Тверской Баскак. Том Третий - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покачиваясь в седле в залепленном снегом башлыке или засыпая в шатре под завывание ветра, я все чаще приходил к одному и тому же выводу.
«Как бы странно для меня, гуманитария, это не звучало, но я вынужден признать, что сумел добиться определенных успехов на военном поприще, а в экономике, финансах и торговле даже более чем серьезных достижений. В этом я могу быть собою доволен, а вот в политической жизни у меня явный пробел. Союз вроде бы создан, но насколько он крепок? Я сижу в Твери и то, что творится в других городах союза, узнаю лишь постфактум, а то и вовсе не узнаю. Взять тот же Полоцк, ведь силовая акция понадобилась, потому что других методов воздействия у меня там попросту не было. А если завтра попробует откачнуться какой-нибудь Зубцов или Бежецк, мне что мотаться из края в край и силой их всех тащить в союз?! Нет, везде нужны свои люди, которые будут сами и неуклонно, так сказать, проводить „линию партии“, а вот ежели они не справятся, тогда можно и силу применить».
В общем, по возвращении в Тверь я решил немедленно заняться двумя вещами: службой безопасности, раз, и своими представителями в союзных городах, два. И вот тут, еще даже не начав, я вновь столкнулся с проблемой кадрового голода. Кого поставить хотя бы во главе этих организаций, не говоря уже про самих представителей и агентов?!
Новые птенцы еще когда вылупятся из гнезда, а люди нужны уже вчера. К тому же молодежь не имеет ни достаточного опыта, ни авторитета для такой работы.
«В каждом случае нужен человек, весомый в обществе и понимающий, что он делает и зачем, а не просто выполняющий приказ, иначе обладая властью, он может таких дров наломать, что потом и не разгрести».
И только уже подъезжая к Твери, я вдруг как-то просто пришел к весьма логичному и простому решению.
«Нужно искать людей из 'старой гвардии, — мысленно сказал я самому себе, — ведь у меня же полно примеров людей, которых я не воспитывал, которые не выросли в уже созданных мною условиях, но тем не менее истово верящих в мое дело и служащих мне не за страх, а за совесть! Возьмем того же Калиду или Куранбасу! А Острата?! Да я с ходу десяток имен легко могу назвать, а сколько еще найдется людей, готовых поверить в мои идеи! Надо только их найти и убедить! Не все такие, повернутые на старых порядках, как Якун, или себе на уме, как Лугота! Надо просто не бояться доверять тем, кто уже показал себя! Дать им шанс для движения вверх, и тогда у меня не только в каждом городе, а в каждом конце, в каждом доме будет по верному человеку!»
Глава 12
26 июля 1246 года
Свадебный пир в самом разгаре, и огромный зал гудит голосами бесчисленного количества гостей, звяканьем посуды и шуршанием одежды. Бесшумными тенями снуют туда-сюда слуги, а длиннющий п-образный стол заставлен яствами и заполнен жующим и галдящим народом.
Я со своей уже законной супругой сижу в самом центре этого пиршественного безобразия и с поистине философским терпением жду его окончания. Мой взгляд невидяще скользит вдоль бесконечного стола, всевозможных блюд и бесчисленных гостей.
Эта свадьба уже доставила мне такое количество хлопот, что я теперь лучше понимаю принцип единобрачия. Один раз пройдешь через такое, и больше никогда не захочется. Возьмем хоть этот стол! Это же левиафан из столов! Он поистине огромен! Ведь чтобы вместить всех этих людей, пришлось даже специально перестраивать первый этаж моего дома и расширять парадный зал.
Встряхиваю головой и прогоняю морок. Надо просто потерпеть еще немного. Бросаю взгляд направо, там сидит князь Ярослав, несмотря на юный возраст, он исполняет роль посаженного отца. За ним князь Смоленский Всеволод и дальше по старшинству все князья Союза городов.
«Получается, это теперь моя самая ближняя родня! — Несмотря на то, что вся эта безумная суета уже достала меня конкретно, я еще способен на иронию. — Да уж, еще та семейка!»
Смотрю на жадно поедающего жареного цыпленка Мстислава Хмурого и вспоминаю недавнее заседание палаты князей. Его гнусавое брюзжание по поводу моего предложения увеличить вдвое набор рекрутов с городов.
— Кудыть еще-то?! Итак жрать нечего, а ты еще хошь! Людишек-то мне не жалко, но ты же ведь на этом не остановишься, еще и денег запросишь на прокорм и оружье!
Ох и разозлил он меня тогда. Выплеснуть все, что думаю, конечно, я себе не позволил, но все ж таки воспитательную беседу провел.
— Ты князь, — начал я вроде бы мирно, — вместо того чтобы жаловаться, лучше бы перестал драть три шкуры со своих смердов. Овца и та сдохнет, ежели ее по три раза в год стричь, а народ не овца. Он от тебя сбежит и тогда совсем не с кого брать будет.
Торопецкий князь сразу взъярился.
— А ты меня не учи, как городом править, я и…
Не дав ему разойтись, я оборвал его на полуслове.
— Дак не я тебя учу, жизнь учит! Ты вот на Андрея Старицкого посмотри. Он ту ссуду, что в банке взял, не прогулял и на девок срамных не потратил, а все в дело вложил. Семена у меня селекционной пшеницы да подсолнечника закупил, да крестьянам своим в рассрочку раздал. А в этом году мастера ему маслобойню поставили и мельницу новую на реке. У него и урожаи выросли, и прибыль с продажи масла пошла.
Старицкий князь расплылся в довольной улыбке, а все остальные, не удержавшись, повернулись к нему посмотреть на «выскочку и отличника».
У меня аж комок к горлу тогда подкатил, так мне эта сцена школу и класс мой напомнила.
Отгоняю непрошенные воспоминания и перевожу взгляд на свою новоявленную жену Евпраксию. Она сидит как статуя, выпрямив спину и не расслабляясь ни на минуту.
«Да уж, наверняка ее тетки настропалили, мол ты теперь уже не девица на выданье, а жена консула Твери, и должна вести себя соответственно. — Представив, не могу удержаться о улыбки. — Нелегкая это доля быть женщиной в этом времени!»
Смотрю на ее профиль почти в упор, и мне видно, что ее лицо покрыто таким толстым слоем белил, что из-под него не пробиться никаким эмоциям. Она действительно напоминает застывшую восковую куклу, и только широко распахнутые,
