеология, рыбология, слонология, червякология и даже шакалогиенология. В общем, зоология. А я её не люблю. Я люблю ботанику.
Несмотря на тоску по Кышу, у меня дух захватило от радости, что имеется столько наук про животных и что можно будет их изучать, когда я стану грамотным.
Мы с Олей ходили по вестибюлю; я думал об этих науках и ещё о том, что среди людей, занятых своими заботами, всегда можно найти человека, который тебе поможет. Нужно только хорошенько поискать…
Когда Пашков пришёл и сказал, что щенок, похожий на Кыша, сидит в клетке и, главное, что его принесли вчера, мне не поверилось.
— И вы его видели? — спросил я.
— Конечно. Уши тёмные, чёлка на лбу. Грустит, — сказал Пашков.
— Так давайте заберём его! Напишите нам пропуск! — крикнул я, не удержавшись.
— Вот тут я ничем не смогу вам помочь. Нужно прийти твоему отцу или маме с документами на щенка. Кроме того, институт заплатил за него деньги. Советую поторопиться.
Я закрыл глаза и прикусил губу. Ведь мы ещё не зарегистрировали Кыша.
Пока я стоял, в ужасе забыв обо всём на свете, Оля о чём-то договорилась с Пашковым.
— Пойдём на работу к отцу! — заторопила она меня. — Адрес знаешь? Не бойся! Докажем, что он твой!
— Желаю успеха. Вам повезло, что сегодня я был с сердцем, — сказал Пашков, и я попросил его последить, чтобы на Кыше не делали опытов, ничего не отрезали и не пришивали и не посылали в космос на долгие годы, потому что Кыш очень глупый щенок.
— На меня он произвёл впечатление умного пса, — сказал Пашков.
На всякий случай я помотал головой и не признался, что Кыш умеет включать и выключать свет и разговаривать.
— Послушайте, аспирант Пашков, вы не спросили, кто его вчера принёс? — поинтересовалась Оля.
— Трое парней. Фамилий не знаю. Пока! Я и так опоздал.
— Спасибо! — крикнул я вслед убегавшему по лестнице Пашкову.
Глава 52
До папиной работы мы доехали на такси за пятьдесят четыре копейки.
— Внутрь нас не пустят. Тут собак не трогают, а отгадывают тайны Вселенной, — сказал я Оле.
Мы подошли к окошечку бюро пропусков, и я попросил девушку найти моего папу Сероглазова по особо важному делу и чтобы он быстрей бежал вниз.
— Он ещё не вернулся, — немного погодя сказала девушка. — Возьми, мальчик, трубку. С тобой будут говорить.
Я, подложив под ноги портфель, взял трубку и спросил:
— Вы кто? Я — Алёша Сероглазов.
— Алёша, здравствуй. Говорит дядя Сергей Сергеев. Что-нибудь случилось или ты просто так?
— А где папа?
— Его не будет ещё часа два. Ты не реветь ли собрался? Подожди, я сейчас спущусь вниз.
— С кем ты говорил? — спросила Оля, когда я протянул в окошечко трубку.
— Сергей Сергеев. Бывший папин друг. Он предал папу, хотя съел с ним пуд соли, — зло сказал я, но, когда к нам подошёл он сам, мне стало неудобно.
Дядя Сергей Сергеев, которого я давно не видел, совсем не был похож на предателя папы. Просто не мог предать папу такой высокий человек с такими весёлыми и добрыми глазами.
Во рту у него торчала сигара, из кармана — две трубки, и он весь был окутан сизым крепким дымом.
Оля тут же объяснила, что́ нужно быстрей сделать для спасения Кыша.
Недолго думая, дядя Сергей Сергеев, крякнув, посмотрел в свой бумажник, снял белый халат, взял в гардеробе синий плащ
