Клан – моё Государство 5 - Китлинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возмущению членов комиссии не было предела. Некоторые требовали срочно вызвать сюда ОМОН, и навести порядок, какой, правда, никто не говорил. Генеральный директор "ЗД" уговорил всех ехать к себе и уже оттуда связаться с Москвой. Мол, они тут все разговоры прослушивают. И все разъехались. Якутские в аэропорт, а московские в Солнечный.
Пороховщиков позавтракал в кафе магазина, оплатил ещё сутки пребывания наличными и вернулся в номер досыпать. Проснулся в 12.00. Умылся, побрился и пошёл в столовую. На улице уже мело, но солнце сквозь метель ещё просматривалось. Выйдя из столовой, он понял, что прогноз в аэропорту дали точный. В пяти метрах не было видно ни зги. Он задержался на выходе, не зная, как поступить. Идти в эту снежную завируху или предпринять попытку за кем-то пристроиться, кто пойдёт в нужном ему направлении. В этот момент к столовой подрулили два снегохода. В седоках он интуитивно опознал тех, кто был вчера тут со странным оружием. По спине пробежал холодок. Они подошли. Он уступил им дорогу. Проходя мимо, один приостановился и спросил:
– Вы из делегации?- и когда Пороховщиков утвердительно кивнул, добавил:- Так они же уехали!!
– Я знаю. Я остался.
– Зря вы остались. Нас на неделю закрыло. Вам в гостиницу?
– Надо бы.
– Идемте. Я вас подкину, а то заплутаете,- он окликнул второго:- Гук, возьми на меня. Я мигом. Подкину человека до гостиницы. Он не местный.
Доехали быстро. Снегоход подрулил к входу.
– Спасибо.
– Да не за что,- мужик отъехал.
В холле Пороховщикова встретила женщина администратор.
– Вы Пороховщиков Валерий Дмитриевич?
– Да. Вы же меня вчера регистрировали.
– Я помню. Но порядок установлен не мной. На ваше имя пришёл факс. Десять минут назад. Я его приняла. Он с пометкой срочно. Вот,- она протянула ему сложенный вдвое лист.
"Шеф! Концерн зарегистрирован по всем законам России. Кредитная линия открыта из Швейцарии. Страховые полисы оформлены в Германии и Великобритании. Внесён рисковый залог в Госбанке РФ сертификатом на две тонны золота. Концерн частный. Владелец Карпинский Александр Григорьевич. Российское гражданство получено в Москве 10.10.1993 года. Предыдущее было французским. По национальности русский. Место рождения посёлок Огонёк Усть-Майского района Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. Когда выехал из страны и почему, выяснить не можем. Год рождения 1958. Рукавишников".
При упоминании Франции у Пороховщикова защемило сердце.
– Скажите, Настасья Львовна, где я могу увидеть Александра Григорьевича Карпинского?
– Сегодня вторник!
– Был с утра.
– Тогда он в школе.
– В школе?!!
– Да. Он читает химию. У нас нет преподавателя. Вот он по вторникам и пятницам ведёт уроки. С утра и до 14.00.
– А у него образование связано с химией?
– Я не интересовалась.
– Карпинских тут много живёт?
– В этом посёлке не очень. На Юре много. В Усть-Мае много. Есть наши в Усть-Юдоме, Охотском Перевозе, Хандыге, Ыныкчане, Бриндаките, Солнечном, Джибарики-Хае. Я ведь тоже Карпинская по мужу. Мой супруг ему двоюродный брат.
– Вот как!
– Да.
– Большая семья?
– Очень. Всё началось с деда. У него было много детей. Шестнадцать. Двенадцать мальчиков и четыре девочки. Но их род не самый многочисленный. Лидирует сейчас семья Брагиных. У всех детей Карпинского и Брагина много потомков. Вот у меня их восемь. У Александра Григорьевича пока меньше всех в родне – пять. Недавно его жена родила девочек двойняшек. А до этого три пацана погодки. В Усть-Мае есть наш Карпинский, ему 26 лет и у него уже одиннадцать детей. Дважды родились тройни.
– Прямо племзавод!!
– И не говорите даже. Хуже!
– На вас глядя, я бы не сказал, что вы родили восьмерых.
– Вы мне льстите. Просто стараюсь держать себя в руках. Вот и весь секрет. Главное не переедать. А то так разнесет, что потом никакие диеты не помогут. С такой оравой не посидишь, всё время в движении.
– Это верно,- соглашается Пороховщиков.- Так мне в школу надо идти. Как это сделать? Я, честно говоря, городской человек и мне жутко не по себе. Я о метели. Страшновато. Правда.
– Минутку,- женщина звонит по телефону.- Лешка! Оденься и забеги ко мне на работу. Быстренько. Пока у вас перемена. Дядя Саша в школе? Мигом давай,- она положила трубку.- Сейчас мой старший прибежит и вас в школу проведёт.
– Спасибо!
– Да что вы! В такую метель сгинуть можно,- она обернулась к входным дверям и заорала:- Вылуплю!!! Я тебе поганец, что сказала?! Оденься.
– Ма! Тут триста метров хода,- оправдался сын, одетый в свитер и шапку ушанку.- Я даже свистнуть не успел.
– Я те дома свисну! Негодный ты такой сякой! Всё тебе как об стенку горохом.
– Ладно, ма! Что надо-то?
– Вот сопроводи в школу мужчину. К дяде Саше. А то он не знает, как идти, а тут метель разгулялась.
– Пойдёмте,- говорит пацан Пороховщикову.
– Спасибо вам,- благодарит Пороховщиков женщину.
Настасья Львовна только машет в ответ рукой.
Только вошли в здание школы – звонок.
– Вам на второй этаж,- пацан отряхивает со свитера снег своей шапкой.- И направо до упора. Там в конце кабинет химии. Мне на урок.
– Я найду. Спасибо!
По опустевшим коридорам Пороховщиков пошёл к лестнице. На втором этаже свернул на право. Дверь в кабинет химии была чуть приоткрыта, и он заглянул. Карпинский стоял у доски и писал формулы. Он заметил Пороховщикова сразу, не переставая говорить, он кивнул ему, предлагая войти и, когда тот вошёл, показал ему рукой на последнюю парту, где было свободное место. Пороховщиков проследовал туда, на ходу сняв пальто. За партой сидела девочка. На её тетрадке было написано: 9-а, Люба Карпинская. Впереди сидели: Брагин Андрей и Брагин Сергей. Сбоку Маша Апостолова, а чуть впереди Брагина Катя.
"Точно. Племзавод. Клановый родовод, в котором не любят всяких приезжих".
Урок шёл весело. За сорок минут Пороховщиков в памяти освежил целый раздел из органики. Его удивил метод, которым давался материал. Все сидели вольно, шумели и переговаривались, вступая в перепалки с преподавателем, как по вопросам химии, так и по тем, которые к ней отношения не имели. Звонок вызвал бурю восторга и класс опустел в мгновение ока.
Карпинский вытер руки о тряпку и подошёл.
– Ну, как?!
– Школа она и есть школа. Дети.
– Мне уже сказали, что вся делегация смылась. А вас что заставило остаться?
– Проспал. Шутка. У меня на ваш счёт есть одно подозрение. Хочу прояснить. И ещё чисто житейское любопытство. Мне прислали такой вот факс,- Пороховщиков подал Сашке лист.
– Жуткий навал. В чём сомнения. Конкретно.
– Во Франции. Как там оказались и почему.
– Всё просто,- Сашка переходит на французский.- У нашего деда был дядька. Он работал не то консулом, не то послом Российской Империи в Испании. После революции осел в Париже. Его дети и внуки искали родню, которая осталась в Союзе. В 1973 году мы получили из Франции письмо. На посту генсека – Леонид Ильич Брежнев. Вот я и дал тягу тихо. По тем временам это статья: "Предательство Родины". Мне было пятнадцать. Родственники приняли меня там как своего, вырвавшегося из лап диктатуры. Я сдал экзамены и поступил…,- Сашка замолкает, смотрит в глаза Пороховщикову и продолжает,- в колледж, где вы читали курс химии. Удивлены?!!
– Сильно!!
– А я вас увидев тут, да ещё в ранге заместителя генерального прокурора России, не меньше. Конечно, вы меня вряд ли помните. У вас были лекции, а практику вели другие сотрудники. Ваши лекции собирали полные аудитории. Потом я поступил в Сорбонну. И там бегал на ваши лекции, хоть учился на факультете металлов. Гражданство Франции мне дали по совершеннолетию без промедления. Уж больно родня наша тамошняя весома. Сын дядьки дружил с приемным сыном Максима Горького Пешковым-Свердловым. Тот служил в дипкорпусе французского иностранного легиона. Очень был уважаемый человек, в отличие от своего брата революционера. Я отвлекся. Фамилия, правда, у нашего дядьки другая. Наш дед взял фамилию жены – Карпинский. А дядька, князь Соболевский-Чернышов. Великий был гусар по части дипломатии и женских сердец. Так я стал поданным Республики. В 1993 году решил вернуться. В столице Родины танковые пушки по зданию Верховного Совета палят. Ну, подумал тогда, теперь мне, как отцу когда-то, а он учился в Берлине и вернулся в Россию после гражданской войны, засадят под самый верх, он отсидел шестнадцать лет. Но, и это было мне как холодный душ, ничего не сказали. Паспорт выдали быстро и ничего не сказали. Дуй на все четыре стороны. Рынок. Я ткнулся туда, сюда и работы не нашёл. Своих металлургов девать некуда. Подался в Швейцарию. Пробивался там четыре года. Свёл там кой с кем дружбу и в 1997 году вернулся домой. Долго я по тайге шарил, искал. И то верно, поиски свои не афишировал. На свои кровные вёл. Противозаконно? Согласен. Только кто мне это в упрёк теперь поставит?