Пуля для певца - Борис Седов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игорь воздел палец.
— Не надо лгать мне. Не надо убеждать меня в том, что есть существо, которому я должен угодить. И вообще, — что я рожден именно для этого.
Роман почувствовал, что его тоже зацепило, и ему было приятно сидеть за этим столиком на берегу залива, да что там залива — моря! И слушать, что говорит это странный, но несомненно умный человек.
— Вера и знание, — возбужденно говорил Игорь, — вера в известном смысле ничто, годится только как временная опора. Знание, как известно, сила. Знание, а не вера. А верить можно во что угодно. Между прочим, у них есть мнение, что грязный троглодит, истово уверовавший, угоднее их Богу, чем умный скептик. А еще они говорят: раньше христианство было неправильное, а вот сейчас оно продвинутое, и мы, современные христиане, стали умные, так что…
Игорь махнул рукой и неожиданно встал.
— Благодарю за компанию, — произнес он, — всего хорошего.
И кивнув Роману, удалился не твердыми, но решительными шагами. Роман удивленно посмотрел ему вслед.
«Ишь как разобрало человека, — подумал он. — Наверное, сегодня опять напьется. А я? А я тоже напьюсь. Вот только что скажет мне утром этот неизвестный мерзавец?»
Глава 13
ДАЙТЕ МНЕ ЯДУ!
Час назад, когда Роман оторвался от ментов, он поехал на Васильевский остров, чтобы спокойно посидеть у воды и собраться с мыслями. Ему никогда еще не приходилось удирать от погони, и это новое впечатление оказалось странным и даже где-то приятным. Ну, во-первых, адреналин. Ведь они и на самом деле могли начать стрелять по машине Романа. Откуда им знать — может быть, он и на самом деле опасный преступник и у него есть веские причины не попадаться в руки властей.
Но, с другой стороны, Роман понимал, что эти двое невезучих ментов наверняка знали, за кем гонятся, и каждый перекресток, через который он промчался, преследуемый «девяткой» и «Нивой», увеличивал сумму, которую ему пришлось бы выложить гаишникам, в случае если бы они его догнали. Они прекрасно понимали это и скорее всего никому о своей охоте за нарушителем не сообщили, чтобы не пришлось делиться. Жаба — она и в Африке жаба.
Думая обо всем этом, Роман неторопливо переехал через Тучков мост и, повернув на набережную реки Смоленки, решил было заехать на заправку, что у Смоленского кладбища, но тут трубка, лежавшая на правом сиденье, стала издавать негромкое попискивание. Увидев на дисплее уже знакомый ряд нулей, Роман неохотно поднес ее к уху и склочным голосом произнес:
— Ну, что еще?
— Хороший мальчик, — произнес все тот же голос, — исполнительный. Можешь отдохнуть до завтра. Кстати говоря, не стоит ездить на красный свет. Это опасно, а ты мне еще нужен.
В трубке зазвучали короткие гудки, и Роман, бросив ее на бархатное сиденье, задумался. Только что, пересекая Восьмую линию, он проехал на красный свет, и, значит, неизвестный командир, чьи распоряжения Роман был вынужден выполнять, видел его. Резко приняв вправо и остановившись, Роман оглянулся в надежде увидеть следившего за ним человека, но где там… Мимо «Линкольна», за рулем которого сидел Роман, нескончаемой чередой катились машины, и попробуй тут узнать, в которой из них сидит его враг!
Но тут Роман заметил, что в пятидесяти метрах позади него остановились потрепанные зеленые «Жигули». За рулем сидел мужчина в темных очках, и Роману показалось, что он только что отвел руку от головы. А в этой руке могла быть трубка, и, может быть, именно он сейчас разговаривал с Романом.
Вывернув руль влево, Роман утопил педаль газа в пол, и массивный «Линкольн», с визгом оставляя за собой две черные полосы, начал разворачиваться на месте. К счастью, дорога была свободна, потому что на перекрестке Восьмой линии и набережной Смоленки горел красный свет, и Роману удалось ни в кого не врезаться. Зеленый «Жигуль» тоже рванул с места и резко нырнул на Тринадцатую линию.
— Ага! — выкрикнул Роман. — Ну, сейчас я тебя урою! — и, завершив разворот, бросился вслед за уже исчезнувшей за поворотом зеленой «шестеркой». Он знал, что будет делать, — просто протаранит эту машину, а там посмотрим. Ошибиться Роман не боялся, потому что знал: если этот водитель ни при чем, то две-три тысячи долларов моментально закроют тему.
Но, повернув за угол, Роман был вынужден тут же нажать на тормоз, потому что дорогу перегородил огромный трейлер, выезжавший из ворот музыкальной фабрики. Зеленая «шестерка» успела проскочить между трейлером и стоявшими на противоположной стороне улицы машинами, а Роману это уже не удалось.
Ругаясь на чем свет стоит, Роман остановился перед трейлером, и тут лежавшая на сиденье трубка снова запиликала. Роман поднес ее к уху и услышал:
— Не надо ездить за мной, а то взорвется какая-нибудь школа… Тебе ведь жалко детей, не правда ли?
Затем раздались короткие гудки.
Роман уставился на трубку и, если бы его взгляд обладал способностью испепелять, то от трубки моментально остался бы только обугленный кусок пластмассы.
Но делать было нечего, поэтому Роман вздохнул, медленно сосчитал до десяти и поехал дальше. А дальше было открытое кафе «Бочонок амонтильядо», нетрезвый музыкант Игорь и его рассуждения о религиозном дурмане.
* * *— Ну ты, артист, даешь! — Арбуз усмехнулся и посмотрел на Романа. — Значит, один в яму, а другой в Невку?
— Ага, — самодовольно ответил Роман, — именно так. Но это приключение не стоит того, чтобы говорить о нем сейчас. Меня гораздо больше интересует человек, который звонит мне и навязывает свою волю. И ведь я не могу послать его куда подальше, потому что уверен, что он не шутит. Он действительно может взорвать школу. Скотина…
Вокруг знаменитого стеклянного стола, стоявшего в офисе Арбуза, сидели сам Арбуз, Роман, Боровик и Лиза. На столе теснились бутылки с пивом и тарелки с соответствующей закуской, а именно с копченым балыком, раками и, конечно же, воблой.
— Навязывает свою волю… — Лиза задумчиво посмотрела в потолок, — волю… А может быть, это опять «Воля народа»?[6]
— Тьфу-тьфу-тьфу! — воскликнул Роман. — Только этого еще не хватает для полного счастья!
— А почему нет? — рассудительно заметил Боровик. — Ты принес им много радостей и вообще незабываемых впечатлений, так почему они должны о тебе забыть? Месть, знаешь ли, хороша именно в холодном виде, когда ты будешь думать, что все уже кончилось, что ты в безопасности, что все уже забыто…
— Да вы философ, сударь! — засмеялся Арбуз.
— А тебе, между прочим, — ответил Боровик, — не к лицу забывать об элементарных вещах. Ты ведь криминальный авторитет, а у вас такие вещи, как месть, весьма в ходу. Причем именно в холодном виде. Вот ты лично — ты умеешь терпеть и ждать?
— Умею, — кивнул Арбуз, — еще как умею.
— Вот. А почему же эти народовольцы, чьи методы и цели мало отличаются от твоих, не должны уметь?
— Ты меня с ними не ровняй! — Арбуз нахмурился. — Тоже мне, методы и цели у нас одни… Мои цели совершенно другие.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился Боровик, — расскажи-ка мне о своих целях! Странно, но почему-то мы с тобой ни разу не говорили на эту чрезвычайно интересную тему.
— А что с тобой говорить, нехороший человек, — усмехнулся Арбуз.
Пока они препирались, Лиза сосредоточенно копалась в своей сумочке и наконец вытащила из нее небольшой картонный прямоугольник с золотым обрезом. Поправив упавшие на лоб волосы, она посмотрела на Арбуза и сказала:
— Уважаемый Михаил Александрович, вы не могли бы на минутку прекратить болтать языком попусту и обратить свое драгоценное внимание на скромную участницу этого собрания?
Заткнувшись на середине фразы, Арбуз удивленно посмотрел на нее и ответил:
— О да, конечно! Я не могу не выполнить просьбы прекрасной дамы, которая…
— Вот и хорошо, — прервала его Лиза.
Посмотрев на визитку, она прочитала:
— Кирилл Сергеевич Таратайкин, председатель Петербургского отделения Всероссийского комитета по управлению… И так далее. Хорошо, что мы, женщины, не выбрасываем всякие мелочи вроде этой визитки.
— Действительно, хорошо. Это тот самый, у которого наш золотой портсигарчик остался? — спросил Роман.
— Он самый, — кивнул Арбуз, — и портсигарчик, между прочим, не наш, а мой.
— Проклятый частный собственник, — фыркнул Боровик.
— Жаль только, что батарейка в нем закончилась, — сказал Арбуз, — а то бы мы сейчас еще что-нибудь интересненькое узнали…
— А мы и так можем узнать, — Лиза пожала плечами. — Он ведь, когда мне эту визитку вручал, пожирал меня глазами и аж слюной исходил.
— Соблазнительница, — пробурчал Роман.
— Да, соблазнительница! — Лиза повела плечами и многозначительно посмотрела на Романа. — Разве я не соблазнительна?
