Клетка без выхода - Роман Глушков

Напоследок Анна принудила выпить меня какой-то терпкий настой, от которого мне окончательно захорошело. Нахлынувший прилив бодрости на корню уничтожил усталость и поднял настроение. Великолепные ощущения! Оседлые лекари сроду не отпаивали меня такими отварами. Я прямо сейчас был готов ринуться в бой с новой компанией одержимых, объявись она поблизости.

Напоив меня, Анна налила и себе полстакана того же настоя, после чего выпила его залпом, словно горький амарго.

— Мой секретный рецепт, — доверительно поведала она, облизнув губы. — В Терра Нубладо никто, кроме меня, не угостит тебя этим бальзамом. Чувствуешь что-нибудь?

Я сосредоточился на ощущениях: нигде не болит, не ноет. Приятно — не то слово… Стоп, а это уже что-то новенькое. Или Анна вышла на свет и я по-иному взглянул на нее, или мне давно не доводилось бывать наедине с прекрасной женщиной, однако то, что я испытывал сейчас к Анне сильное влечение, было очевидно. И чем дальше, тем влечение это становилось все неудержимее и неудержимее. Целительница же пока ни намеком не выказала мне свое благорасположение. Лишь стояла, склонив голову набок, и с улыбкой наблюдала, как я пожираю ее глазами, а ноздри мои возбужденно раздуваются. Похоже, об этом она и спрашивала, поскольку иные чувства во мне не зарождались. А если и зарождались, животный инстинкт влечения душил их в зародыше.

Меня здорово обеспокоило это вожделение, уже почти не подвластное контролю. Обычно я контролировал свои поступки, теперь же от крепких цепей моего самоконтроля осталась какая-то жалкая тонкая проволока. И та вот-вот норовила лопнуть. И когда это случится, я совершу позорнейший поступок, до которого не опускался даже в прежней ипостаси отъявленного негодяя и пьяницы.

Я сидел вцепившись в стул, трясся от безумного желания и боялся даже пошевелиться. Скрыться из дома Анны паническим бегством являлось самым простым способом сохранить благородство. Только я прекрасно знал, что едва встану на ноги, как брошусь не к двери, а на несчастную женщину, которой от озверелого сексуального маньяка уже точно не скрыться.

— Я называю этот чудо-коктейль «Провокатор», — просветила меня Анна, одарив при этом игривой улыбкой, от которой я чуть не взвыл, как жаждущий случки цепной кобель. — Обожаю наблюдать, как «Провокатор» действует на неподготовленного пациента. За столько лет еще ни одной осечки. Однако надо признать, ты крепкий парень — держишься. Если бы сама не угостилась, проверила бы ради интереса, слабо тебе побить рекорд долготерпения или нет. Пожалуй, не побьешь, готова поспорить… но не буду. До постели паинькой дойдешь?

— Где… она?!

— Нет, не дойдешь, уже вижу… Но на полу — не хочу, уж извини мягкотелую… Ладно, сиди здесь, пока не позову. Куда бежать, найдешь — по лестнице на второй этаж, и первая дверь направо. Потерпи минуту — я быстро.

И, покачивая бедрами, удалилась, не забыв одарить меня на пороге комнаты многообещающим взглядом.

Редко в моей жизни выпадали такие длинные минуты, это точно. Табурет подо мной скрипел от ерзания, а мысли в голове вытеснил один всепоглощающий вопрос: «Когда же наконец?» А чертовка Анна нарочно не торопилась, отчего вскоре у меня возникла уверенность, что ее спальня расположена не в доме, а на окраине города.

Однако с гордостью рад сообщить: фальстарта не произошло. И когда спустя вечность, а в действительности — пару минут, с верхнего этажа до меня долетел задорный голос моей обольстительницы, я сорвался с места резвее спринтера-олимпийца. Опрокинув стул, свернув кушетку, стукнувшись затылком о косяк и споткнувшись на лестнице, но я добежал до спальни еще до того, как зов Анны умолк. И пусть соперников в этом забеге у меня не было, я летел к финишу с такой прытью, словно на кону стояла моя собственная жизнь.

За героическое терпение и целеустремленность мне причитался достойный приз, и я сумел в полной мере оценить это немного погодя. А также оценить термоядерную мощь «Провокатора», способного не только взрывать низменные желания, но и наделять энергией для их осуществления. Все на свете бы отдал, чтобы в старости иметь под рукой такой «костыль», в сравнении с которым пресловутая «виагра» — безвредное плацебо. Однако что-то подсказывало мне — Анна не выдаст рецепт своего дьявольского зелья даже под пытками. Да и о каких пытках речь? К утру у меня просто не останется сил пытать Анну…

Слагать оды в честь «Провокатора» я мог бы долго, и ни одна из них, даже самая возвышенная, не явилась бы преувеличением. Попроси меня Анна разрекламировать ее товар, я без возражений превратил бы свой плащ-накидку в рекламный плакат и расхаживал по Терра Нубладо с начертанным на спине призывом покупать лучшее в мире (да что там в мире — в обоих из миров!) средство для поднятия… точнее неудержимого взлета потенции. И не брал бы за это никаких денег. Ну, разве что в знак благодарности попросил бы дать мне возможность периодически пополнять свою походную фляжку рекламируемым продуктом.

Не знаю, как Анна, наверняка привыкшая к немереной резвости дегустаторов своего любовного коктейля, а я остался в восторге от его «послевкусия». Вдобавок к нему, сама чародейка удивила меня как эксперт в вопросах рационального использования моего многократно возросшего сексуального потенциала. Даже в юные годы Арсений Белкин не демонстрировал такую недюжинную прыть и выносливость племенного жеребца. В моменты, когда мой рассудок ненадолго возвращался на бренную землю, я опасался, как бы завтра не пришлось потратить день на починку кровати. Та ходила ходуном уже несколько часов кряду. Но страхи были беспочвенны. Мебель у Анны обладала отменной «сейсмоустойчивостью», поскольку явно была сделана на заказ, с учетом пристрастия хозяйки к подобным развлечениям.

Естественно, что под утро я отрубился без задних ног, провалившись в здоровый глубокий сон, о котором в последнюю неделю приходилось лишь мечтать. В незнакомом городе это выглядело в высшей степени неразумно, притом я не помнил, где я побросал оружие: возле кровати или по пути в спальню. Я спал как младенец, зная, что за мной неотступно следуют шпионы диктатора! Тот факт, что у Фило не было оснований считать меня врагом, не оправдывал подобной безалаберности.

Говорят, любовь слепа. Правда, подразумевают при этом совсем иное, но к моему случаю такое утверждение тоже подходило. Проповедник дал так легко себя ослепить и лишить сил, что перережь ему кто во сне глотку, я бы тому ублюдку только спасибо сказал. За урок, что нельзя терять бдительность при моем рискованном образе жизни.

И все же ради столь потрясающей ночи не жаль было пожертвовать и жизнью…