Возвращение экспедиционного корпуса - Георгий Лопатин

— А как быть с прочими?

— Кем?

— Кто не служил.

— Никак. Они жители государства, но не граждане, а значит не могут быть ни избранными, ни избрать.

— Но если они физически не могут служить, а так вполне достойны люди? Не кажется ли вам, что это дискредитация и разделение людей на сорта?

— Служить могут все, даже глухие и слепые. Сколько должностей в действительности занимают здоровые люди, там где их здоровье совсем ни к чему? Те же телеграфисты, писари и прочее и прочее.

— Да… действительно… А слепым где служить прикажете? — с насмешливой улыбкой спросил Михаил.

— Зря смеетесь. Даже слепоглухойнемой может быть полезен.

— Как?!!

— Да хоть патроны набивать в магазины и пулеметные ленты на передовой пока остальные стреляют. Нет ни рук ни ног? Приставим к тебе слепоглухонемого и можешь работать наблюдателем. В общем любому при желании можно найти достойную работу.

— Хм-м…

— Что до сортности, то это выбор каждого. Захотят получить право стать «первым сортом» — добро пожаловать на военную службу. Или может скажете, что лучше отдать власть пустобреху, что красиво говорил о патриотизме и необходимости сражаться, но как только дошло до дела, то отсиделся в кустах? Или может хотите отдать власть дельцам, кои набивали себе карманы пока мы проливали кровь, а потом снова пошлют вас на другую войну, чтобы набить себе карманы еще больше? Ведь они своей жизнью не рискуют.

— Хм-м… Вы правы, в этом что-то есть и история того же Рима на вашей стороне…

«Ага, обзовем это революционным возвращением к истокам! — подумал Климов. — Люди обожают жить по старине, ибо раньше предки жили по Правде! И вот она священная правда предков!»

— Возьметесь оформить эту мысль в стройную идею?

— А и возьмусь! — с загоревшимися глазами воскликнул Николай Гумилев.

— Благодарю…

«Ну вот, по крайней мере на меня собак по поводу того, что именно я являюсь автором новой, далеко не всем удобной идеологии не повесят. Это не я придумал, это все Гумилев подлец такой! Запудрил мне голову! Ату его!» — ерничая мысленно посмеялся Климов.

Михаил решил повесить на Гумилева еще один неоднозначный проект, с которым не хотел репутационно «обляпаться» в случае неудачи. Вообще хотел внедрять, как бы от интеллектуальной общественности, «подписав» интеллигенцию, молодую и восторженную ее часть в качестве «торпеды». Даже как моду можно ввести — ново и революционно! Законом такие вещи в любом случае не прописать, надо чтобы люди сами приняли, а не сверху принудительно спустили.

— Да, и еще один небольшой момент Николай Степанович…

— Да, Михаил Антонович?

— Заметили, что у нас нет нейтрально-уважительного обращения к мужчине или женщине? У немцев — герр и фрау, у американцев мисс и мистер, у французов — мадам с мадемуазелью и месье, есть у испанцев и итальянцев, да у всех есть! А у нас нету. Прям беда. Приходится заимствовать. А это не дело для уважающего себя народа. Показывает своеобразную неполноценность.

— Да, действительно… Но можно нейтрально называть господином и госпожой… или сударь и сударыня…

— За господина и госпожу скоро в морду будут бить. Ну и для простого народа надо что-то нормальное. А то представьте себе какую-нибудь деревенскую Нюрку, а ее «госпожой» и «сударыня» будет звать некий «господин» и «сударь» Акакий работающий пастухом…

Гумилев на это только засмеялся, действительно видимо представив себе такую картину.

— Да, действительно комедия в чистом виде! И у вас есть предложение по этому поводу?

— Есть. Проведем, так сказать, импортозамещение, хе-хе…Для мужчины — свар, а для женщины — лада.

— Это мне что-то напоминает… — защелкал пальцами Гумилев.

— Древнеславянские боги — дети Рода, его мужское и женское проявление, муж и жена — Сварог и Лада, — подсказал Михаил.

— Точно!

— И как вам идея?

— Лично мне нравится! Только как к этому отнесется Церковь? Все-таки древние славянские боги. Наверняка какую-то крамолу заподозрят…

— Церкви скоро станет не до таких мелочей, а потом если приживется — ничего не сможет поделать, ибо к тому же будет окончательно отделана от государства и лишена власти в светской жизни, а обращение к мужчине и женщине — светская прерогатива.

— Не знаю… но все равно проработаю и эту мысль.

— Благодарю.

«Ну вот, вроде занял относительно полезным делом человека, — подумал Климов. — А потом натравлю его на орфографию, а то все эти еры и яти мозг ломают не по-детски… да и прочие моменты уточним, как например со стекляННый и в то же время деревяНый. Маразм ведь. Ну и вишенка на торте — министром образования поставим».

Глава 9

23

В сторону Парижа Климов приказал двинуться с наступлением глубокой темноты. Несмотря на то, что он держал местный узел связи, но о смене направления движения могли узнать загодя благодаря воздушной разведке, что продолжала его сопровождать. Так что французы вполне могли разрушить пути на подходах к столице, что ему совсем не улыбалось.

Вперед пустил захваченный в Реймсе маневровый паровоз с десятком вагонов в которые погрузил полуроту гвардейцев. А так же пару дрезин для быстрой обратной связи. Помимо того, что они выполняли роль разведки, им так же вменялось в обязанность быстро захватывать все пункты связи, что попадутся на пути. Оставалось надеяться, что сами пути окажутся чисты от составов. По идее все поезда должны были убрать с линии Париж-Реймс, как только стало известно о прибытии в городок русских войск.

Увы, но легко не получилось. Где-то на полпути к Парижу путь преградил состав.

— Сдавайте назад до развилки ведущей на Шалон-сюр-Марн или пустим вас под откос!

Составов оказалось на самом деле три и пришлось терять время, пока они раскочагарятся и отползут назад на двадцать с лишним километров, а потом переберутся один за другим на другую ветку.

— Сколько составов стоит до следующей развилки у Парижа? — спрашивал у начальника железнодорожной станции, что обслуживал развилку.

— Еще минимум пять…

— Какой груз?

— Не знаю…

— Проклятье. Только бы не войска…

Вперед снова ушел поезд-разведчик и вскоре обратно на развилку приехала дрезина с сообщением, что составы есть, но к счастью не с войсками, а с какими-то грузами. Солдаты не сплоховали, охрану у этих поездов выставили чисто символическую и ее быстро разогнали, тем более что глаза у страха велики, да еще ночью. Составы тоже заставили стронуться и проехать в сторону Шалона. Правда на развилке их частично раздербанили, отцепляя от последнего поезда по несколько вагонов и подцепляя их к проходящим составам РОДа. Подвергшийся каннибализации поезд вез продовольствие.

На все эти