По ее следам - Т. Ричмонд

– Не угостишь? – Я кивнул на банку с джином.

– Закончился. Больше нет.

Все должно было сложиться иначе: я собирался сделать предложение. Но теперь внутри ядовитыми спорами прорастала ярость: жгучая, удушливая, едкая. На смену любви пришло новое чувство, беспощадное и неудержимое.

– Пойдем со мной в отель.

– Спасибо, я лучше на скамейке переночую.

Ты уныло разглядывала мемориальную табличку, затем подняла на меня глаза и, хихикнув, прищурилась.

– Это у тебя ключи в кармане или ты просто рад меня видеть?

Я покосился вниз: сквозь брючную ткань проступали очертания ювелирной коробки. Даже предложение я сделать не смог, и это ты была во всем виновата. Завтра расскажу новости Чарли, напустив на себя беззаботный вид. Напишу эсэмэс из отеля или по дороге домой: «Я снова в строю, приятель! Твой второй пилот готов к подвигам. По пиву в пятницу?» Голова шла кругом – то ли от безумной радости, то ли от отчаяния. Я выхватил коробку из кармана и швырнул в реку. Она с тихим всплеском ушла на дно.

– Что это было? – рассеянно поинтересовалась ты.

– Давняя история. Ты тоже скоро ею станешь.

– Какая философская мысль! – сказала ты и расхохоталась мне в лицо. И вот тогда я сорвался. Твой смех, растрепанные волосы, недокуренная сигарета под ногами – в ту минуту я был сам себе противен, а ты оказалась единственным человеком, которого я ненавидел сильнее. Надо было растоптать все, что еще осталось, сровнять с землей, чтобы мы больше не могли причинить друг другу боль.

– Та девчонка в Праге – просто огонь, – бросил я и с ослепительной четкостью вспомнил, как жил раньше, до тебя: ни тревог, ни забот, ни потерь, некого предавать и не от кого ждать предательства. – А какой секс! Просто закачаешься. В постели с тобой я лежал как труп, да и ты не проявляла энтузиазма.

– Забавно, я пришла к такому же выводу.

Ты попыталась вытряхнуть последние капли джин-тоника из банки. Я схватил тебя за рукав, раздался треск ткани. В прорехе показался черный кружевной бюстгальтер – мой подарок на День святого Валентина. Меня обуревали противоречивые желания: прижать тебя поближе, чтобы весь мир ушел на второй план, или оттолкнуть как можно дальше, чтобы уже никогда не видеть. Да, так будет лучше, я никому не сделаю больно, никто не сделает больно мне. Справлюсь, выживу. Ничего другого не остается, знакомая рутина: субботним вечером знакомишься с девушкой, воскресным утром выпроваживаешь ее из дома, чмокаешь в щеку и в ответ на дежурный вопрос обещаешь перезвонить, а потом отправляешь сообщение Чарли, мистеру Холостяку: «Дружище, я вчера такую куколку подцепил!» В тот день в баре я заговорил с тобой, потому что терять было нечего; так радовался, что эта неприкаянная муть закончилась, а теперь снова придется возвращаться к старым привычкам. Хуже не будет, я справлюсь, но сначала – разделаюсь с тобой, чтоб даже воспоминаний не осталось. Знаешь, Ал, в ту минуту я люто тебя ненавидел за обещание новой жизни, которое ты мне подарила. Глядя на бетонные балки и опоры моста, я вспомнил, что когда-то хотел стать архитектором. Еще одна позабытая мечта.

– Пожалуйста, пойдем со мной. – Последняя жалкая попытка.

Ты запрокинула голову.

– По крайней мере, Бен не корчил из себя святошу.

Я ничего не ответил, хотя незнакомое имя вызвало новую вспышку злости; на секунду я четко представил, что будет дальше. Ты станешь воспоминанием – как Эми, Лора и Пиппа. Два-три года спустя я оглянусь назад и испытаю легкий укол сожаления. От тебя останется только расплывчатый образ, очередная ступенька на пути к другой женщине, кем бы она ни была. Может, сегодняшний вечер превратится в нашу с ней любимую шутку: нелепая история о том, как я поссорился с девушкой на заснеженной скамейке у реки. Как помчался вслед за своей бывшей в Саутгемптон, будто идиот какой. «Знаешь, я тогда встречался с журналисткой…». Мы посмеемся, сначала смущенно, потом неловкость исчезнет, и мы будем хохотать над этим вечером, над тобой, над нами, точно так же, как ты смеялась над историями про мои предыдущие расставания: Эми порвала со мной за ужином, а с Лорой я разругался на автобусной остановке в Нисдене, когда она заявила, что у меня атрофирована способность чувствовать. Я не хотел терять Эми, не хотел терять Лору, не хотел терять тебя. Когда же этот кошмар закончится?

– Ал, я люблю тебя, – снова повторил я. Ты была не единственной, кто плакал в тот вечер. – Я не дам тебе уйти.

Тут ты вскочила, и я схватил тебя, маленькую, мокрую от снега; ты всегда твердила про свой огромный рост – не ниже Шрека! – но в ту секунду мне показалось, что я в два, в три, в сто раз выше. Такая хрупкая, такая красивая. А я не смог тебя уберечь. Господи, как же я злился.

– Ну почему вы все так и норовите меня облапать! Перестань!

Когда ты закричала, я зажал тебе рот, чтобы случайные прохожие не сбежались на вопли. Твое дыхание, губы, зубы, ноздри, горло – у меня под ладонью. На дальнем берегу реки мелькнул огонек сигареты.

– Пусти, задыхаюсь, – просипела ты.

– Перестань кричать.

– Помогите! На помощь!

– Тише… Я пытаюсь тебе помочь.

– Мне больно!

– Да плевать я на тебя хотел. Хоть с моста прыгай, – прошипел я, крепче стискивая руки.

Ты вывернула голову набок, но я не ослабил хватку. В вырезе блузки была видна ложбинка между грудями. Перед глазами вспыхнуло воспоминание: вот ты лежишь на кровати, обнаженная… И похоть потянула меня вниз, на дно, как рыба блесну. Я вскинул руку, но ты отмахнулась, и тогда я вцепился в тебя что есть силы. Стиснуть покрепче, удержать, остановить, чтоб ты наконец выслушала меня!.. Спустя секунду я понял, что у меня в кулаке остался клок твоих волос.

– Убери руки! – крикнула ты.

Пожелания, оставленные на прощальной открытке для Алисы Сэлмон, газета «Саутгемптон мессенджер», 20 ноября 2009 г.

Мы будем скучать по тебе и твоему смеху. Какое счастье, что теперь никто не будет сушить грязные кеды на батарее!

Аманда

Сразу было ясно, что такая крупная рыба, как ты, рано или поздно заинтересует других работодателей. Это отличный шанс, и ты не должна отказываться. Нам остается только завидовать Лондону. Спасибо за прилежную работу и неизменный энтузиазм. Может, у нас получится переманить тебя обратно?

Марк

Крупная рыба! Как тебе каламбурчик?

Мы вызвали дератизаторов, чтобы разобрать твой стол. Предупредили, что внутри наверняка живут крысы!

Барбара С.

Помнишь, как прогремела кампания по поимке ночного маньяка? Ты отправила за решетку одного из самых опасных преступников Саутгемптона, можешь по праву гордиться этим! Удачи.

Бев

Следующая остановка – «Нью-Йорк таймс»! Не думаю, что ты надолго задержишься в Бэлхеме.

Гэвин

P.S. Если Казза скажет, что твой прощальный подарок – это ее идея, не верь! Подарок придумал я.

Дерзай, рыбина! Если забудешь у нас айпод, не переживай: к нему никто даже пальцем не притронется. В литературе ты разбираешься куда лучше, чем в музыке. Спасибо за все те книги, которые ты мне советовала, и за чудесные воспоминания.

Белла

Хнык! Ты была мне как старшая сестра! Чувствуешь себя старой и мудрой?! Ты меня многому научила и всегда выслушивала любое мое нытье. С тобой так здорово работать! Твитни мне, мисс Ди!

Целую, Эли

Тот день, когда новенькая девочка отказалась «навещать покойника» и сказала об этом прямо в лицо нашему секси Секстону, уже стал легендой.

Гэвин

Надеюсь, тебе понравится «Киндл». Это новая широкоэкранная модель с графическим дисплеем! Теперь тебе придется прочитать Кафку, не отвертишься.

Казза

P.S. Гэв врет как дышит!

И кто же будет заваривать чай? Ты вечно делаешь такой крепкий, что аж ложка стоит!.. Удачи в столице. Ви завидует! Когда можно наведаться в гости? Чур, мне две ложечки сахара.

Фил

Без тебя вечеринки во «Флеймс» потеряют свое очарование. Обязательно навещай нас! Бармен, мне двойной! :)

Джульет

Удачи!

От Энтони Стэнхоупа

Вы изображаете равнодушие, мисс Сэлмон, но я-то точно знаю, что ваше сердце полностью принадлежит мне. Когда все-таки решишься прийти на свидание, пиши. Такой завидный кавалер, как я, не будет ждать до скончания века!

Большой Том

Талантливая журналистка, королева выпечки, спортсменка, волонтер, защитница обездоленных, любительница текилы и замечательный друг. У тебя есть хоть какие-нибудь недостатки? Мужчины Лондона, берегитесь!

Люблю сильно-сильно, крепко обнимаю,

Мишель

Письмо, отправленное профессором Джереми Куком, 29 июня 2012 г.