Власть молнии - Олег Авраменко

– Порядок. Выстрелил и попал. Это было как раз вовремя. Я…

Но его оборвал изумлённо-возмущённый возглас Квейда:

– Так что, ты был заодно с этими проходимцами? Это сговор?!

Читрадрива молча устремил на него вопрошающий взгляд.

– Глупости, – резко сказал Карсидар, мигом сообразивший, в чём дело. – Просто объясни, откуда у тебя лошади и… – «…И куда ты исчез вместе с мальчишкой», – едва не добавил он, но почёл за лучшее промолчать. Кто знает, как отреагирует на это Квейд. Лучше выяснить потом.

– Я ни с кем не сговаривался, – с бледным намёком на улыбку заметил Читрадрива. – А эти проходимцы, как ты их называешь, лежат на опушке.

И он кивнул вправо. Сол побледнел и тоже кивнул: мол, истинная правда; и вы бы посмотрели, каким способом гандзак их уложил!..

– Так что погоня не нужна, – констатировал Читрадрива.

Он повернулся, выпустил уздечку и пошёл туда, где княжеские слуги осматривали и перевязывали раненых, в том числе Пеменхата. За ним поспешил и Квейд, изумлённо почёсывая затылок под широкополой шляпой.

– Что же он сделал с разбойниками? – шёпотом спросил у Сола Карсидар.

Мальчик лишь упрямо завертел головой. Казалось, от страха он лишился дара речи. Он даже не попытался спрыгнуть с седла и посмотреть, что случилось с Пеменхатом, которого любил гораздо больше, чем слуге подобает любить хозяина. Когда же высохшие от жары губы раскрылись, сведенные судорогой челюсти разжались, мальчик сдавленным голосом пролепетал:

– Не знаю. Честное слово, не знаю… но мне кажется, он с ними не делал… ничего. И всё же убил их. Он, и никто другой. Это точно.

Глава VI.

ХОЗЯИН СТАРОГО ЗАМКА

Вода лениво плескалась о борт баржи. Звук этот расслаблял и наводил жуткую тоску. А тут ещё рёбра ноют… Нет, надо же было вести себя так глупо! Ввязаться в столь плачевно закончившийся поединок вместо того, чтобы угостить дылду с палицей метательным ножом! А тут ещё Квейд пристаёт: ах, почтеннейший! ах, как я восхищён вашим мастерством! ах, как восхищены все! И как жаль, что вы не можете продемонстрировать нам некоторые прелюбопытные ваши приёмчики… Просто воротит от этого. Тьфу!

Пеменхат раздражённо плюнул за борт, однако легче не стало. От резкого выдоха рёбра заныли ещё сильнее. Сломаны? Пожалуй, он всё же отделался трещинами. Если бы поломал, было бы хуже. А может, просто сильно ушибся. Он же старик, а у стариков нестерпимо болит даже самая паршивая царапина…

– Что-нибудь не так, почтенный Пем?

О! Глядите-ка, Квейд уже тут как тут! Готов к услугам и всё такое прочее. Интересно, чего с ним так носится сам начальник каравана? Вроде солидное положение у человека, что ему безвестный бродяга с большой дороги? Правда, Карсидар высказался вчера в том смысле, что почтенного возраста мастер (впрочем, это по-прежнему тайна, об этом Квейд лишь догадывается, но это его личное дело) – нельзя не согласиться, настоящая редкость. Князь же весьма охоч до диковинок, вот слуга и старается для своего господина, из кожи вон лезет, лишь бы угодить ему, привезти то, за чем тщетно охотились другие – Пеменхата живьём. Хорошо ещё, что он не погиб в потасовке с разбойниками, а то и показывать было бы нечего, кроме груды костей. Да уж, повезло Люжтену, нечего сказать!

Старик усмехнулся. Как истолковал это проявление эмоций Квейд, осталось невыясненным, потому что сидевший на носу баржи слуга вдруг заорал:

– Замок! За-амо-ок!

Все обернулись в ту сторону, куда он показывал. Начальник каравана сказал:

– А вот и княжеская резиденция, почтенный. Не сомневаюсь, его светлость будет рад принять столь доблестных и отважных гостей.

Пеменхат также принялся смотреть на берег. Прямо по курсу река делала крутой поворот, но пока что кроме пегих лошадей-тяжеловозов, к которым от носа баржи тянулся буксирный канат, на заросшем буйной растительностью берегу не было видно ничего примечательного. Однако минуту спустя в зелёной ширме деревьев образовался разрыв, и в нём медленно, как на движущейся картинке у бродячего шарманщика, возник силуэт величественного замка, возвышающегося над самой водой на вершине одинокого утёса. Старик залюбовался было этой идиллической картиной: высокие белокаменные стены с зубцами, над которыми выглядывают крыши крытых красно-оранжевой черепицей построек и вздымается к небу толстенная башня; от стен по склону холма разбегаются домишки, точно овцы, мирно пощипывающие травку под надзором пастуха с высокой клюкой; море зелени над прохладной, слегка желтоватой водой… И уже вспомнилась Пеменхату пастушеская молодость, события, происшедшие словно бы и не с ним, а с каким-то совершенно другим человеком, и лишь по досадному недоразумению запечатлевшиеся в его мозгу… А другим краешком сознания он с удовлетворением отметил, что позиция для постройки выбрана наилучшим образом, башня господствует над местностью, да ещё с юго-востока река, обрыв, не подступишься… Как вслед за тем вдруг сообразил, что и одинокий утёс, и быстрая, холодная, слегка мутноватая вода реки – всё это предвестники гор на юге. Ральярг, таинственный край проклятых колдунов, откуда не возвращался живым ни один смертный, был где-то здесь, под самым боком.

Настроение у Пеменхата вновь испортилось, и он осведомился с кислым видом:

– А что, горы близко?

– Горы? – казалось, начальник каравана был изумлён вопросом. – Да не очень-то далеко… А что, почтеннейший? На кой чёрт сдались тебе эти горы? Какое тебе до них, собственно, дело?

«Ты про то лучше Карсидара спроси», – едва не ляпнул Пеменхат, но вовремя сдержался.

Было несколько вещей, о которых они условились молчать. Например, Карсидара ни за что не следовало называть по имени. Слава о нём гремела по всему Орфетанскому краю, и её отголоски вполне могли выйти за его пределы, так что лучше не рисковать. И Читрадриву они договорились именовать лишь кратко: «Дрив», – дабы никто не заподозрил, что он на самом деле гандзак. То же относилось и к цели экспедиции: ну, путешествуют себе трое взрослых и один ребёнок; ну, развлекаются таким незамысловатым образом. И всё. А если бы Пеменхат произнёс сейчас сакраментальную фразу, он нарушил бы уговор. Этого только не хватало!

– Да так… просто спросил. Слышал, что где-то здесь горы начинаются, вот и стало любопытно. Видишь ли, я в горах ни разу не бывал, дай, думаю, спрошу, авось удастся прогуляться.

Неизвестно, поверил ли ему начальник каравана. Невооружённым глазом было видно, что это хитрая бестия, станет ли он верить в чужую ложь, скроенную быстро и неумело. Однако Квейд напустил на себя невозмутимый вид и как ни в чём не бывало сказал:

– Ага. Горы, говоришь? Горы южнее, почтенный. Но ходить туда не советую. Плохие это горы. Место явно не для прогулки. Дикари там живут… и прочее. Хотя дикари немного западнее, но… зачем тебе лишние неприятности?