Мы из спецназа. Дикие - Андрей Щупов

Так или иначе, но маскировку здесь и впрямь старались соблюдать. Стена леса примыкала вплотную к деревушке, не обезображенная ни вырубками, ни мусорными отвалами. Лишь паслись на зеленой опушке несколько коз, и мирно дремала возле изгороди пятнистая корова. Свобода была совсем рядом, но что-то мешало Мариночке поверить в легкость побега. Она сделала еще пару шагов, и остановилось. В висках позванивали неприятные колокольчики, мир неустойчиво покачивался. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за ветку. Между тем, головокружение стремительно нарастало. Это было странно и непривычно, ничего подобного с ней раньше не происходило. Преодолевая накатившую слабость, девушка заставила себя переместиться ближе к деревьям, и охнула от болезненного спазма. Приступ рвоты согнул ее пополам. Хватаясь за ветки, она рухнула на колени, уронила голову на грудь. Воздуха по-прежнему не хватало, перед глазами кружились разноцветные звезды. Она и сама не поняла, каким образом земля вдруг переместилась ей за спину, сменившись далеким небосводом…

Очнуться ее заставило грубоватое похлопывание по щекам. Мариночка открыла глаза и содрогнулась. Рядом с ней сидел ни кто иной, как Мох. Его нечистая физиономия склонилась над ней, отражая тень беспокойства, и лишь заметив, что девушка открыла глаза, он широко улыбнулся.

- Спокуха, красавица, я тут ни при делах!

- А ну, отпусти! - Мариночка яростно рванулась. - Отпусти немедленно!

- Я же сказал, это не моя работа, это все Горбунья… - Мох продолжал ее удерживать, хотя и не слишком крепко. При этом он все также нелепо улыбался, и, странное дело, глупая его улыбка действовала на Мариночку успокаивающе.

- Ладно, пошли, - он помог ей подняться, медленно повел обратно в деревню. Мариночка и не думала сопротивляться. Слабость все еще сковывала тело, хотя с каждым шагом головокружение явно шло на убыль. Странно, но данному обстоятельству Мариночка совершенно не обрадовалась. Кажется, она начинала понимать, что именно заставило ее потерять сознание. Как это не дико, но слова жутковатого Моха очень смахивали на правду…

Глава 19

Ни Мариночка, ни Мох не видели, что в одно из окон за ними внимательно наблюдает пара глаз. Хмуро проводив бредущую парочку взглядом, Лесник повернулся к Горбунье.

- Не рано ли выпускаешь пташку?

- Не бойся, далеко она не улетит. - Старуха недовольно пожевала губами. Так происходило всегда, когда ей пытались указывать. - Кроме того, ее подруга все равно вынуждена лежать дома.

- Но она поправится?

- Если твои гренадеры не будут врываться в мой дом каждый день, обязательно поправится.

- Ну, полагаю, с гренадерами ты сама сумеешь справиться.

- Это уж конечно. - Старуха приглушенно фыркнула. - Только мне особой радости общаться с вашим братом нет.

- Да уж, вы ведь у нас из благородных!… - Лесник сердито ущипнул себя за бородавку на подбородке. - Ну, а с девчонкой раненной? С ней ты разговаривала?

- А я со всеми разговариваю. - Старуха подняла на Лесника немигающий взор, заставив его потупиться. - Если ты помнишь, это моя первая обязанность.

- Помню…

- Вот и не задавай глупых вопросов. Сам знаешь, что было бы с вашей шарагой без моей силы.

Лесник поневоле ощутил скользнувший вдоль позвоночника холодок. И лишний раз подивился осанке старухи. Ведь старая, горбатая, а поди ж ты! - сидела на стуле, точно какая-нибудь королева. И даже на него взирала так, словно он стоял где-то далеко внизу, затерявшись среди сотен таких же невзрачных простолюдинов.

- Ты очень-то не возносись. - Пробурчал он. - Не забывай, что твоя сестрица на мушке у наших людей.

- А ты нас не пугай, мы свое уже пожили. - Бесцветные губы Горбуньи искривила недобрая усмешка. - Захотели бы, давно бы от вас ушли.

- Само собой! Ушли бы, если б ноги шли!… - скаламбурил Лесник и тотчас был наказан за свой юмор. Старуха глянула на него вприщур, чуть склонила голову набок, и Леснику враз сделалось душно. Из черных старческих зрачков, казалось, полыхнуло пламенем, и на ватных ногах бандит отшатнулся к окну.

- Ой, не серди меня, Лесник! Не серди, если не хочешь заболеть…

Лесник разом поник. Эта стерва знала, чем его зацепить. Словесного гипноза он не слишком боялся, а вот ворожбы да послания тайной хворобы - этого он, действительно, боялся. До икоты, до дрожи в коленях. Потому как один раз уже пробовал поспорить с Горбуньей и отлично помнил, чем это кончилось. Уже через несколько часов после ссоры Лесник самым загадочным образом обезножил. Всего-то день и пролежал на кушетке, но урока хватило надолго. Конечно, проще всего было бы шлепнуть вздорную колдунью, но за нее держался Атаман, на нее молились сельчане, которым она помогала воевать с многочисленными болячками. Да и сам Лесник вынужден был признать, что без ее оглушающих сеансов процесс «перевоспитания» новоиспеченных послушников проходил бы неизмеримо труднее Черт ее знает - что именно она внушала этим молокососам, но после бесед с нею ученики враз становились шелковыми. За Атамана готовы были идти в огонь и в воду, а о каком-либо побеге даже не помышляли. Один только Кухарь и пытался уйти из лагеря - да не пустым, а, прихватив из общей кассы хороший куш. И все бы ничего, но именно с ним старуха как раз и не шепталась. Полагали, что «старой гвардии», в которую, к слову сказать, входил и сам Лесник, вполне можно доверять. И просчитались. Именно после этого случая Атаман обязал проходить через беседу с Горбуньей всех поголовно. Не удалось отвертеться и Леснику, и он до сих пор помнил тот давний свой мандраж, когда тело трясло так, что зуб на зуб не попадал, а мышцы на ногах сводило морозной судорогой. Однако в кресло перед старухой он все же сумел сесть. Думал, пойдут вопросы, шепотки, заговоры. Даже наперед пытался сообразить, как бы отвечать Горбунье в цвет и в масть и не угадать впросак. Но вышло все гораздо проще. Старуха взглянула на него своими жуткими глазами, подавшись вперед, взяла за руку ледяными пальцами и оглушила, точно дубиной. Одним-единственным прикосновением. О чем уж она его спрашивала там, и говорил ли он что в ответ - все так и осталось тайной. Пятнадцать минут глубокого сна и ни малейших воспоминаний. Одна только дрожь в коленях, да холодок, рождающийся при первых звуках ее голоса.

Он и сейчас почувствовал себя скверно. Подумалось - скажи она еще фразу, и он просто рухнет без сил на пол. Верно говорят, колдовстве сомневаются только те, кто ни разу не ощущал его на себе. Сам же Лесник в силах старухи с тех самых пор ничуть не сомневался. Она продолжала давить на него взглядом, а он стоял у окна, сопротивляясь из последних сил.

Неизвестно, сколько бы длилась эта безмолвная дуэль, но неожиданным спасением явилась висящая на поясе рация. Настроенная на режим ожидания, она неожиданно щелкнула и зашуршала стареньким динамиком. Встрепенувшись, Лесник рывком поднес рацию к губам.

- Лесник слушает. Кто там еще?

- На связи Финн! К северу от деревни, сразу за карьером, чужие. Движутся к нам.

- С чего ты взял?

- Только что сработала сигнальная пара. Это в двенадцатом квадрате, неподалеку от старого родника.

- Ты сам-то их видел?… Але, Финн! Ты видел их?

- Только в бинокль. Но точно могу сказать, что их двое. Одеты в гражданское, но не туристы и вообще не чайники. Очень уж резво шагают.

- Может, у них корзины имеются? Или удочки, к примеру?

- Ничего. Только легкие сумки и собака-ищейка. Идут точно по твоей тропе.

- Вооружены?

- Кажется, да, но толком не рассмотрел. На всякий случай, свяжитесь с патрулем на дороге. Там сейчас Сема Кулак. Пусть тоже посматривают в оба.

- Понял тебя, Финн. Кулака обязательно предупрежу.

- Так мне вас ждать?

- Само собой! Беру ребят и выдвигаюсь к тебе.

- Тогда вот еще что… Обувку этих бабенок надо бы прихватить. Или какие-нибудь тряпки…

- Обувку? - Лесник озадаченно потер лоб, но уже в следующую секунду взгляд его прояснился. - Ах, вон ты о чем! Молоток, Финн, соображаешь! Все сделаю, как надо…

Мох не просто довел ее до дома, но даже помог взобраться по ступеням. На крыльце и сам потоптался, старательно отряхивая сапоги. Мариночка его не приглашала, но он все-таки вошел.

- Это еще что за номер? - Маргарита чуть привстала на своем ложе. - Зачем ты его привела?

- скорее, это не я его, а он меня привел. Видишь ли, сразу за околицей мне стало плохо…

- Плохо?

- Точно. Похоже то, самое, о чем толковала Лиза.

- Хорошенькое дело! - Маргарита продолжала обеспокоено взирать на незваного гостя. Второй раз за день он являлся к ним в комнату, и ничего хорошего от этого визита она не ждала. Мариночка тоже чувствовала смущение, не зная, как объяснить компаньонке свое ухудшившееся состояние. Как ни странно, выручил ее сам Мох. Двигаясь как-то боком, он приблизился к печке, неловко присел на крайний табурет.