Механический ангел - Кассандра Клэр

Двигаясь словно во сне, Тесс пересекла коридор и осторожно дотронулась до двери. Та неожиданно распахнулась настежь. В комнате было темно. Единственный источник света — луна, чьи острые, словно иглы, лучи пронзали мутное стекло окна. Но и она не могла разогнать сгустившиеся вокруг тени. Однако Тесс удалось кое-что разглядеть, и она пришла к выводу, что эта комната мало чем отличалась от ее спальни — такая же большая кровать с четырьмя столбиками, поддерживающими тяжелый балдахин, такая же массивная мебель из темного дерева. В квадрате лунного света перед окном кто-то стоял. Мальчик — незнакомец казался слишком маленьким, чтобы быть взрослым человеком, — со скрипкой. Он прижимал скрипку к плечу, а рука водила смычком по струнам. Музыка заливала комнату, выплескивалась в коридор, потоками неслась по лестницам, и Тесс никогда прежде не слышала столь прекрасных, столь совершенных звуков.

Глаза музыканта были закрыты.

— Уилл? — спросил он, не открывая глаз и не прекращая играть. — Уилл, это ты?

Тесс не ответила. Она не могла заставить себя говорить, страшась прервать мелодию. Но уже через мгновение мальчик сам сбился с ритма, опустил смычок и, нахмурившись, открыл глаза.

— Уилл… — заговорил было он, но, увидев Тесс, замолчал и даже приоткрыл рот от неожиданности. — Кто ты? — В его голосе прозвучало лишь любопытство, никакого раздражения, хотя Тесс и зашла в его комнату посреди ночи.

Незнакомец был в легких широких брюках и рубашке без воротника, поверх которой он накинул черный шелковый халат. Теперь Тесс понимала, что музыкант, должно быть, ровесник Уилла. Однако юноша был таким стройным, даже хрупким, что его немудрено было принять за мальчика. Тесс в немом восторге разглядела причудливый узор, начинающийся на шее и исчезающий под воротом рубашки. Похожий она уже видела у Уилла и Шарлотты.

Теперь Тесс знала, как называется эта татуировка, — знаки. И знала: перед ней нефилим — потомок людей и ангелов. Неудивительно, что в лунном свете его бледная кожа сияла подобно колдовскому свету, а волосы его и глаза можно было сравнить с расплавленным серебром.

— Мне так жаль, — пробормотала Тесс, у которой в горле пересохло от волнения. Ее слова резко и громко прозвучали в тишине комнаты. Девушке захотелось сквозь землю провалиться. — Я… Я не хотела входить сюда без спросу. Но… Моя комната… тут рядом, и…

— Все в порядке. — Музыкант опустил скрипку. — Вы мисс Грей? Девушка, способная менять свой облик. Уилл рассказывал о вас.

— О… — только и смогла вымолвить Тесс.

— Что случилось? — На лице незнакомца было написано искреннее удивление. — Похоже, вы не очень довольны тем, что я знаю о ваших способностях.

— Нет, нет, что вы, просто я думаю, что Уилл рассердится на меня… — объяснила Тесс. — К тому же все, что он вам рассказывал…

Музыкант рассмеялся.

— Уилл сердится на всех и вся, — сказал он. — К тому же я привык самостоятельно судить обо всем, что меня окружает…

Лунный луч нежно пробежал по полированной поверхности скрипки, когда музыкант повернулся, чтобы положить ее и смычок на платяной шкаф. Когда юноша снова развернулся к Тесс, он уже улыбался.

— Я должен был представиться раньше, — сказал он. — Я Джеймс Карстаирс. Но пожалуйста, зовите меня Джем, как остальные.

— Так вы и есть тот самый Джем! — воскликнула Тесс. — Вы не были на обеде, а мне так хотелось познакомиться с вами. Шарлотта сказала, что вам нездоровится. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше?

— Да, благодарю за заботу. Вы, должно быть, хотите меня о чем-то спросить?

— Мой брат всегда говорил, что любопытство — мой тяжелейший грех.

— Ну, если выбирать из грехов, то этот далеко не самый худший. — Джем сел на рундук[42], стоявший в ногах кровати, и пристально посмотрел на Тесс. Лицо его было очень серьезным. — Что ж, можете спросить меня о чем хотите. В любом случае, мне не спится, так что я с удовольствием развлеку вас беседой, мисс Грей.

И тут вдруг Тесс услышала голос Уилла так ясно, словно он стоял рядом с ней: родителей Джема убили демоны. «Нет, я не могу спрашивать его… об этом», — решила в конце концов Тесс и поинтересовалась:

— Уилл говорил мне, что вы прибыли издалека. Где вы жили прежде?

— В Шанхае, — ответил Джем. — Знаете, где это?

— Это Китай, — выпалила Тесс, почувствовав легкое раздражение. — Мне казалось, что всякому известны такие вещи.

Джем усмехнулся:

— Что ж, тогда вы будете удивлены, если узнаете, что далеко не всякий знает названия городов даже в своей собственной стране.

— Что вы делали в Китае? — продолжала Тесс. Ей и в самом деле было интересно, к тому же ее представления о Китае были весьма смутными. Когда она думала об этой стране, то на ум ей приходили лишь Марко Поло и чай. И еще Тесс казалось, будто Китай это очень, очень далеко и Джем в прямом смысле этого слова прибыл с другого края света. «К востоку от солнца и к западу от луны» — так сказала бы тетя Генриетта. — Я думала, что там живут лишь миссионеры, да иногда на берег спускаются моряки.

— Сумеречные охотники живут по всему миру. Моя мать была китаянкой, а отец — британцем. Они встретились в Лондоне, потом переехали в Шанхай, когда отцу предложили управлять тамошней Академией.

Тесс была поражена. Если мать Джема была китаянкой, то выходит, он полукровка? Невероятно! Она много раз видела китайских иммигрантов в Нью-Йорке — откровенно нищие, они главным образом работали в прачечных или продавали самокрутки с лотков на улице. Все они были черноволосые, желтокожие и невысокие. Никогда она еще не видела китайца, пусть даже и полукровку, хотя бы отдаленно похожего на Джема — высокого, изящного юношу с серебристыми волосами и светлыми глазами. Хотя он же сумеречный охотник. Возможно, так проявили себя черты его предков — ангелов? Тесс очень хотелось расспросить юношу обо всем поподробнее, но она не знала, что сказать, чтобы не показаться ужасно грубой.

К счастью, Джем, казалось, не ожидал ее ответа и продолжил беседу сам:

— Прошу прощения, но… ваши родители мертвы, не так ли?

— Вам это Уилл сказал?

— Да, впрочем, он мог ни о чем и не говорить. Мы, сироты, учимся узнавать друг друга. Могу я спросить… вы были очень маленькой, когда это случилось?

— Мне было три, когда они погибли в результате несчастного случая. Я едва их помню… — «Только мелкие детали — аромат табачного дыма, платье моей матери цвета бледной сирени…» — Меня воспитали тетя и брат, Натаниэль. Моя тетя, хотя… — И тут горло ее сжали подступающие слезы, хотя самой Тесс казалось, что все страхи и волнения последних недель притупили боль утраты. Она ясно увидела свою тетю: та лежала на узкой медной кровати в своей спальне, и глаза ее горели диким лихорадочным огнем. Она не узнавала племянницу и обращалась к ней, называя именем покойной сестры — Элизабет. Тесс держала тонкую руку тети, когда та умерла, и именно в тот момент она осознала, что тетя заменила ей мать и теперь она остается совершенно одна. Если бы не священник, она, должно быть, тогда бы и сошла с ума. — Тетя умерла недавно. Она всегда отличалась слабым здоровьем, а тут у нее неожиданно началась лихорадка, и…