Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, мы способны подключить рефлексию к разгадыванию тайны нашего чувства, то есть к тому, чтобы попытаться понять, в чем смысл той новизны, которая возбудила наше чувство удовольствия.
И в-третьих, мы можем с помощью подключенной рефлексии все же попытаться сформулировать те смыслы, которые покажутся нам наиболее вероятными, а из них выбрать наиболее правдоподобный.
Но здесь в разъяснение слова «правдоподобный» все же следует заметить, что художник добивается не столько правдоподобия – его можно достигнуть талантливым копированием, – сколько новизны взгляда на окружающий нас мир, на вещи и явления, которые с нами соседствуют, той новизны, которая удивляла бы нас, волновала наши чувства и побуждала к собственным размышлениям и собственному творчеству. Вспомним хотя бы «муки творчества» художника (писателя, поэта, композитора и т. д.), который способен бесчисленное количество раз переделывать, переписывать отдельные фрагменты своего произведения, добиваясь совершенства, которое является не чем иным, как максимальным соответствием того, что им создается тому новому, что маячит и светит в голове художника в виде идеи-идеала. Так что правдоподобие в данном контексте означает, скорее всего, не подобие уже существующей «правде жизни», а подобие тому оригинальному и новому, которое привносится самим художником и которое отличает его от всех остальных. (А привносится не что иное, как идея).
Так что сознанию (логике) свойственно только постепенное понимание, при котором мы оперируем частично (частями) преподносимом нам знании. И поскольку нет целостного понимания, которое способно осуществить только бессознательное, то нет и чувства удовольствия от постижения чего-то нам нового на сознательном уровне. Не возникает же у нас спонтанного чувства удовольствия от понимания на сознательном уровне каких-либо идей, мыслей, теорий и т. д., которые уже обнаружены – но не нами – и которые мы постигаем в процессе обучения.
Интеллектуальное удовольствие нам может доставить только та новизна (идея), что явилась из нашего бессознательного в спонтанном акте инсайта или интуиции. Новость, сообщенная нам кем-либо другим – будь она даже только что сделанным сенсационным открытием – может быть и способна нас удивить, но не способна возбудить наше интеллектуальное чувство удовольствия. Удовольствие – критерий оригинальности открытой нами самими идеи-новизны.
Доразумная эволюция человекоподобного существа не предполагала, что он станет существом сознательным, а потому все его природное (животное) развитие было основано на функционировании бессознательного и на том чувстве удовольствия, которое он получал от «понимания» и успешного разрешения тех новых ситуаций, в которые ставила его Природа.
Итак, наши выводы из изложенного:
I. Сознание оперирует только тем, что ему известно. Оно ни само из себя (положим, в результате логического мышления), ни само по себе (положим, на основе собственного опыта) не может представить нечто новое в интеллектуальном отношении, поскольку оно не способно его увидеть. У него нет «глаз» на видение новизны. И что-либо новое для него оно может увидеть только в том случае, если это новое будет ему преподнесено в разъясненном виде. Но это будет новизна субъективно-интеллектуальная (то есть некогда уже открытая Миру), а потому, если можно так сказать, новизна «второго» сорта.
2. «Первосортную» же и еще никем не открытую новизну, новизну объективно-интеллектуальную мы можем познать только через собственное бессознательное, потому что только бессознательное может представить новую идею нашему сознанию в таком «удобопонимаемом» виде, в котором сознание не только способно понять, но и развить эту идею до состояния всеми понимаемой мысли. Но этот вывод целиком и полностью относится только к объективно-интеллектуальной новизне, представленной научной или технической идеей-истиной. Что же касается эстетической истины, то, как мы уже знаем из предыдущего раздела, «понимание» последней осуществляется на бессознательном уровне, в то время как на уровне сознания возможно только рефлексивное угадывание смысла посредством интерпретации тех чувств, которые вызывает в нас данное произведение искусства.
А теперь несколько слов о том, к чему бы привело сознательное понимание идеи произведения искусства. То есть, что бы – гипотетически – случилось с искусством, обладай мы способностью понимать точный смысл произведения, уже не допускающий какого-либо толкования. Сразу же следует сказать: в некотором смысле каждая новая мысль – это уже надгробие над некогда бывшей живой жизнью души, создавшей, сотворившей эту мысль. Произведение искусства тем только и живо, что оно, будучи своеобразным духовным монументом (памятником), не поддается монументализации. Из него нельзя извлечь однозначно понимаемую мысль. Извлечение последней повлекло бы за собой потерю интереса к данному произведению после первого же знакомства с ним. А это бы привело, в конце концов, к обесцениванию самого Искусства. Оно перестало бы тянуть нас к себе и сделалось одной из отраслей науки.
Но мы, к нашему счастью, не можем понять на сознательном уровне идею произведения искусства. И происходит это только потому, что воздействует оно не столько на разум, сколько на душу, живущую самой что ни на и есть живой жизнью. Получается так, что в искусстве живая жизнь созданного художником произведения воздействует на живую жизнь души созерцателя. Можно ли из этого спонтанного взаимодействия извлечь мысль, отражающую саму суть этого взаимодействия? Конечно, нет! Как нельзя извлечь из аромата духов ту компоненту, которая нам нравится. Да мы и не знаем, что именно нам нравится, поскольку не можем объяснить, что же и как воздействует на наш интеллект и наши органы чувств. К тому же мы даже не понимаем, что значит само понятие «нравится». Если имеется в виду доставляемое удовольствие, то опять-таки возникает вопрос, почему одно нравится, а другое нет, почему одним нравится, а другим нет? В чем специфика произведения искусства или нашего восприятия этого произведения? (Подробнее об этом далее).
Само встречное спонтанное движение указанных выше живых жизней друг к другу и само взаимодействие этих достаточно различных и в то же время достаточно схожих потенций-интенций является достаточно загадочным феноменом Природы. И настолько загадочным и уникальным, что вот уже третье тысячелетие мы не способны разгадать причину как влечения к Искусству, так и существования самого Искусства.
Но здесь в качестве отступления от нашей темы, но все же для полноты общей картины процесса не только созидания (творцом-художником), но и понимания (созерцателем) объективной интеллектуальной новизны нам необходимо уяснить себе, какое касательство к данной новизне имеет новизна чувственная. А имеет она, в конечном счете,
