Академия проклятий. Книга 4 - Елена Звездная

— Жена моя, Бездна ей тьмою, гномиха была мудрая, рачительная хозяйка и… — тут мастер Ойоко вдруг смутился, бросив взгляд на портрет той самой гномихи.

Госпожа Ойоко красовалась на стене в полный рост — мощная, крепкая, плечистая, с двумя перевитыми жемчугом косами, переброшенными на выдающуюся грудь, суровыми сведенными вместе бровями и оскалом, который, видимо, должен был изображать улыбку. Так что не произнесенное мастером стекольщиком мы поняли и без слов.

— Да-да, — отозвался Юрао, — и что дальше?

— Супруга моя, была… — гном вновь запнулся.

Открылась дверь, вошла гномиха средних лет, приветливо улыбнулась нам, с безграничной нежностью улыбнулась мастеру стекольщику, затем сноровисто расставила тарелку с булочками, масло, джем и мед. И все это с улыбкой, легко, радостно, светло как-то. Замечаю взгляд, которым почтенный гном смотрит на свою… домработницу, похоже, и сразу ясно какие светлые между этими двумя чувства.

Юрао неожиданно дернул за рукав, и едва я на него взглянула, кивнул в сторону портрета — да, различие в отношении мастера-стекольщика к этим двум гномихам налицо.

— Так вы вдовец уже сколько, год? — начал Юрао.

— Ддва года, — запинаясь ответил гном.

Домработница помрачнела и поспешила уйти.

— А, зачем, напомните, вам так необходимы пропавшие драгоценности? — дроу пристально смотрел на мастера стекольщика.

Гном смутился, бросил взгляд на закрывшуюся после гномихи дверь и туманно ответил:

— По личным причинам.

Дальнейшее поведение Юрао меня откровенно удивило:

— Да брось! — дроу громко и неуважительно хмыкнул. — Заливай долговязым, а мне тут сказки не рассказывай, я свой.

«Долговязые»? «Свой»? Или я чего-то не понимаю, или Юрао упускает тот факт, что гном ему по грудь в лучшем случае. Но дальше в том же духе:

— Гнобила тебя, змеюка подколодная? Житья не давала, все дело в свои руки взяла, а как пришло время в Бездну прогуляться, так и свадебные драгоценности припрятала, хотела, чтоб ты и после ее смерти страдал, раз при жизни не загнобила?

Мастер стекольщик побледнел, покраснел, побледнел снова, косо взглянул в мою сторону:

— Своя, — решил пояснить Юрао, — к тому же мы связаны договором о неразглашении, так что, почтенный мастер Ойоко, все рассказанное вами здесь и останется.

Такой резкий переход от панибратства к вновь деловому тону и меня заставил растеряться, что уж говорить о гноме. Гном, морально подавленный и вконец сдавшийся, начал рассказывать:

— Примак я, — тяжелый вздох. — Дело семейное все семье Ругиды принадлежало.

— Примак — бедный гном, не имеющий ни дома, ни денег для выкупа невесты, принимается в семью жены на крайне невыгодных условиях, — пояснил для меня Юрао.

— Это да, — гном вновь тяжело вздохнул, — матушка моя почтенная над брачным договором месяц рыдала. Да дело было молодое, я едва с рудников спустился, а Ругида, — злой взгляд на портрет, — уж взяла в оборот, сам не заметил, как стоим со скрещенными топорами, а старейшина бородой трясет.

Я недоуменно посмотрела на дроу, партнер пояснил:

— Брачные обычаи гномов имеют свои особенности — главное договор подписать при старейшине, и в знак готовности исполнять пункты договора, скрещиваются ритуальные топорики. Видимо покойная госпожа Ойоко споила молодого гнома, соблазнила, гномихи в возрасте они и не такое могут, да и заставила к старейшине сходить. А когда договор подписан деваться некуда.

— Ваша правда, офицер Найтес, — подтвердил гном. — Уж как ни проклинал-ругал себя, а деваться некуда. Свадьбу сыграли, стал примаком. И началось — как поверенный при госпоже Ойоко, туда иди, то делай, да помалкивай. И деток, офицео Найтес, деток не родила мне, ни единого.

Судя по его лицу, вот именно это было подлинным горем для гнома.

— Я вам очень сочувствую, — просто не могла смолчать.

Мастер Ойоко грустно улыбнулся, кивнул в ответ на мои слова и продолжил:

— Ваша правда, офицер Найтес, отомстила мне Ругида и из Бездны — как успела, как сумела перед смертью все драгоценности скрыть ума не приложу. Да только если не найду, так скалой одинокой и буду до старости.

— А дело кому? — вдруг спросил Юрао.

— Племяннику ее, — гном сник окончательно. — Гурруд уже ходит тут, командовать пытается, на Ирфу мою… — снова пауза, — сил нет моих больше.

И вроде каждое слово поняла, а на дроу смотрю вопросительно, Юр пояснил:

— Жених должен подарить невесте семейные драгоценности, у гномов они не просто признак состоятельности — это реликвии, передающиеся из поколения в поколение. Без семейной реликвии брак считается незаконным и дети рожденные в таком союзе не наследуют имущество отца, а это, скажу я тебе, совсем паршиво. Так что заныкав драгоценности эта милая почтенная гномиха фактически обрекла мастера Ойоко на бесплодную жизнь раз, и неприкаянную старость два.

Жалко так его стало, до слез просто. И сидим мы с Юрао, друг на друга смотрим, а что тут сделаешь.

— В гроб с собой забрать она не могла, — произнес партнер, — там все строго, гномов с драгоценностями не хоронят.

— Дом обыскан с подвала и до крыши много раз, — грустно отозвался гном. — Первое время все надеялся, а после…

Мы с дроу снова переглянулись, я внесла предложение:

— А если использовать поисковую магию?

— Не выйдет, — Юрао барабанил пальцами по столику, где остывали так и не тронутые булочки, — это семейные драгоценности, при магическом поиске фонить будет на мастера Ойоко, и вести начнет ко всем местам, где есть хоть какие-то его вещи.

Откинувшись на спинку низкого кресла, я начала пристально рассматривать портрет суровой гномихи, Юрао поступил так же. И как-то само собой началась игра в предположение:

— В Ардаме таких, взявших бразды правления в свои руки, десятка три, — первым заговорил Юрао.

— Знаю двух, — отозвалась я, и припомнив свою работу в таверне, добавила, — почтенные гномы деньги всегда доставали из кошеля, что висел на поясе, а вот гномихи… — я запнулась, но все же выговорила это, — из-за корсажа.

— Ты имеешь в виду грудь? — посмеиваясь, спросил дроу.

— Декольте, — поправила я.

И правда была у них эта особенность, доставать кошель из необъятных форм.

— Допустим, привычка сработала и госпожа Ойоко использовала нечто подобное для сокрытия драгоценностей, вот только что?

Хороший вопрос, но суть в том, что:

— Мы не о том сейчас, Юр.

— Дэй, не отвлекайся, давай просто порассуждаем, — произнес Юрао и тут же добавил, — Ну, будь ты на месте госпожи Ойоко, где бы ты прятала самое ценное?