Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера) - Арон Шнеер.

Но главное, мы собирали все, что можно, чтобы добиться одного — испортить отношения французов с американцами. И мы блестяще этого добились.

Вот вам еще один пример. Американцам удалось завербовать нескольких французов, имевших прямое отношение к генеральному штабу. Опять-таки, они их не за деньги завербовали, а просто эти люди были умные и понимали, что дружить с Россией нельзя, а с американцами можно.

А.Ш. Как вам удалось об этом узнать?

А.П. Понимаете, западные люди своих мыслей не скрывают. В двух-трех местах эти люди выразили свою точку зрения. Мы же понимали, что американская разведка не глупее нас и, значит, за этим человеком будет следить. И раз ему не нравятся отношения с Россией и он твердо об этом говорит, если он сам не найдет эти каналы, то сами каналы, которые против связей с Россией, найдут его. Ну, мы их тоже выследили. Французская контрразведка — 2-е бюро, получила неопровержимые доказательства того, что генерал такой-то, полковник такой-то, некоторые вещи, которые не положено знать другим государствам, передали американцам. Причем, это было сделано так, чтобы французы могли предполагать, кто им помог. Этим самым мы поддержали сторонников сближения с Советским Союзом. Вот вы ругали русских, а большевики оказались хорошими, они беспокоятся о секретах Франции.

А.Ш. Но ведь это понятно, что разыгрывается политическая карта и Союз преследует свои интересы совершенно однозначно.

А.П. Конечно, французы понимали.

А.Ш. Да, но с таким же успехом американцы могли найти советских агентов и так же подставить их.

А.П. Понимаете, мы в это время свою деятельность на время, пока ловили других, свернули. Мы не такие дураки. За двумя зайцами не бегают. Мы понимали, что удар должен быть нанесен на главном направлении, а второстепенный пускай подождет. Нам было приказано строго настрого никуда не лезть. Мы понимали, что американцы занимаются такой же работой. Но мы были чисты в это время, как Иисус Христос. Вся деятельность была законсервирована для достижения глобальной цели — рассорить Францию и Америку. Избави боже, даже если бы нам в этот момент предложили готовую атомную бомбу, мы бы от нее отказались. Мы добились большего: мы раскололи фронт. Вы же понимаете, какой во всем мире был эффект, когда НАТО выгнали из Франции.

В 1976 году перебежавший на Запад капитан КГБ Алексей Мягков написал, «подобная смена курса Франции была огромной победой советских секретных служб. Выход Франции из НАТО является примером эффективности подрывной деятельности КГБ в Западной Европе. КГБ активно внедрял в политических кругах мысль о том, что политическая независимость страны страдает от принадлежности Франции к НАТО. Этот факт (выход Франции из НАТО) использовался в качестве примера при обучении в школах КГБ. В 1968 г. директор школы N 311 КГБ в прочитанной будущим офицерам лекции о деятелности организации за границей прямо заявил, что для Кремля выход Франции явился положительным результатом усилий Советского правительства и КГБ»

А.Ш. То есть, для достижения цели вы организовали постоянную слежку за их дипломатами, предполагаемыми агентами…

А.П. Совершенно верно. Помощников у нас было достаточно. Они тоже за нами, конечно, следили. Что ж, иди и смотри, как я на кладбище Святой Женевьевы хожу. Смотри, пожалуйста.

А.Ш. Извините, просто технический вопрос. Какая спецтехника использовалась?

А.П. В это время уже было все. Спецтехника была на самом высоком уровне, включая аппаратуру подслушивания. И мы могли слушать, и, конечно, они нас слушали.

Была еще одна интересная операция в конце 64-го — начале 1965-го. Посольство наше находилось на бульваре Лан. Рядом с посольством множество кафе, ресторанчиков. Наши работники туда часто заходили. Каждому члену советского посольства вменялось в обязанность как можно больше ходить, общаться с людьми. Ведь случайно сказанное, подслушанное слово может дать очень важную информацию. Правда, мы знали, что все кафе неподалеку от посольства напичканы работниками французской контрразведки.

Нам надо было дискредитировать французскую контрразведку — Сюрте. С этой целью мне было поручено провести специальную операцию. А я ведь официально простой торговый атташе. В нашем посольстве, как и любом другом, был руководитель контрразведывательного центра, по фамилии Блюмин, конечно, фамилия не настоящая. Он меня недолюбливал. Знал обо мне, ему казалось, все. Что я бывший художник, служил в миссии по репатриации, потом в Бельгии был, опять во Франции — словом, отношение к разведке, бесспорно, имею, но что за птица — непонятно. А я то принадлежал к отделу «Т», который был подотделом 1-го Главного управления, но подчинялись мы непосредственно Председателю комитета и Секретарю ЦК. Я, как и любой работник отдела «Т», мог выйти на связь с резидентом и приказать ему, чтобы все, что есть в распоряжении резидента, работало на меня. Я мог даже сделать замечание и выволочку послу.

А.Ш. Вы что, действительно, обладали такими правами?

А.П. Арон Ильич, вы должны были давно знать, что Предсовмина республики обладал меньшими правами, чем формально подчиненный ему Председатель республиканского КГБ. Даже когда председатель КГБ приходил в кабинет секретаря ЦК, то у последнего штаны были мокрые.

Итак, я попросил зайти к себе начальника контрразведки.

— Ты такой-то пароль знаешь? — У него глаза на лоб полезли.

— Так вот, с сегодняшнего дня вся твоя служба и ты будете работать на меня. Тебе поручается узнать все о соседних ресторанах. Кто хозяева, обслуга и т. д.

За два месяца ему удалось просеять четыре ресторана и выяснить, что в одном из них хозяин — майор Сюрте, а другой тоже под их контролем.

А.Ш. А для чего вам это потребовалось?

А.П. Мы придумали заставить французов произвести захват работника советского посольства или его близкого с нарушением всех возможных и невозможных правил, а затем употребить их на весь мир с предоставлением соответствующих фотографий. После этой акции было убрано все руководство Сюрте Легранж. Все. Как мы этого добились?

Очень часто в посольство приходили бывшие граждане Польши, ваши земляки, кстати, и их дети, ставшие французскими гражданами, разыскивавшие своих родственников в СССР. В том числе, скажем, Абрамович, который за несколько дней до нападения Гитлера на Польшу успел убежать с семьей и во Франции стал бизнесменом. Он после войны, даже в 60-е годы, продолжает разыскивать остатки своей когда-то большой семьи, возможно, оказавшейся в СССР.

К операции была подключена жена одного из сотрудников посольства. Такое практикуется часто. Все жены работников посольства, а тем более службы безопасности или контрразведки помогают во всем, что необходимо.

Однажды этот польский еврей сталкивается в советском посольстве с женой нашего сотрудника. Она очень интересная женщина. Потом он встречает ее в ресторане. Ей было сказано, любой ценой установить с ним хорошие отношения. Любой ценой. Это не возбранялось. Словом, они познакомились. Был роман у них или нет, мне неизвестно. Но он даже знакомит ее со своей женой. Абрамович, несколько раз передавал ей снимки своих родственников для поиска, причем французы это заметили. Нам нужно было, чтобы ее французы схватили за рукав в людном месте. Однажды она ему говорит что-то вроде: «Вы знаете меня давно, я хочу передать вам одно очень важное письмо, чтобы вы бросили его в почтовый ящик. А вся почта советских работников идет через посольство. Вы же знаете, что за советскими работниками следят и свои. Наша власть строгая, я не хочу неприятностей. Я принесу письмо в следующий раз». Встреча проходит в ресторане. Этот разговор стал известен французским разведчикам. Значит, они решили перехватить письмо во время передачи. Но это надо сделать очень аккуратно, все это в центре Парижа, в ресторане. Для этого дела предназначено четыре человека: двое возьмут за руку Абрамовича в момент взятия письма, двое — схватят руку дамы во время передачи письма. Мы же, в свою очередь, подготовили пятого сотрудника с соответствующими документами, который сыграл главную роль в этом задуманном нами спектакле. Ему было поручено продемонстрировать, что он из Сюрте, а затем просто исчезнуть. Кроме того, рядом находился спортивный клуб. В это время, вы не забывайте, что во Франции компартия была второй-третьей по популярности и влиянию партией. Мы через третьи лица подобрали в этом клубе крепких коммунистически настроенных молодых людей, которым было сказано, что, если при вас накинутся на женщину, вы французы — настоящие мужчины — вступитесь за нее. Впрочем, французы без предупреждения и так быстро среагировали бы на подобное нападение.

И вот в Сюрте потирают руки.