Лекарь - Алексей Федосов

— А это что такое? Опять какие-то ваши тайны, что вы там придумали на этот раз?

— Судья, давайте сделаем так, Фадрийя осмотрит Инаам, а потом мы соберем всех здесь и я расскажу все, что я знаю.

Он прошелся по комнате, остановился рядом с Назаром, — А с этим, что будем делать?

Я задумался, и тут в голову пришла одна мысль.

— Когда забирали тело несчастного Рагима, женщин в комнате уже не было, мы кладем на его место Назара, накрываем, и он лежит там, не дыша и не шевелясь. В противном случае…

— Это будет жестоко!

— Зато быстрей расскажут!

— Я против этого.

— А тебя уже никто не спрашивает, Фадрийя, иди на женскую половину и осмотри Инаам.

Когда войдешь туда, скажи, чтоб заканчивали с телом Гуфран, я жду Фархану здесь. После того как осмотришь Инаам и проводишь её сюда сама не входишь, а ждешь во дворе, там должны привести мужчину с тобой будет Ибрагим, если это тот, кто покупал твой отвар в ближайшие два дня, ты ему об этом скажешь. Ибрагим если это он, зайдешь и скажешь мне об этом. Всё, идите.

Подошел к лежавшему на полу Назару, — Ты меня понял? Понял, что тебе надо делать? Или тебе объяснить?

–:Не надо, все понял.

— Вот и хорошо, но пасть тебе все-таки заткну, чтоб не кричал, но мог слышать, что говорят.

Афдал собрался выскользнуть из комнаты, но был остановлен мной, — Если хотите то можно поменяться местами с Назаром, его я спрячу на кровати, а вас положу на пол под покрывало, вас такое устраивает? Нет? Так останьтесь здесь и не ходите никуда, если думаете что без вашего решения, здесь что-то измениться то ошибаетесь, я уже говорил что сволоку всех во дворец. Вы с нами?

Он стоял передо мной, кулаки его сжимались в бессильном гневе. Казалось, что он сейчас начнет кричать и размахивать ими перед моим лицом, но он справился с собой и ядовито улыбнувшись, ответил, — Как вам будет угодно, но я расскажу Эмиру, как вы издавались над его судьей, заставляя силой исполнять, не правомерные законы.

Можно было не сомневаться, что этот желчный старикашка наговорит кучу всяких гадостей и нам с Ибрагимом надо будет постараться, чтоб выбраться из этого города живыми.

Афдал прошел на свое место и уселся, выражая всем своим видом оскорбленную невинность.

Я уложил Назара на пол, закутал его покрывалом стараясь быть похожим на то как лежал Рагим. Отошел назад осмотрел свое произведение, похож, если не будет шевелиться.

Прошел к судье и уселся рядом. Некоторое время просидели в молчании, потом стали коситься друг на друга, наконец, он не выдержал, — Пересядьте, я не хочу сидеть рядом с человеком, который попирает законы, не чтит старших, плохо обращается с женщинами, с беременными женщинами.

— Судья, я прошел через кучу войн и видел, как страдают люди и как они умирают. Вам я могу сказать, я не завидую той смерти, к которой приговорили беднягу Рагима. Получилось очень странная история в которой оказались замешаны все, вся его семья, все его жены, даже покойная Гуфран приложила к этому руку, хотя она в этой ситуации скорее жертва чем палач. Вы разрешили родственным чувствам взять верх, над своей беспристрастностью, с которой должны выслушивать все вопросы и доводы которые вам предъявляют ваш помощник Гафур и я, но вы выбрали из всего этого плохое решение. Вы решили, что они не виновны.

— Молодой человек. Не вам мне выговаривать, что хорошо, что плохо. Я сам могу вам это объяснить и не один раз. Или выдумаете, что раз Эмир вам дал право судить то он дал вам право на смерть? Его нет у вас, но оно есть у меня. — Он усмехнулся мне в лицо, — Инаам точно не будет наказана смертью за это преступление, даже если вы его и докажете.

А как же вы судите людей? как вы им говорите одно, а на самом деле….

— На самом деле плевал я на всю эту чернь, если бы только вы знали что приходиться выслушивать

— Он украл мою козу.

— Нет, она сама ко мне пришла и съела все, что было отложено для продажи на базаре, и начинает говорить чего и сколько.

Так и кажется что это был целый табун коз, козлов, коней и верблюдов. А бедную козу тем временем уже сожрали и как доказательство предъявляют вываренный череп и вонючую шкуру. А самое главное, что они родные братья. И каждый так люто ненавидит друг друга, что готовы убить. За половину мешка изюма. За паршивую козу, которой на базаре пол динара цена и того много. За то что у одного из них надел земли на две пяди больше. Да им все равно, что я скажу им главное, что это не они виноваты. Вы бы видели их лица, когда я объявляю приговор, Радость. Радость и призрение к своему брату, который оказался беден и не смог заплатить откупные за козу и решить это дело без меня.

За день до суда ко мне приходят и начинают жаловаться, начинают говорить что как им трудно жить, что налоги большие, земля не родит, что третья жена ждет седьмого ребенка, детей кормить нечем. Еще притащит самых мелких детей оборванных и грязных, и они начинают орать в голос моля о снисхождении.

Знаете Мухаммад, я прожил долгую жизнь и тоже многое повидал. Вы видели смерть на поле брани, я видел смерть стариков, которые умирали оттого, что родные дети выгоняли их из дома. Или того хуже, тайком травили их как крыс. Было это. И Аллах Справедливый и Милосердный пусть меня накажет, если я лгу.

Мухаммад я вас прошу не надо убивать мою Инаам, пусть она останется жить. Хотите я встану на колени, и буду молить вас об этом. Ведь вы пойдет е к эмиру и расскажите там всё и этих несчастных поведете туда. Зачем вы вообще позвали меня, когда просто могли отвести всех во дворец?

— Афдал, я уже говорил, что из дворца только один выход, на площадь. А мне что-то подсказывало, просто так здесь не получиться и я уже сам устал от всего этого. А приведи я их к эмиру, женщин забили бы камнями, даже не пытаясь выяснить, виновны они или нет.

Вы не знаете, но когда было обнаружено тело Рагима, по городу пустили слух, что пришла черная смерть. Во дворце паника была и меня послали сюда как Лекаря, выяснить, что и почему, дали стражников и велели узнать истину и наказать виновных. Так что оттого, что все не так страшно их бы даже на площадь не повели, а удавили в подвале и все, можно пир устраивать, черная смерть мимо прошла.

Вот так Афдал мы оба слуги эмира и оба стоим сегодня на страже законов. У меня к вам есть предложение.

— Какое? — В его голосе послышалось оживление.

— Если Инаам и правда беременна. Я не буду обвинять её в том, что она усыпила Рагима в ночь перед убийством.

— А откуда вы знаете об этом?

— Поверьте знаю, я не хуже вас разбираюсь в людях.

Он помолчал, потом указал на Назара изображавшего покойника, провел ладонью поперек горла.

Я кивнул головой соглашаясь.

— Мухаммад я согласен с вашим предложением.

Только он закончил говорить, как в распахнувшиеся двери вошел Ибрагим. Посмотрел на нас, усмехнулся и направился к нам, перешагнув через Назара.

— Ну что будете слушать или будете ругаться?

— Ибрагим не томи, рассказывай, давай.

— Новость хорошая и очень хорошая, вам с какой начинать?

— ИБРАГИМ, — в два голоса взревели мы вдвоем. Он аж отшатнулся от нас. И выставив перед собой ладони затараторил, выпучив глаза.

— О великие и сильно могучие богатуры, не гневаетесь на слугу вашего по недоразумению и слабости ума своего забывшего истину, на дороге ведущую к стопам вашим. Не бейте сильно ибо я еще пригожусь вам чтоб вы могли с моей помощью узнавать тайны тайные и истины истинные.

— Ибрагим заканчивай дурачиться, говори толком, что узнал.

Он оглянулся назад и уселся на Назара, тот попытался зашевелиться, но перестал от удара в живот, — Лежи смирно, тварь.

— Фадрийя узнала того мужчину, который приходил к ней за отваром. Он был у неё позавчера, вечером.

На судью было больно смотреть, он сразу постарел как-то.

— Но когда я стал его спрашивать, — Ибрагим улыбнулся, — Я только ему печку показал и пригрозил положить его яйца на сковороду, как он всё выложил без утайки.

Судья ваш племянник жив и здоров и с ним ничего не случилось. Вы сможете, — Он посмотрел на меня, дождавшись ответного кивка, продолжил, — Забрать его.

— Это как? Он что не предавал ничего?

— Передавал, только этот неуклюжий осел, по дороге уронил баклажку, она разбилась. Он взял дома пустую, налил воды и отдал своей сестрице.

— Это точно так, ты уверен в том, что он говорит правду?

— Точно! Я же на кухне хотел его потрошить, так вот, в углу рядом печью, она родимая и лежала, он, как увидал, так стал мычать как бык перед случкой, я даже и не понял сначала, что это он так радуется.

— Ты проверил её?

— Она лежала горлышком к нам, он сказал, что на донышке должен быть значок нацарапан. Я осмотрел, он там есть. Спросил у знахарки, она сказала, что ничего на баклажках не ставит. Так что он не виновен, связал на всякий случай и оставил под охраной одного из стражников.