Радиобеседы - Андреас Конанос

Упражняться в дисциплине и воздержании — непросто для любого. Один раз я написал следующее: в четверг на этой неделе тому нищему, которого ты встретишь первым, выйдя из своего дома, без рассуждений, кто и что он такой и т. п., дай 10 евро. Без опасений и волнений. Без разбирательств. Ничего — и пускай он окажется воришкой. И пускай его специально кто-то посадил собирать милостыню. Не выдумывай себе всех этих оправданий и предлогов, которые обычно мы себе сочиняем, чтобы в результате не дать милостыни никому. Так вот: сделай это. И, само собой разумеется, что это же сделаю и я сам. «И пусть никто из вас, — говорю я, — не думает запереться в этот день дома. Мы выйдем на улицу, найдем нищего. У светофоров? На улице? В метро? Неважно где! Посмотрим, как мы справимся с этой задачей». И вот один человек мне написал о той реакции, с которой он столкнулся и которой был очень взволнован.

Он рассказал: «Я такого не ожидал: я получил большую милостыню, чем нищий, которому я помог. Первому нищему, которого я встретил, я подал 10 евро. Положил ему в руку и ушел, не дожидаясь его благодарности. Потом, а я уже ушел вперед, через минуту чувствую, как кто-то касается моей спины. Я понял, что кто-то шел за мной. Он хлопнул меня по спине. И говорит:

— Подождите!

Я обернулся и вижу того нищего.

— Вы, вероятно, перепутали и дали мне слишком много. Наверное, вы по ошибке вынули не ту бумажку из кармана. Это очень большие деньги — то, что вы мне дали. Я это понял, как только вы ушли.

— Нет, я дал тебе именно столько.

— Но, может быть, мне сколько-нибудь вернуть вам? Если хотите, я дам вам сдачу. А себе оставлю меньше — 1–2 евро.

И в глазах этого бедняка, которого я встретил, было столько доброты!»

Это рассказал мне один из тех, кто проделал это «упражнение в любви». И он так закончил свою историю: «Я был очень растроган, когда увидел, что в мире есть доброта, есть на дорогах нищие, хорошие люди, которые имеют в сердце любовь».

Сейчас я припоминаю случай из моего детства. Мы немного уходим в сторону, но, быть может, это тебя немного отвлечет от того, что я рассказывал прежде. Я поведаю тебе одну замечательную историю о нищенке, которую встретил на Омонии[5]. Она была вся замотана, как клубок, и, прислонившись к стене дома, просила подаяние.

Слушай, что приключилось с этой нищенкой. Как-то вечером я проходил там, а она продавала большие коробки со спичками. Красивые коробки, большие, внутри них было много спичек. Не обычные, маленькие. И я говорю про себя: «Возьму этот коробок… Наверняка, послужит мне не один месяц». И останавливаюсь. А знаешь, зачем мне нужны были эти спички? Потому что тогда я принес домой лампадку. История, которую я тебя рассказываю, произошла давно. Еще до моего рукоположения. Когда я был ребенком. И я подумал, что куплю этот коробок со спичками и каждый вечер буду зажигать лампадку спичкой из него. Так я размышлял про себя. Так вот, подхожу я к этой нищенке, кладу ей в руку какие-то денежки, беру коробок и говорю:

— Большое спасибо.

Она поворачивается ко мне и произносит удивительные слова:

— Когда ты будешь зажигать свою лампадку, поминай меня.

Она поворачивается и произносит: «Когда ты будешь зажигать свою лампадку, поминай меня»

Я киваю головой, в шоке оборачиваюсь и переспрашиваю:

— Что вы сказали?

— Деточка, когда ты будешь зажигать свою лампадку, поминай меня.

«Так ведь именно для этого я хочу купить спички!» — говорю я про себя. Но она… откуда это ей известно? Спрашиваю:

— А как вас зовут, как мне поминать вас? Что говорить, когда я буду зажигать лампадку?

— Меня зовут Мария.

Я говорю ей:

— Буду поминать вас.

Больше ни о чем я ее не спросил. И даже не поинтересовался: «Откуда ты знаешь, что этими спичками я буду зажигать мою лампадку». Я сказал лишь: «Хорошо».

Как бы то ни было, в тот момент я почувствовал, что происходит нечто удивительное. И спросил:

— Вы голодны?

Она мне ответила:

— Да, я очень хочу есть, но не могу купить себе еды.

— Почему? На те деньги, что я вам дал, вы можете купить что-то поесть.

Она ответила:

— Не в этом дело. Когда я прихожу в магазины по соседству, меня из них прогоняют даже тогда, когда у меня есть деньги. Мне говорят: «Ступай прочь из магазина, потому что, приходя сюда, ты портишь нам вид. К нам заходят люди достойные, они могут увидеть тебя. Так что нечего тебе тут делать в своих лохмотьях, да к тому же ты грязная и неумытая». Поэтому я не могу пойти поесть, вот и стою тут до темноты. И я не знаю, что ждет меня, но всякий раз находится какое-то решение. Что произойдет сегодня, я пока не знаю.

Тогда я говорю ей:

— Чего бы вы хотели поесть? Хотите, я принесу вам это?

— Мне бы очень хотелось жареной картошечки, — ответила она.

— Послушайте, я сейчас принесу ее вам.

— Но уже вечер. Ты задержишься из-за меня в столь поздний час!

— Не беспокойтесь, не переживайте. Все в порядке. Ну, сколько у меня уйдет на это времени? Десять минут. Я задержусь совсем ненадолго.

И я пошел: туда, рядом, в портик (который называли, как я припоминаю, «Портик алчущих» — не знаю, остался ли он сейчас на Омонии). Это была такая крытая галерея, по которой ты проходишь, а там везде располагались магазинчики, и вкусные запахи из них щекотали вам нос. Повсюду продавали шашлыки, шаурму, жареных цыплят, картошку и все такое. Моя очередь подошла, и я попросил:

— Две порции картошки в одну коробочку.

Мне положили две порции картошки, и я побежал, чтобы горячей принести ее той женщине. Отдал ей, а она кинулась целовать мне руки.

— Что вы делаете! Я ничего особенного для вас не сделал! Все нормально. До свидания!

Я был маленький, а она проявила ко мне такое уважение, как если бы я был взрослым. Я попрощался с ней и ушел. Такую радость я получил от этой женщины! Огромную радость! Конечно, легко получить радость, когда ты почти ничего не дал, как я: лишь несколько монет — столько, сколько стоит немного жареной картошки. Тяжело отдавать большие суммы денег. Это для нас действительно оказывается затруднительным.

Но есть души, которые отдают и большие, нешуточные суммы. Мы говорим о тех, кто помогает очень щедро: не 5 и не 10 евро жертвуют они, а сотни и даже тысячи евро. Некоторые же дают и сотни тысяч евро. Вероятно, ты возразишь: «Ну да, они эти деньги имеют, поэтому и дают». Ошибаешься! Не все, кто имеет, дает. Многие имеют, но немногие дают. И если ты посмотришь на ситуацию в более мелком масштабе, перенесешь ее на свою жизнь, то увидишь, что и ты сам не даешь того, что мог бы дать. Ведь ты мог бы дать гораздо больше! Ты мог бы еще немного выйти за рамки своего «я» и ощутить, что ты и твой брат — одно целое. Другой (твой ближний) — он же твой брат. И это Господь устроил в жизни так, что ты богат, а он беден. Все могло быть наоборот. И тогда беден был бы ты. Ты ничего и не делал для того, чтобы стать богатым. Я говорю так, потому что некоторые люди получили богатство, не прилагая к этому никаких усилий, они просто унаследовали состояние своей семьи. Есть и другие: они имеют много денег, потому что в силу своей профессии много зарабатывают. Как бы там ни было: если можешь, окажи помощь тем, кто в ней нуждается.

Как-то один человек рассказал историю из своей жизни, похожую на мою. Он подал денег одной бедной женщине, которая просила милостыню тоже на Омонии. Этот человек увидел, что она нищенка, но не заметил, что она держала в руках цветочки и раздавала людям маленькие, скромно завернутые в фольгу букетики. Гиацинты. Они изумительно благоухали. И вот он быстро подал милостыню в стремительном круговороте Омонии и поспешно ушел. А бедная нищенка пустилась за ним, чтобы его догнать. Догнала, остановила и говорит: «Возьмите цветочки».

— Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, — рассказывает этот человек, — кто со мной заговорил. Я был в самой круговерти Омонии: вокруг люди копошатся, как муравьи, лезут разве что не на головы друг другу, толкаются. И представь себе: в этом муравейнике ты оборачиваешься и видишь бедную женщину, которая протягивает к тебе руку и подает букет благоухающих гиацинтов. В Афинах. На Омонии.

Это мгновения благородства и великого смирения. Они придают силы и приятно изумляют душу посреди безликого однообразия жизни. Это есть прекрасная нищета, смиренная, та, что кроет в себе совестливость и благородство и являет в действии то, что сказал Христос. Ты помнишь, что Он говорит: «Ты сделаешь Мне это»?[6]

«Хочешь прикоснуться ко Мне? — спрашивает Христос. — Прикоснись к бедному. И ты дотронешься до Меня. Хочешь приласкать Меня? Приласкай бедного. И ты дотронешься до Меня. Ты приласкаешь Меня. Дай бедному немного денег. Их получу Я».