Царь Горы, или Тайна Кира Великого - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замечу, что младший сын Кира, Бардия, которому в ту пору было всего три года от роду, стал впоследствие более походить на отца, чем Камбис, но нравом вышел в тихоню-деда.
Оттуда, со ступеней, я грустно предрек, что Камбис хорошо усвоит вавилонские науки, научится заговаривать звезды и при таком учителе станет похож на него еще сильнее -- и внешним видом, и строем ума.
-- Кратон! -- властно позвал меня царь персов.
Повернувшись, я заметил в полусумраке дворца его большую руку, зовущую меня внутрь. От него не скрылась моя настороженность, и, когда мы поднимались в верхние покои, спросил меня:
-- Видел вавилонского учителя?
-- Не доверяю ему,-- напомнил я Киру.
-- У меня хорошая память,-- сказал царь персов.-- Живой эллин очень пригодился.
Он хитро взглянул на меня, радуясь моему удивлению.
-- Когда учитель приехал и узнал, что ты здесь, то признался во всем.
-- Неужели во всем?! -- опешил я.
-- Им сказали звезды,-- Кир при этих словах усмехнулся,-- что в Персиде есть великий муж. И этот муж придет в Вавилон и спасет город от богохульников. Они знали Гистаспа, как первого царя Аншана и Персиды. Вот и решили поначалу, что я только путаю пути их звезд. Потом их боги поняли, что ошиблись. Или просто передумали. Ты хорошо спрятал яд, что предназначался для меня?
Теперь мне не впервой было говорить правду, глядя царю в глаза.
-- Неплохо,-- признался я.-- Но вблизи дороги. Наверно, тот иудей тоже явился неспроста. Он, наверно, тоже пророчит царю персов великое будущее?
-- А ты один не пророчишь мне великого будущего? -- весело спросил Кир.
Мы уже вошли в комнату. Царь сел на кипарисовый стульчик с резными подлокотниками. Мне же полагалось сиденье пониже и без всяких украшений.
-- У эллинов для этого есть оракулы, слово которых царь персов не признает,-- ответил я.
-- Вот и хорошо,-- остался доволен Кир.-- Пусть они присматривают за будущим. Ты же мне необходим для того, чтобы яснее видеть настоящее.
Последующие три месяца я изо всех сил старался “яснее видеть настоящее”, снуя челноком между Пасаргадами и войсковым лагерем Гарпага, который постепенно перемещался все дальше в горы, то есть все ближе к дворцу Кира.
Каждое новое путешествие лазутчика Кратона становилось все более легким и коротким.
Гарпаг через своих людей слал Киру одно послание за другим. Царь же не отвечал на них.
Гарпаг медлил, как мог. Царь же медлил со своим решением еще более искусно. Оба прямо-таки состязались в медлительности.
Никто не знал, что происходит на уме у Кира. Все недоумевали.
В том числе и Кратон Милетянин, превратившийся из Анхуза-коновала в Анхуза-пастуха. Гарпаг ведь не знал в лицо наемного убийцу, посланного Скамандром к царю персов. К тому же Анхуз-пастух ни разу не попал военачальнику на глаза; он гонял себе вблизи лагеря маленькое стадо овец и старался робко ублажать воинов Гарпага, дабы те не слишком обижали его. Пешие мидяне и каппадокийцы, парфянские всадники, наемные лучники из Урарту по вечерам ожидали, кода пастух появится с парой бурдюков дешевого пальмового вина (этим вином стал снабжать меня не кто иной, как иудей Шет). Некогда устроив снежное погребение их товарищам, я теперь коротал ночи, греясь у их костров. Воины часто говорили между собой о Кире. Одни считали, что он укроется где-нибудь в горах и вовсе не покажется на глаза. Другие, любители сказаний и страшных историй о призраках и чудовищах, предостерегали: Кир повелевает горными духами и способен устроить обвал куда убийственней того, что случился, когда преследовали персидских лазутчиков. А в общем разговоры сводились к тому, что от Кира не известно чего ждать. С такими выводами был согласен и я.
В те дни Кир был осведомлен о том, что через его горы к областям Кармании и Гедросии с целью установления более точных границ Мидийского царства движется войско Гарпага, состоящее из двенадцати тысяч пехотницев и пяти тысяч всадников. Этому войску никак было не обойти плоскогороья, на котором стояли Пасаргады. А вот суждено ли воинам Гарпага пройти дальше, до пределов Кармании, предсказать было трудно. Разумеется, я не давал Киру советов обращаться к оракулам.
Да, в те месяцы я провел больше времени в лагере Гарпага, нежели в Пасаргадах. И к лучшему: сердце чуть-чуть остыло и колотилось уж не так взволнованно, когда я входил в пределы дворца и невольно искал глазами Азелек. Довелось увидеть ее пару раз и то -- мимолетно. Она же старалась не смотреть в мою сторону.
Разумеется, самого Кира я видел при каждом посещении дворца, и с каждым разом он казался мне все более мрачным и неприступным. Он выслушивал мои доклады, сосредоточенно хмурясь, не задавал никаких вопросов, не шутил, а когда обращал взгляд на меня, я читал в его глазах только молчаливый приказ: отправляйся обратно и не упусти никакой новости. Особенно помрачнел он, когда войско перешло через Орилиный перевал.
На военные советы меня больше не приглашали. Видимо, спор между Гистаспом и Губару так и не находил разрешения. Кир явно колебался. По мнению же эллина, Кир колебался только по той причине, что не желал воспользоваться предсказаниями.
Неотвратимо приближалась армия Гарпага, и неотвратимо приближалась та ночь, когда чужие огни должны были заполонить плоскогорье. И эта ночь настала.
К стене дворца подставили удобную лестницу. Кир взошел по ней, и две ночных стражи неподвижно простоял на площадке у верхних покоев. Он смотрел на множество костров, мерцавших вдали. Мысли Кира были для всех великой загадкой.
Позднее я узнал, что еще в начале первой стражи у царя персов побывал человек, присланный Гарпагом. Военачальник просил о тайной встрече, однако его посланник ушел ни с чем.
Я не позволил себе даже вздремнуть в ожидании приказов: предчувствовал, что наступает решающий час.
В начале третьей стражи Кир прислал за мной.
Он принял меня в одной из нижних комнат и велел повторить в подробностях все слухи о нем, какие передавали друг другу чужие воины, все россказни и даже самые глупые небылицы.
-- И многие верят, что меня вскормила волчица? -- спросил он по
