Кровавая месть - Иоанна Хмелевская

У Вертижопки было только одно оружие. И это оружие требовалось выбить у неё из рук.

Впрочем, руки отношения к делу вообще не имеют…

А следовательно, объектом мести должна была стать агрессивная задница.

Лучше всего Майке думалось за работой. Занятые глаза и руки сотрудничали друг с другом в полном согласии и без участия мозга. Устройство же в голове могло спокойно заняться своими делами.

Было совершенно очевидно, что отвратные задние фрагменты Вертижопка приводила в движение при помощи мышц. Силу воли Майка сразу исключила. Глядя попеременно то вдаль, то на лист ватмана перед собой, она принялась вспоминать всё, чему научилась по анатомии ещё в школе. Оказалось до неприличия мало, поскольку в их школе биология находилась почему-то в загоне, опять же многие годы эта самая анатомия была Майке без надобности. В итоге единственное, что осталось в памяти, это прочная уверенность, что у человека имеется тридцать два зуба. Во всяком случае должно иметься.

Существует где-то вроде как двуглавая мышца. В руках, в ногах? Вообще есть мышцы гладкие и те, другие какие-то, как же их… без разницы, перекрёстные. А может, полосатые?

Нет, не так. Двуглавая мышца, как из самого названия следует, это бицепс, а бицепс — это рука. Значит, в случае Вертижопки в расчёт не принимается.

Что движет ягодицами?

Нет, стыдно быть такой дремучей! Майка не выдержала, бросила своё рабочее место и достала энциклопедию. Откуда вычитала, что такое анатомия и когда в этой области совершались первые открытия, что, к сожалению, новостью не являлось. Тогда попробовала найти ягодицы, но в учёной книге имелись только ягоды, что ничуть не продвинуло вперёд её изысканий.

Кажется, существуют ещё сгибатели и разгибатели… Хотелось бы знать, которые из них сидят в ягодицах?

Напряжённые размышления были прерваны грохотом на лестнице, коротким вскриком и стоном. Затем стало тихо.

В пять секунд Майка оказалась под дверью. Две секунды ушло на подслушивание, не будет ли ещё каких звуков, но больше времени она уже не теряла. Грохот был основательный, раз услышала его, находясь в противоположном конце квартиры, но особо тревожной казалась тишина. Господи, кто-то упал с лестницы и убился, раз так страшно молчит!

Она открыла дверь, и выяснилось, что почти угадала. На площадке головой на последней ступеньке лежала молодая женщина, но живая. Видно было, что жива, дышала, слегка постанывая.

Не вступая с ней в разговоры, Майка кинулась за мобильником. «Скорая»! Хочет жертва получить медпомощь или нет, она её получит, такого полёта с лестницы ни один позвоночник не выдержит… О, точно, ещё один элемент человеческой анатомии — позвоночник! Ещё парочка несчастных случаев, глядишь, доберёмся и до мышц задницы…

«Скорая» без возражений приняла вызов, спросила фамилию. Майка с разбегу назвала свою, возраст…

— Не знаю, сколько ей лет, я вообще её не знаю, мне кажется, молодая, жива, жива. Дышит, но не говорит… Что? А, говорит, что говорит, только очень слабо. Ясное дело, не буду её трогать, разве я по телефону кажусь идиоткой? А может, ей хоть полотенце под голову подсунуть, ведь на ступеньке лежит…

— Полотенце разрешили, но осторожно, — сообщила Майка жертве. — Сейчас вернусь.

Схватила махровое полотенце из ванной, свернула и аккуратно вложила между краем ступеньки и пострадавшим затылком, практически его не потревожив. Жертва упорно пыталась общаться — шёпотом, достаточно разборчивым, хоть и тихим.

— Як вам пришла. Шеф велел мне встретиться с вами лично…

— И лестницу изучить? — рассердилась Майка. — На кой чёрт вы шастали туда-сюда по лестнице? Вы же сверху сверзились!

— Этажи перепутала. Он из Швеции…

— Кто?

— Шеф.

Майка попыталась было найти связь между Швецией и варшавской лестницей, но быстро от этой идеи отказалась. Женщина самым очевидным образом пользовалась случаем и вела с ней деловые переговоры.

— Супермаркет. Весенняя экспозиция, сменяемая раз в две недели. С выездом. Вы согласны?

— И где это? Швеция большая.

— Стокгольм… Он оплачивает самолёт…

— Такой расточительный? Или у него какой интерес?

— Хочет переплюнуть Париж… — доверительно прошептала жертва и застонала от боли.

Деловая беседа на лестничной клетке оказалась чрезвычайно интересной и поразительно плодотворной. Ещё до приезда «скорой» Майка успела как дать согласие на крайне соблазнительную, хоть столь же обременительную работу, так и познакомиться с собеседницей. Данута Мартенсон, в девичестве Зентек, сообщила, что её сотовый разрядился, поэтому она и моталась по лестнице вместо того, чтобы позвонить. Дамы почти подружились, что, как оказалось, имело весьма далекоидущие последствия, поскольку деловые переговоры вела бизнес-вумен, пани Данута Мартенсон, а поминутно ойкала и стонала принцесса на горошине. Правда, из Швеции, а не из Дании, но всё равно скандинавская.

— Разрядился? У вас что? «Нокия»? У меня тоже, моя зарядка должна подойти. Сейчас подключу и привезу вам в больницу ещё сегодня.

Укладывая на носилки постанывающую пациентку, «скорая» выразила удивление, почему так пусто. Всего один человек, а где толпа зевак, где соседи?

— Люди на работе, дети в школе и в саду, — объяснила Майка. — Так народ подобрался, что четыре этажа одного возраста, а две бабушки в это время, как всегда, в магазинах.

— А вы?

— А я тоже на работе, только половину своей работы дома делаю. Творческую, в смысле концептуальную. А уж потом перехожу к практическому исполнению и превращаюсь в грубую рабочую силу. День ненормированный, а сейчас и вовсе поеду с этой женщиной, у неё, похоже, никого здесь нет, только где-то там…

— В Гданьске, — охнула заезжая принцесса. — И в Стокгольме.

— А позвонить вы не можете?

— Не помню телефоны…

«Скорая» перестала косо поглядывать и отбросила возникшие было подозрения, что Майка столкнула с лестницы соперницу. А ведь столь соблазнительная концепция с самого начала витала в воздухе. К величайшему сожалению, пришлось от неё отказаться.

Из-за поздних возвращений Доминика организацию домашнего быта Майка довела до совершенства. А потому всё успела: оставила лестничную жертву в больнице на обследовании, впустила домой детей, согласовала, что надо с кем надо, забрала зарядившийся мобильник, оставила детей в подходящей компании, осчастливив их сообщением, что, вне всякого сомнения, ещё в этом году купим машину. Ради семейного авто дети готовы были проявить просто чудеса послушания.

В больнице чудес, особенно по части вежливости, ожидать не приходилось.

— Никаких переломов, — информировала Майку старшая медсестра таким обиженным тоном, будто та подрядилась обеспечить тяжёлую контузию и не сдержала обязательства — Сильный ушиб копчика и лёгкое сотрясение мозга. Без кровоизлияния. Множественные гематомы.

Майка в последний момент успела ухватить её за полу халата:

— Как долго ей придётся здесь лежать?

— Три-четыре дня. Завтра доктор скажет. — Вырвала халат из хищных когтей и сбежала.

На больничной койке лежала особа, единая в двух лицах: исстрадавшаяся сказочная принцесса и разъярённая Данута Мартенсон. Окончательно перемешавшиеся.

— Они меня доконали! — в слезах стенала принцесса. — Шевельнуться невозможно: дерёт, жжёт и жутко болит! Пролежни! — яростно рычала Данута. — Это не врач, а дегенерат какой-то. Пролежни выдумал, чтоб он ими подавился, за день появились у меня, что ли? — И опять принцесса: — Конский пластырь мне прилепили эти дурищи и сорвали вместе с кожей, это невыносимо, повернуться не могу, сделайте же что-нибудь! Не могу я лежать на спине! — в бешенстве заорала Данута. — Дайте мне подушку, такую круглую, для почек, наверняка у них есть, должна быть!

Майка энергично вмешалась в дело. Две насмерть перепуганные медсестрички, молоденькие девчушки, бормотали что-то о предписаниях, отсутствии предписаний, противоречащих друг другу предписаниях, отсутствии всего, а под конец рванули в разные стороны и скрылись из виду. Майка отправилась на поиски компетентного персонала, чувствуя, как в ней нарастает ощущение безнадёги, а параллельно озверения.

На помощь пришёл счастливый случай. Она неожиданно наткнулась на знакомую медсестру Беату, с которой тесно познакомилась и даже сдружилась десять лет назад, когда нуждавшаяся в медицинском уходе бабушка упёрлась, что хочет умереть дома, в своей постели, что ей и удалось. Бабушка была со стороны отца и к невестке относилась неприязненно, а папа, единственный её сын, в сиделки не годился. При виде больной у него всё летело из рук. Оставалась внучка. Именно эта бабушка и оставила Майке квартиру.

Беата моментально разобралась в ситуации, подкладной круг обеспечила незамедлительно, по ходу дела осмотрела болячки принцессы, огляделась вокруг и высказалась: