Мудрость ангельская о Божественном провидении - Эммануил Сведенборг

146. Пример для наглядности: человек познал удовольствие в обманах и в тайных хищениях, но видит и внутренно признает, что то грехи и, следовательно, хочет от них отказаться; когда он отказывается, то начинается борьба внутреннего человека с внешним; внутренний человек в расположении искренности, но внешний еще в удовольствии обмана; удовольствие это, совершенно противоположное удовольствию искренности, не отходит, разве только не принудят его, и оно не может быть принуждено иначе как борьбой, и тогда, если внутренний человек победитель, то внешний человек входит в удовольствие любви искренности, которое есть милосердием: позднее удовольствие обмана становится мало-помалу неудовольствием для него. То же самое со всеми другими грехами, которые суть прелюбодеяниями и блудом, мщениями и ненавистями, богохульствами и ложью. Но труднейшею из всех есть борьба против любви властвовать по любви к себе; покоряющий эту любовь покоряет легко все другие любови, ибо эта любовь им глава.

147. Здесь будет сказано в нескольких словах, как Господь изгоняет вожделения зла, осаждающие от рождения внутреннего человека и влагает на их место добро, когда человек удаляет, как бы сам собою, зло как грехи; уже было показано, что у человека есть дух (mens) природный, дух духовный и дух небесный, что человек в духе оном природном, пока он в вожделениях зла и в их удовольствиях, и что во все это время духовный мир закрыт; но лишь только человек по исследованию признает зло за грехи против Бога, ибо они противны божественным законам и, следовательно, желает отказаться от них, то Господь открывает духовное (начало) и входит в природное посредством чувств истины и добра, и также в рациональности, и по этому рациональному приводит в порядок то, что против порядка ниже, в природном; это и представляется человеку борьбой, а у тех, которые много предавались удовольствиям зла, искушениям, ибо в душе (animus) скорбь, когда порядок ее мыслей изгоняется. Теперь, так как борьба идет против того, что в человеке и что человек чувствует своим, и никто не может бороться против себя, иначе как по внутреннему в себе и по свободе, которая в нем, то явствует, что внутренний человек борется тогда против человека внешнего по свободе, и что он принуждает внешнее к послушанию; это значит принуждать себя, а что это не против свободы и не против рациональности, но соответственно этим двум способностям, - очевидно.

148. Сверх того, всякий человек хочет быть свободен и удалить от себя несвободное и подвластное; всякий ребенок при учителе желает быть независим (suijuris) и, следовательно, свободен; подобно тому всякий служитель при господине и всякая служанка при госпоже; всякая молодая девушка хочет выйти замуж из дома отчего, чтобы действовать свободно в собственном доме, всякий молодой человек, желающий работать, торговать или исполнять какую-либо должность, пока он подчинен другим, желает уволиться от их главенства, чтобы вести себя по-своему; все, старающиеся, по собственному побуждению, достигнуть свободы, приневоливают себя, и приневоливая себя, действуют в свободе, по рассудку, но по свободе внутренней, при коей внешняя свобода смотрится как на услужение. Это было приведено в доказательство, что принуждать себя не значит действовать против рациональности и против свободы.

149. Если человек не хочет точно так же перейти из рабства духовного в духовную свободу, на это первая причина в том, что он не знает, что такое рабство духовное, ни что такое духовная свобода; у него нет истин, которые поучают, а без истин он мыслит, что духовное рабство есть свобода, и духовная свобода есть рабство. Вторая причина та, что религия Христианского Мира замкнула разумение, и отдельная вера запечатала его, ибо та и другая поставила вокруг себя железною стеною догмат, что предметы теологические суть трансцедентальны и, следовательно, не могут быть доступны никакой рациональности, и что они для слепых, а не для зрячих. Этим они скрыли истины, которые бы научили, что такое свобода духовная. Третья причина та, что не многие исследуют себя и видят свои грехи, а не видящий их и не отступающийся от них обретается в свободе своих грехов, которые есть адскою и рабскою в себе свободой; видеть же посредством этой свободы свободу небесную, которая есть настоящей свободой, - это как бы сквозь туман видеть день и под черною тучей видеть то, что солнечного над нею. Отсюда явствует, что не видят, что такое свобода небесная, а разница между этой свободой и свободой адской такая же, как между тем, что живо, и тем, что мертво.

150. VI. Внешний человек должен быть преобразован человеком внутренним, а не наоборот. Под человеком внутренним и человеком внешним разумеется то же самое, что под внутренним и внешним мысли, о чем было очень часто говорено. Если внешнее преобразовывается внутренним, то потому, что внутреннее наитствует во внешнее, а не наоборот. Что есть наитие духовного в природное, а не наоборот, известно в ученом мире, и что внутренний человек должен быть сперва очищен и обновлен, а через него человек внешний, - известно в Церкви; если это известно, то потому, что Господь и рассудок оное внушают; Господь поучает этому словами: "Горе вам, лицемеры! Ибо вы очищаете внешность чаши и блюда, но внутри они полны хищения и невоздержания. Фарисей слепой, очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы и внешность также стала чиста" (Матф. XXIII, 25, 26): что рассудок это внушает было показано во многих местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости. В самом деле, то, чему поучает Господь, Он дает человеку познавать рассудком, и это двумя способами: одним в том, что он видит в себе, что это так, лишь только это услышит; другим - что он понимает это по доказательствам. Видит в себе - это в человеке внутреннем, а понимает по доказательствам - это в человеке внешнем. Кто не видит в себе, услышав, что человек внутренний должен быть сперва очищен, а через него внешний человек? Но не получающий от наития неба общей идеи об этом предмете может быть в заблуждении, вопрошая внешнее своей мысли; по одному этому внешнему видно только, что внешние дела, принадлежащие милосердию и благочестию, спасают без внутренних; то же самое с другими, например, что зрение и слух наитствуют в мысль, запах и вкус в сознание, таким образом внешнее во внутреннее, когда между тем наоборот; если то, что мы видим и слышим, представляется наитствующим в мысль, - это иллюзия, ибо разумение видит в глазе и слышит в ухе, а не наоборот; то же самое с остальным.

151. Но будет сказано в нескольких словах, как человек внутренний преобразовывается, а через него человек внешний: человек внутренний не преобразовыван только знанием, пониманием и умом, следовательно, только мыслью, но он преобразован желанием того, чему наука, понимание и мудрость поучают; когда человек знает, понимает и держит предметом мудрости, что есть Небо и Ад, что всякое зло от Ада и всякое добро от Неба, и если не желает зла тогда, потому что оно от Ада, и желает добра, потому что оно от Неба, то он в первой степени преобразования и на пороге ада к Небу: когда человек подвигается вперед и желает отречься от зол, то он во второй степени преобразования и тогда вне ада, но не в Небе еще: он его видит над собою, в этом внутреннее преобразование человека, но если то и другое, внешнее как и внутреннее, не преобразовывается, то человек не преобразован; внешнее преобразовывается внутренним, когда внешнее отрекается от зол, которых внутреннее не желает, потому что они адские, и еще более, когда в силу этого, оно избегает их и борется с ними; таким образом внутреннее - желает, а внешнее - творит; ибо кто не творит того, что желает, то есть внутри, что не желает он, и это, наконец, обращается в нежелание. По этим немногим объяснениям можно видеть, как внешний человек преобразован внутренним; оное же разумеется по словам Господа Петру: "Иисус сказал: Если не омою тебя, не имеешь части со мною. Петр Ему сказал: "Господи, не только ноги мои, но также - руки и голову. Иисус сказал: омытому нужно только ноги омыть, и он чист весь" (Иоанн, XIII, 8, 9, 10). Под омовением разумелось духовное омовение, которое есть очищение от зол; под омытием головы и рук разумеется очищение внутреннего человека, под омытием ног разумеется очищение внешнего человека, что внешний человек должен быть очищен после того, как очищен внутренний, разумеется под словами: "омытому нужно только ноги омыть"; что всякое очищение от зол совершается Господом, разумеется под словами: "если не омою тебя, не имеешь части со Мною"". Что у Евреев омовение прообразовало очищение от зол, и оно же преобразуется в Слове омовением, и что очищение человека природного или внешнего означается омовением ног, - было показано во многих местах в "Тайнах Небесных".

152. Так как есть у человека внутреннее и внешнее и как то, так и другое должно быть преобразовано, для того, чтобы человек был преобразован, и никто не может быть преобразован, если не исследует себя, не увидит и не признает своих грехов и затем не отречется от них, то явствует, что надобно исследовать не только внешнее, но и внутреннее; если одно внешнее исследовано, то человек видит только то, что актуально сделал или чего не сделал, например, что он не убивал, не прелюбодействовал, не воровал, не лжесвидетельствовал и тому подобное; таким образом он рассматривает зло своего тела, а не зло своего духа, между тем как должно быть рассмотрено зло духа, дабы мог он быть преобразован, ибо человек живет духом по смерти, и всякое зло, которое в нем, остается; дух может быть исследован лишь тогда, когда человек обращает внимание на свои мысли и, главным образом, на свои намерения, ибо намерения суть мысли во вне; в них зло в своем начале и в своем корне, то есть в своих вожделениях и в своих удовольствиях; если они не усмотрены и не признаны, то человек все-таки во зле, хотя во внешних он его не совершает; что мыслить по намерению значит - желать и делать, это очевидно по словам Господа: "Кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем" (Матф. V, 28). Таким исследованием внутреннего человека внешний человек существенно исследован бывает.