50 знаменитых чудаков - Валентина Мирошникова

Бумаги князь подписывал не читая и только спрашивал правителя канцелярии: «Ты читал, что здесь написано?» – «Читал, ваше сиятельство». – «Побожись». Правитель божился, и тогда Волконский подписывал все, что ему давали.

Конечно, ему было одиноко в захолустном Оренбурге, вдали от семьи и блеска двора. За 13 лет губернаторства – «азиатского одиночества» – к нему только дважды приезжала жена. Александра Николаевна – доверенное лицо императрицы Марии Федоровны, первостепенная фигура при дворе Николая I – не могла оставить придворную службу. А Григорий Семенович так радовался ее визитам, превращая ее приезды в настоящие торжества. В 1805 и 1816 годах он выезжал ей навстречу, как только получал весть, что княгиня всего лишь «приближается к пределам азиатским». Изредка отца навещали дети, но особенно он радовался посещениям своей любимицы Софьи. Отъявленный «вояка», заслуживший от самого Суворова аттестацию «неутомимый и трудолюбивый», был по отношению к родным сентиментальным, искренним и простодушным, о чем свидетельствовали его письма к дочери. В них он называет ее «душевным другом» и «ангелом». Текст изобилует «сладчайшими сентиментами к дорогим обжектам». Старик рекомендует дочери: «детей-ангелов держи, голубушка, где их комната, чтоб всегда был чистейший свежий воздух, отнюдь не жарко натопленная печь: никогда у ангелов кашля не будет». Беременность дочери отец называет «благословенным положением».

Видимо, Софья была для Волконского очень близким человеком. Ей он писал не только об оренбургских событиях, но и о товарах из Азии, подарках, которые он направлял из Оренбурга близким и друзьям. Князь всегда с нетерпением ждал караваны из Азии, чтобы накупить редких товаров для подарков. Особенно его привлекали кашемировые шали и платки, их он приобретал в огромном количестве. Одну, белую, особенно нарядную, Григорий Семенович отправил Марии Федоровне. Шаль императрице понравилась. И даже последовал ответ: «Обещаю наряжаться в сию шаль при упоминании о Вас, шаль прекрасная, и я очень чувствительна к намерению Вашему мне удовольствие сделать». Очень часто он также посылал в Петербург лошадей. А в одном из писем к дочери читаем: «Вам, голубушка, невестке… братьям пришлю славные шубы черные лисьи. Носите на здоровье!»

Иногда подарки бывали странными. Так, князь Григорий Семенович направил к дочери с просьбой поместить в ее доме, пока не разберут по своим домам сановники, «колонию коралькопаков (каракалпаки и калмыки) – до двух десятков… все угрюмые и нехорошие лицами, все крещеные, и привита оспа». Надо полагать, что сановники быстро «разобрали по домам» модную по тем временам прислугу.

Из Петербурга главе семейства в первую очередь слали одеколон, к которому он питал особое пристрастие, оподельдок и жасминную помаду для волос. Дочь отправляла и новые мундиры, которые губернатор надевал по случаю какого-нибудь праздника. А праздников в Оренбурге он устраивал великое множество. Генерал-майор И. В. Чернов вспоминал: «Князь Волконский устраивал вечера для танцев, на которые приглашал жен и дочерей казачьих офицеров в их казачьих нарядах: девицы в жемчужных лентах или повязках, а замужние в кокошниках. Он был последний губернатор, к которому на вечера приглашались казаки. Военный губернатор Волконский устраивал народные увеселения для всего населения по праздникам. Вечера отличались затейливой программой: фейерверки, ракеты, разноцветные огни в виде каскадов. Особенно блистательными бывали праздники в честь приезда к нему жены с семьей из Петербурга». При Волконском Оренбург часто озарялся фейерверками. Их устраивали также по случаю рождения внуков и именин всех членов семьи князя.

По воспоминаниям И. В. Чернова, такой странный и причудливый образ жизни князя Волконского, конечно, был известен в Петербурге, и говорили, что его не раз вызывали в столицу, но Григорий Семенович прямо отвечал, что не поедет, потому что тотчас же по приезде умрет в тамошнем климате. В Оренбурге же особого вреда от него не было. Разве что, проходя по улицам, губернатор иногда бросал медные деньги в народ, особенно в большие праздники, а в его доме было много клеток с подаренными ему канарейками, соловьями и другими «певцами».

Но понемногу «оренбургское сидение» старику Волконскому все же наскучило, он все чаще поговаривал, как хорошо бы получить назначение, например, послом в Константинополь… Послом стать ему не довелось, но покинуть Оренбург пришлось: 26 декабря 1817 года Волконский был вызван в Петербург и назначен членом Государственного совета. С годами странности его не уменьшились. В книге княгини Е. Г. Волконской «Род князей Волконских» упоминается о том, как Григорий Семенович в Петербурге в карете цугом выезжал на базар и сам закупал провизию; сзади кареты, по бокам от ливрейных лакеев, висели гуси и окорока, которые он раздавал бедным. Будучи чрезвычайно богомольным (на портрете В. Л. Боровиковского он изображен с руками, положенными на Библию), он иногда останавливал свою карету, выходил и, посреди улицы становясь на колени, творил молитву.

Барон М. А. Корф в своих «Записках» называет князя Волконского «человеком известным в своем роде; ездя по петербургским улицам без мундира или сюртука, в одном камзоле и с непокрытою головою, он заходил на пути в каждую церковь, прикладывался к иконам и вообще старался подделываться во внешних приемах под все причуды и странности Суворова».

Б. Л. Модзалевский писал о Григории Семеновиче: «Старик был характера мягкого, добродушного, поэт в душе, страстный меломан… и знакомил оренбургских обывателей с творениями Марчелло, Палестрины, Перголеза, Страделла и др., а также с польского Козловского, русского Бортнянского. Волконскому всякая практика жизни была чужда. Он, кроме того, был со странностями, и здесь сказывалось ранение в голову, полученное при взятии Мачина. В семье было предание, что однажды он своего старшего сына Николая ударил по щеке. Сын ушел и заперся в своей комнате. Через несколько минут раскаявшийся отец стучится в дверь, но сын не отворяет. Тогда слышится голос: «Отопри, я стал на колени». Сын отворяет дверь, – и оба, отец и сын, стоят на пороге друг перед другом коленопреклоненные».

17 июня 1824 года Григорий Семенович Волконский скончался, прослужив государю и Отечеству почти семьдесят лет. Похоронен был князь в Духовской церкви Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Надгробный памятник в виде пристенной доски выполнен скульптором Ф. И. Ковшенковым по проекту архитектора О. Монферрана. В 1930-х годах надгробие было перенесено в Благовещенскую усыпальницу.

ВУД РОБЕРТ

Американский физик – экспериментатор, которого часто называют «отцом современной физической оптики» и «гением эксперимента». Открыл и исследовал резонансное излучение паров натрия и ртути, развил методы спектроскопии, заложил основы ультрафиолетовой и инфракрасной фотографии. Его экспериментальные исследования легли в основу квантовой теории строения атомов и повлияли на развитие молекулярной физики, физики ультразвука и астрофизики. Наряду с этим Вуд прославился множеством эксцентричных выходок, большинство которых так или иначе было связано с его страстью к экспериментам.