Новая хронология катастрофы 1941 - Марк Солонин

«Крайне необходимо активными действиями нанести существенный урон авиации противника. Этого удалось бы достигнуть лучше всего мощным внезапным ударом по авиации противника на аэродромах. Однако противник может нас упредить (стоит отметить, что такая фраза, такое предположение появляется впервые. – М.С.). Тогда первой нашей задачей будет прикрытие, вывод авиации из-под удара, нанесение максимальных потерь в воздушных боях и нанесение мощного ответного удара по авиации противника на аэродромах».

В общем же Плане прикрытия Одесского округа задачи ВВС сформулированы еще более решительно: «Внезапным ударом по авиации противника на его аэродромах и путем нанесения максимальных потерь в воздушных боях с первых же дней завоевать господство в воздухе…» (120)

Какие выводы можно сделать на основании рассмотренных документов?

Первое же, что сразу бросается в глаза, – это колоссальное завышение предполагаемой численности авиации противника. Едва ли слово «ошибка» может считаться адекватным ситуации, когда в оперативных документах высших штабов численность противника завышается в 5—10 раз. Напомним хрестоматийно известные цифры и факты. (121, 320, 321, 322)

На территории Румынии базировался не мифический «6-й Воздушный флот ВВС Германии, состоящий из 2 дивизий, по 5 эскадр в каждой», а 4-й авиакорпус 4-го Воздушного флота в составе четырех авиагрупп (полков) бомбардировщиков (I, II, III/KG-27 и II/KG4) и трех авиагрупп истребителей (II, III/JG-77, I (J)/LG-2)[7]. Кроме того, истребительная группа III/JG-52 и штаб 52-й истребительной эскадры в составе «миссии Люфтваффе в Румынии» прикрывали столицу Бухарест и район нефтепромыслов Плоешти. Всего (с учетом неисправных самолетов) в составе этой группировки было 274 боевых самолета (163 истребителя и 111 бомбардировщиков).

Все бомбардировочные группы были вооружены самолетами, несомненно, «старого типа» (первый полет 24 февраля 1935 г.) – ветеранами испанской войны «Хейнкелями» Не-111; ни одного «Юнкерса» (ни пикировщиков Ju-87, ни двухмоторных Ju-88) в составе 4-го авиакорпуса не было, что существенно снижало его боевые возможности в деле нанесения удара по точечным наземным целям (в частности – по самолетам на аэродромах). Техническое состояние «Хейнкелей» после многомесячных боев в небе над ЛаМаншем и Критом было удручающим. Так, в авиагруппе II/KG4 из 24 наличных бомбардировщиков (при штатной численности 40) в боеспособном состоянии находилось лишь 8, в трех авиагруппах 27-й бомбардировочной эскадры по состоянию на 21 июня было всего 68 исправных самолетов (чуть больше половины штатной численности).

Венгерская и итальянская авиации вовсе не участвовали в боевых действиях первых недель советско-германской войны. Румынская авиация смогла выставить на фронт в составе Gruparea Aeriana de Lupta («Боевая воздушная группировка», некий аналог советской авиадивизии) 8 эскадрилий (не полков, а эскадрилий!) истребителей (76 самолетов трех разных типов, включая весьма совершенный, не уступающий по ТТХ «ишакам» последних модификаций, IAR-80 румынского производства) и 11 эскадрилий бомбардировщиков (80 самолетов шести (!!!) разных типов). Кроме того, в составе разведывательных подразделений было 28 английских «скоростных» бомбардировщиков «Бленхейм», а район порта Констанца прикрывала отдельная истребительная эскадрилья, оснащенная английскими «Харрикейнами». Всего порядка 200 относительно современных боевых самолетов. (121)

Извилистый путь внешней политики румынского королевства привел к тому, что его авиация была оснащена боевыми самолетами пяти стран: немецкие Bf-109E, He-111, He-112 (неудачливый конкурент «Мессершмитта» на конкурсе истребителей 1936 г.), итальянские трехмоторные бомбардировщики «Савойя-Маркетти» S.M.79, французские легкие бомбардировщики Potez-63, польские бомбардировщики PZL-37 и истребители PZL-24, упомянутые выше английские «Бленхеймы» и «Харрикейны». Кроме того, еще порядка 450 безнадежно устаревших, по большей части бывших в употреблении самолетов было скуплено за бесценок у богатых соседей и передано в систему местной ПВО, военно-учебные заведения, придано сухопутным войскам. Уникальная «разномастность» румынской авиации создавала понятные (в части английской и польской техники – практически непреодолимые) проблемы с техническим обслуживанием и поставкой запчастей.

Противником ВВС Киевского ОВО (Юго-Западного фронта) предстояло стать 5-му авиакорпусу 4-го Воздушного флота Люфтваффе в составе восьми авиагрупп бомбардировщиков (I, II, III/KG-51, I, II/KG-54, I, II, III/KG-55) и трех авиагрупп истребителей (I, II, III/JG-3). Всего (с учетом неисправных) 356 боевых самолетов: 109 истребителей и 247 бомбардировщиков (163 Ju-88 и 84 He-111). Всего 109 истребителей над огромными пространствами Украины – чем по соображениям здравого разума могла закончиться такая авантюра? Некоторым утешением для командования Люфтваффе мог служить лишь тот факт, что все три авиагруппы 3-й истребительной эскадры получили новейшие «Мессершмитты» модификации F…

Второй особенностью оперативных планов советских ВВС был изумительный «шапкозакидательский» оптимизм. Завысив на порядок численность авиации противника, командующие будущими фронтами тем не менее изъявляли готовность «с первых же дней завоевать господство в воздухе», в течение одной недели разрушить десятки мостов и железнодорожных станций, а также «уничтожать запасы нефти и бензина, разрушить нефтеперегонные заводы», а заодно и «подвергнуть систематическим атакам речной флот противника на р. Дунай». И все эти успехи планировались при напряжении два вылета в три дня (для бомбардировщиков) и при мизерном запасе авиабензина.

Все это очень странно, особенно учитывая немалый боевой опыт, накопленный советской авиацией в ходе локальных конфликтов 1936–1939 гг. (Испания, Китай, Халхин-Гол). Самым же тревожным должен был бы стать урок войны с Финляндией (зима 1939/40 г.). Огромная группировка советских ВВС (от 1800 самолетов на фронте в начале «зимней войны» до 3350 самолетов к марту 1940 г.), имея перед собой крайне слабую авиацию и ПВО нищей Финляндии, не смогла должным образом решить ни одной из поставленных перед ней задач. По вполне компетентной в данном вопросе оценке маршала Маннергейма, «удары, наносимые по войскам с воздуха, особенно в начале войны, были робкими, и бомбардировки не смогли сломить волю нации к обороне… Стратегическую задачу – разорвать наши внешние коммуникации и добиться развала движения транспорта – русским выполнить совсем не удалось. Наше судоходство, сконцентрированное в Турку, не было парализовано, хотя город и бомбили более 60 раз… Единственным путем, связывающим Финляндию с заграницей, была железная дорога Кеми – Торнио. По ней шла самая большая часть экспорта и завоз военного оборудования. Этот путь остался целым и невредимым до самого конца войны… Производство военного снаряжения также шло без больших срывов». (122)

Если таким оказался результат противоборства с финской авиацией, насчитывавшей не более полутора сотен устаревших истребителей, то какие же были основания надеяться на лучшее в случае столкновения с 6–8 тыс. самолетов Люфтваффе? Этот вопрос, конечно, риторический. Гораздо интереснее другой – верили ли сами авторы планов в то, что они пишут?

Спросить уже некого. Время (и люди) безвозвратно ушли. В порядке рабочей гипотезы я могу лишь высказать предположение о том, что все эти «планы», «соображения» и «директивы», украшенные внушающими священный трепет грифами («особой важности», «совершенно секретно», «экземпляр единственный»), были не чем иным, как заурядными бюрократическими «отписками». Высшее политическое руководство страны (проще говоря – товарищ Сталин) требовало разработать Большой План Покорения Европы, Генеральный штаб послушно рисовал стрелочки на картах, командующие округами «брали под козырек» и писали многостраничные доклады о будущих блестящих победах. При этом все (кроме одного, на самом верху) с нарастающим ужасом ждали того момента, когда ураган войны разнесет «картонный домик» сюрреалистических планов. А еще надеялись (человек не может жить без надежды) на то, что в грохоте боев настоящей войны про эти «наполеоновские планы» и их незадачливых авторов скоро забудут.

Так все и вышло на самом деле. Тех, кого не расстреляли в первые недели и месяцы, Сталин простил. А довоенные планы исчезли, растворились в непроглядном мраке секретных архивных хранилищ.

2.2. Первый день

Характерной особенностью процесса преобразования Одесского военного округа в Южный фронт была уникальная организационная чехарда. До войны на территории округа была развернута 9-я армия, которой были оперативно подчинены все три авиадивизии округа (20, 21, 45-я САД). По первоначальным вариантам плана стратегического развертывания 9-я армия включалась в состав Юго-Западного фронта. Однако 21 июня было принято решение о формировании Южного фронта, причем командование и штаб фронта формировались на базе командования Московского (а не Одесского, что, казалось бы, было более логичным) военного округа. Местом дислокации штаба нового фронта был определен город Винница, находящийся за пределами территории Одесского округа! В состав Южного фронта наряду с 9-й армией включили вновь созданную 18-ю армию, сформированную методом «тришкиного кафтана» за счет соединений левого (южного) фланга Юго-Западного фронта (17-й и 55-й стрелковые корпуса, 16-й мех-корпус, 4-я противотанковая артбригада); штаб же 18-й армии формировался на базе штаба Харьковского военного округа.