Революция демонолога (СИ) - Кощеев Владимир

— Да, Алекс?

— Ваша милость, я все подготовил, как вы приказали, вам с кем-то нужно передать сведения или так меня выслушаете? — уточнил он.

— Подожди минуту, я все запишу, — предупредил я, открывая ящик стола.

Ручка, блокнот и чернильница со свежими чернилами были мной извлечены быстро, и я, прижав плечом артефакт связи, велел своему разведчику:

— Рассказывай, я записываю.

У Алекса ушли почти все двадцать минут работы артефактов, прежде чем мы закончили. Попрощавшись с бывшим бандитом, я взглянул на исписанные листы. Моим караванщикам придется изрядно побегать — сеть знакомых Алекса охватывала едва ли не всю Меридию. А она была второй по площади на севере Эделлона.

— Ну вот, пора объявлять новый набор в дружину, — подвел итог я, откладывая записи в ящик стола.

Заперев его, я вновь лег в кровать и на этот раз проспал до самого утра безо всяких сновидений. Спустившись на первый этаж, я поставил чайник и, позевывая, пошел к дверям. Кто-то стучался ко мне, и делал это крайне настойчиво.

— Кого там несет в такую рань? — проворчал я, на всякий случай активируя защиту дома, чтобы в случае опасности испепелить врага.

Но когда я открыл, мне оставалось только тяжко вздохнуть и посторониться, давая гостю пройти.

— Почему каждый раз, когда у меня все становится хорошо, появляешься ты и все портишь? — спросил я, закрывая за дознавателем дверь.

— Не время плакать, «Чертополох», — тоже не слишком дружелюбно ответил мне Хэммет. — Весь Эделлон в опасности. Аркейну нужен его истребитель.

Глава 15

— Да как ты вообще меня нашел?! — прошипел я, когда Хэммет по-хозяйски развалился в кресле в столовой.

Дознаватель, одетый в запыленный и местами подранный дорожный плащ, снял с головы широкополую шляпу и, бросив ее на стол, вздохнул. Минувшее время с последней встречи сильно его потрепало. Передо мной сидел уже не сытый и довольный жизнью сотрудник могущественной организации, а беглец, едва унесший ноги от катастрофы.

Впалые, поросшие жесткой щетиной щеки, мешки под прищуренными от усталости чуть покрасневшими глазами, глубокие складки вокруг рта и морщины на лбу. Если раньше я не мог бы сказать, сколько Хэммету на самом деле лет, сейчас он уверенно подбирался к границе пятидесяти. И проседь в отросших за время странствий волосах это впечатление поддерживала.

А ведь он — чародей, и сам дар защищает сидящего передо мной человека от старения. Для этого даже особо стараться не нужно, пока не пройдут первые лет семьдесят, уже после придется прикладывать сознательные усилия.

— Я шел на запах, — ответил тот с ухмылкой, в которой уже не было прежней насмешки, зато прибавилось горечи. — На запах вечного ужаса перед ответственностью.

Я скрестил руки на груди, глядя на собеседника.

— Ты же помнишь, что я могу тебя убить в любое мгновение? — уточнил я.

Хэммет вяло махнул рукой.

— Сперва ты должен меня выслушать, бастард, — произнес он. — Культ Хибы снял магическое возмущение вокруг Катценауге. Ты знаешь, что это значит?

— Что он способен пожирать эфир, — кивнул я. — Неужели ты думаешь, что человеку, который разговаривает с самим воплощением магии — богиней Марханой — неизвестно, что в Эделлоне происходят столь значительные события? Тогда ты еще наивнее, чем я думал.

Хэммет вновь усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, несколько мгновений смотрел на меня.

— И что же ты намерен с этим сделать, «Чертополох»? — спросил незваный гость. — Как обычно, будешь прятаться по кустам, пока беда не придет к тебе домой, и тебе придется вмешаться в происходящее, когда тысячи жизней будет уже не вернуть?

Я улыбнулся.

— Ты не можешь просто разговаривать со всеми или только со мной? — спросил я. — Мне кажется, ты плохо понимаешь, как устроена человеческая психика, раз до сих пор придерживаешься этой модели поведения. Видишь ли, меня так просто не купить. И, как ты уже должен был убедиться ранее, я действительно самый умелый маг Эделлона, это моими руками созданы артефакты и заклинания, которых мир еще не знал. И ты приходишь ко мне домой, вламываешься, чего-то требуешь… Ты правда настолько слеп?

Он отодвинул шляпу в сторону и на ее место положил руки.

— А давай посмотрим на твои реальные дела, бастард, и вместе подведем итог, как ты распорядился своей силой и положением? — предложил он. — Что ты действительно довел до ума? Тебя отпустили из ордена с условием, что ты будешь нам помогать. И ты при первой же возможности обокрал нас, инсценировав собственную смерть. Заодно еще и полукровку с собой прихватил. Спрятался от нас и, пока не прижало, не собирался высовываться.

Я промолчал, а Хэммет продолжил:

— Если бы только случай не привел сюда культ, ты бы и пальцем о палец не ударил, чтобы исполнить взятые на себя обязательства. И не говори, что это не так — ты ведь бросил собственное баронство, когда на горизонте вдруг появились какие-то мелкие проблемы.

И этот выпад я оставил без ответа.

— А как только тебе пришлось обнаружить себя, ты тут же побежал обратно, рассказывая всем вокруг, какой ты верный пес Равенов, — на лице дознавателя проявился оскал. — И тут же встал на их сторону в конфликте ордена с Крэландом. Ты забыл, кто дал тебе право жить, бастард. И сделал все, чтобы орден получил наказание за свое милосердие. Я с самого начала твердил, что тебя нужно было убить, как любого одержимого, и только воля магистрата оставила тебя в живых. И как ты нам отплатил?

— Ты закончил? — спросил я, разглядывая собственные ногти. — Или еще что-нибудь скажешь?

Хэммет замолчал, и я уже было решил, что он действительно свернет тему, но дознаватель, похоже, слишком устал, чтобы сообразить вовремя остановиться.

— Ты — предатель, бастард, — продолжал он. — И все, кто рядом с тобой оказываются, встают под знамена врагов Аркейна. Ты — зараза, которую надо было выжечь каленым железом, пока не пошла гангрена. Но тебе неслыханно повезло, и ты уцелел. И лишь благодаря вмешательству богини. Ты кичишься успехами на магическом поприще? А кем бы ты был, если бы не воля Марханы? Дай угадаю, трупом?

Я негромко посмеялся над его словами и вздохнул.

— Твои сведения, Хэммет, очень устарели, — заявил я. — И это лишь подтверждает мою точку зрения. Аркейн — как сила, как гегемон — устарел и больше не нужен миру. Чудовища, которыми так пугали людей раньше, уничтожены. Артефакты Катценауге — все уже добыты и переработаны, да и в большинстве своем уже не отвечают современным требованиям. Пока орден носился с запрещенной магией, всем вокруг рассказывая, как нехорошо ее использовать, твои же собственные магистры умоляли меня передать им все документы, чтобы повторить этот успех. Напомнить тебе о судьбе тетушки Равена Второго? А хочешь, мы поговорим об арсеналах, которые орден передал в руки теократии, чтобы аронийские еретики убивали мирных жителей тысячами, не получая ответных ударов?

— Это все следствие раскола, который ты и подобные тебе организовали! — огрызнулся тот.

— В таком случае твои обвинения не по адресу — я родился гораздо позже, чем орден стал внедрять свою политику на территории Аронии, — заметил я. — Это вы создали врага, который пришел ко мне домой и намеревался убить моих подданных. Это вы сделали все, чтобы я стал одержимым. Это орден натравил меня на культ Хибы, и с радостью нес мне мешки этерния и деньги, лишь бы я делал за ваших никчемных искоренителей их работу.

Он хмыкнул в ответ.

— И самое главное, Хэммет, — договорил я. — Теперь ты сам приполз ко мне на коленях, умолять спасти ваши никчемные жизни. Орден ничего не смог противопоставить культу Хибы, не смог даже собственную гражданскую войну остановить. Проглядел в своих рядах поклонников Марханы. Разжег очередную войну, пытался захватить власть в Крэланде, снабжал оружием и артефактами ублюдков, пришедших убить мою беременную жену. Ты пришел умолять меня создать для тебя «Радар», я сделал его. Орден пришел умолять остановить культ, я сделал и это. Ты вновь приполз ко мне, просишь вмешаться, потому что ни ты сам, ни твой хваленый Аркейн не способны справиться с тем, ради чего ваш орден и создавался. А теперь убирайся отсюда, или я убью тебя.