Создательское - Виктория Иванова

– А откуда ты про руку знаешь? – прервала занимательную лекцию я. Действительно – интересную. До этого момента все мои знания оружия сводились к тому, что я могла отличить меч от лука и копья. А все их разновидности, типы, и прочее было для меня тайной не за семью – а за семьюдесятью семью печатями.

– Да… видел, как ты пыталась его поднять… – щеки стали горячими, а взгляд надолго поселился в районе передней луки седла.

М–да… Вот так вот понимаешь, что не все то, что красиво звучит на самом деле имеет место быть. И, повторяя за кем–то особенно в присутствии тех, кто хоть что–то в этом понимает, рискуешь выставить себя… не сильно осведомленным человеком. 

До города мы добрались без особых приключений. Один раз я умудрилась заблудиться, отправившись к ручью за водой. В другой раз ночью заснула около ш'кара, наивно полагая, что это хвост Дилоны. Наутро шок был и у меня, и у зверушки. Видимо, она тоже приняла ночью меня за кого–то другого. Так что даже вознамерившийся утром посягнуть на наше отдохновение дарг был злобно искусан боковой головой. За что я потом персонально эту голову долго чесала за ушами.

Кстати, зверек оказался мужского рода, но имени не имел. До тех пор, пока я не достала Морни, канюча у него над ухом «Почто животинку забижаешь?!». Психанув, рогатый предложил мне поименовать объект раздора самостоятельно. Думала я не долго, имя уже было заготовлено и вертелось на языке. Что же касается того, что беловолосого от него перекосило – сам виноват! Предлагала же, называй сам!

Отныне трехголовый монстр откликался только на Змейго Рыныча. А я что? Я – ничего! Славное имечко, почему бы не использовать?.. Надо ли уточнять, что со ш'каром мы после этого стали закадычными друзьями, и он даже соглашался меня возить? Дарг шипел, плевался, сверкал на меня зеленющими глазищами, но ничего поделать не мог. Сии зверушки если уж себе что–то в голову вобьют… Хотя бы в одну. Не говоря уже про все три!

Короче – сам виноват, и все тут!

Про Рыжего я тоже не забывала, конячка он славный, просто загляденье. Дига я не видела, да и не особенно хотелось. Обида прошла, перейдя в слабую благодарность. Ведь правда – вписала бы я в повествование мужика с веслом, ой, то есть героя с мечом и что? Закидали бы меня тапками, а то и сапогами злобные тестеры, так что не было бы мне прощения…

В общем – волку я, конечно, ничего такого не скажу, но спасибо ему.

Так вот, о городе. Он стал для меня неожиданностью. Сперва показалось, что местность какая–то до боли знакомая. Словно я тут когда–то уже была. Как такое может существовать, если я тут вообще впервые – понятия не имею, но есть. А потом, когда из–за поворота показались городские стены, выложенные из светлого камня… Честно признаюсь – первым желанием было рвануть назад и не останавливаться, пока до того самого болота не доеду!

Короче – это был город из моего сна. Уж его–то я не забуду никогда. Наверное… даже название вспомню… щас… А! Тамилат, вот! Только мне туда о–о–о–очень не хочется. Какое–то глубинное чувство самосохранения вопило в громкоговоритель, что «туда не ходи!». Но не могла же я развернуться и на глазах у всех дать деру. Во–первых, догонят, а во–вторых – начнут спрашивать, с чего это такая странная реакция? Так что будем молиться… э–э–э–э…

Кстати, а кому можно молиться мне?! Самой себе, что ли? И как это будет выглядеть? М–м–м–м… Где–то так:

– О, всемилостивейшая я! Дай мне, бедной и несчастной, то–то и то–то.

А потом забегать с другой стороны алтаря и пафосно вещать:

– Бери, дщерь моя, и не греши…

Блин, маразм какой–то получается…

– Мирин, ты что там, заснула?! – ворвался в мои размышления и фантазии раздраженный голос Морни.

Приоткрыв зажмуренные для большего полета фантазии глаза, я обозрела довольно интересную картинку. Лишенный всякого управления Рыжий остановился около чем–то приглянувшегося ему куста, увлеченно объедая оный. Все остальные, не обратив внимания, спокойно проехали мимо и кинулись, когда до пересекавшего небольшую речушку моста осталось всего ничего. Причем – заметил Змейго! Он уперся всеми четырьмя ногами, наотрез отказываясь идти дальше. Когда же, обеспокоенный таким поведением дарг завертел головой, то узрел меня, сидевшую с зажмуренными глазами и пасущегося коня.

В результате мне высказали много всего о собранности, внимательности, а так же о том, чем следует заниматься по ночам, чтобы не спать в седле днем. Ха, кто бы говорил! Сам всю ночь курсировал туда–сюда, туда–сюда! Вот возьму – и сдам Виллису, пусть лечит от всего подряд! О чем я и сообщила шепотом воспитывающему меня беловолосому. Тот поперхнулся, удивленно взглянул, скомкал нравоучение и сделал вид, будто его тут и не стояло. Хы–хы, бои–и–и–ится у нас народ современной медицины! Теперь знаю, чем шантажировать буду!

Но препирайся, не препирайся, а широко распахнутые ворота становились все ближе и ближе, надвигаясь с неотвратимостью электрички. Ну все, если я из этого города не выеду, считайте меня патриотом…

Стража на воротах придирчиво изучила равнодушно восседавшего на своем монстрике дарга, критически окинула нас взглядом и, получив положенную пошлину – пропустила внутрь кольца стен. Все это время я усиленно изображала из себя приведение, кутаясь в плащ по самые ноздри. Внимания мне, к счастью, много не уделили, так что от сердца немного отлегло.

– Давайте проедем через центральную площадь, – попросила Дилона, умоляюще глядя на воина. – Говорят, тут очень красивый храм Отца Богов…

Ну вот, похвальное желание поскорей забиться в собственную комнатушку и не светиться кануло в Лету, судорожно булькнув напоследок. Сорт улыбнулся и решительно направил своего коня на эту самую площадь. Ехали мы шагом и довольно свободно, так как остальные лошади не были привычны к свободно разгуливающему ш'кару, шарахаясь в стороны. Зато пробок не было. Хотя возчики, едва не скинутые с козел резким телодвижением своей скотинки, яростно желали нам разумного, доброго и вечного.

Морни плевал на это с высокой колокольни, гордо демонстрируя всему миру рожки с каменной физиономией. Обе ладони нестерпимо зачесались, от желания вытворить что–то… душевное! Видимо, я смотрела сильно уж пристально, так как дарг покосился на меня и на всякий случай отъехал подальше. Проводив его разочарованным взглядом, пришлось наслаждаться видами города. Пока мы не выехали на площадь…

Эх, чуял же мой седалищный нерв, что соваться сюда не стоит…

В самом центре вымощенного темно–красным гранитом пятачка возвышалась статуя. Каменная женская фигура стояла, гордо выпрямившись и разведя в стороны руки ладонями вверх и чуть вскинув голову. Невидимый ветер прижал к телу рубашку и трепал штанины, сапоги выглядели уже поношенными. А к ноге, прикрываясь ладошкой от непогоды, жалась девчушка… Но приковывало внимание не это. Все остальное казалось… незначительным фоном, хотя искусству резчика стоило воздать похвалу.