Подлинная история Зеленых музыкантов - Евгений Попов

Я тогда мало понимал, о чем, собственно, идет речь, теперь, кажется, понимаю больше, когда наш цельный тоталитаризм раздроблен на отдельные осколки в виде людских институций, пропитанных советским духом. Я так понимаю, что цельный тоталитаризм - это критическая масса, чреватая атомным взрывом. А отдельные его проявления - всего лишь микробы, существующие во всех странах наравне с инфлюэнцей, и задача цивилизованного общества заключается в том, чтобы микробы эти не вызвали эпидемию.

И мне трудно однозначно сказать, что гнуснее - фашизм или коммунизм, я при фашизме пока еще не жил, а при коммунизме существовал сорок с лишним лет от рождения и до самого начала конца "перестройки", когда этот коммунизм лопнул, как кондом, надутый хулиганами до беспредельных размеров.

(566) , и чтобы убедиться в этом, достаточно было бегло просмотреть комплект портретов членов Политбюро ЦК КПСС во главе с тов. Л. И. Брежневым или полюбоваться вдохновенными фотоликами писателей-лауреатов, что много лет украшают вестибюль старого здания Союза писателей СССР ("Дом Ростовых на Поварской"), и в особенности его правый коридор, ведущий прямиком к кассе.

(567) Слово, может, и неправильное "отличия", но, по случаю рецедива "мовизма" в этом моем сочинении, достаточно репрезентативное. Эти ребята со "значками и отличиями" и в новой, обновленной России, живущей не с Гимном Советского Союза на слова С. Михалкова, а под бессловесную музыку композитора М. Глинки, совершенно не пропали, с чем я их и поздравляю.

Тут мы недавно с Л. Рубинштейном пили пиво и обсуждали, кто хуже "перестроившиеся" или "верные ленинцы". Я "для пользы дела" (название нравственно-производственного рассказа А. Солженицына, когда-то опубликованного А. Твардовским в "Новом мире") считаю, что "перестроившиеся" лучше, а Лев - он эстет такой, ему больше нравятся те, из кого Н. Тихонов когда-то предлагал делать гвозди. Лев горячо воскликнул: "Как все же был прав этот поэт, когда писал: "Гвозди б делать из этих людей. / Крепче не было б в мире гвоздей"!" "И гвоздями этими заколотить гробовую крышку коммунизма, чтоб более никогда не смердел!" - не менее горячо воскликнул я, но, допив пиво, подобрел, и мы сошлись на другой правильной строчке, поэта ХIХ века Козьмы Пруткова, который в подобных ситуациях лукаво отвечал, показывая на стену: "Мне нравятся обои".

(568) Никогда мне не забыть, как перед самым воцарением М. С. Горбачева его умирающего кратковременного предшественника К. У. Черненко вывели в телевизор, объявили, что за его кандидатуру депутата (шли как раз какие-то очередные выборы все равно куда) проголосовали 100% избирателей, и ныне тоже покойный Первый секретарь Московского городского комитета КПСС тов. В. В. Гришин вручил ему "подарок рабочих", модель яхты, напоминающую "Ладью Харона", на которой "кучер" (народная аббревиатура) и отправился в вечное плаванье буквально на следующий день, вслед за своим кратковременным предшественником Ю. В. Андроповым ("Андропкой"). Да, какие-то хлипкие попались нам после Л. И. Брежнева вожди! Брежнев ("Люлек", "Лека", "Ленька", "Лентяй") - вот кто был натуральный, а не растворимый последний коммунистический орел, даром что хронический алкоголик!

(569) Во время одной из моих встреч с В. М. Шукшиным он заговорил о том, что мне нужно переезжать в Москву, потому что "из Сибири прорваться не удастся", и нужно рассказы не по почте посылать, а самому носить по редакциям, как это, например, он делает до сих пор, ибо даже у него публикации, несмотря на известность, "отличия" и т.д., не проходят как по маслу, а идут со скрипом. Я сказал, что в московских редакциях большей частию сидят волки. Шукшин вскипел: "Какие волки! Волк - благородное животное. Не волки, а шакалы ... !" (Тут он добавил к слову "шакалы" крайне непристойное прилагательное). Я так жалею, что он столь рано умер! Мало того, что он был хороший человек, он и как писатель только-только начал разворачиваться к читающей публике какой-то другой стороной своего недолгого бытия и самообучающегося, жадно впитывающего культуру сознания.

(570) Это, по-моему, даже не намек, а прямая ссылка на Евангелие, которое Иван Иваныч, как я уже говорил, тогда, конечно, не читал, но ведь что-то он обо всем этом, наверное, хотя бы слышал?

(571, 572) [...]

(573) Любая дьявольская работа способна вызывать у исполнителя ее ничего не значащее сочувствие к жертве.

(574) И правильно сделал. Поздравляем его, попутно размышляя о этапах большого "третьего пути" и извилистой дороге конформизма.

(575) Нет, все-таки не было шансов у меня тогда эту вещь напечатать! Слишком прямо и грубо я все излагаю, несмотря на "мовизм" (см. комментарий 550). Даже и "сочувствующий редактор" не стал бы над этим "работать", а посоветовал бы мне "принести что-нибудь новенькое". Надо было на эту тему сказку писать - ну там про какое-нибудь "Королевство кривых зеркал", где действуют графья, князья, Поэт и Принцесса, тогда бы я действительно достиг конечного результата, да еще и денег заработал. Тоже, кстати, путь, если кто, в отличие от меня, умеет. Тоже не осуждаю.

(576) [...] Покойно в СССР было только в могиле. Никому из злодеев, никому из "ссучившихся" хорошо в нашей стране не было. Казалось бы, все ОК у А. А. Фадеева, но он пускает себе пулю в лоб, равно как и путчист-91 Б. Пуго.

Каждый, кто являлся членом КПСС хоть двадцать минут, как бы ЧЕЛОВЕЧИНКИ ПОДХАВАЛ, согласно партийному коммунистическому людоедскому ритуалу, каждый, кто выживал или пытался, вроде меня, "войти в их круг", - виновен в том, что случилось с нашей страной на исходе второго тысячелетия от Р.Х., а степень этой вины знает только Бог. Я говорю это ПРИ ВСЕХ, ПРО ВСЕХ И БЕЗ ВСЯЧЕСКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ. "Нюрнберг" нужен, чтобы там покаялся тот, в ком еще душа жива, а вовсе не для того, чтобы судить.

Хотя и это имело бы большое воспитательное значение. Если бы колхозник знал, что коммунизм запрещен, над ним бы не так глумился его бывший председатель колхоза, пересевший из "газика" в джип "чероки", ставший "новым русским" и сменивший партбилет на визитную карточку президента акционерного общества закрытого типа с ограниченной ответственностью за все остальное.

(577) Его здоровая мещанская, обывательская натура взяла свое. И слава Богу!

(578) "Голосу" все равно и, может быть, даже чуть-чуть приятно. Не "с выработки" же он живет, не следователь же он, который "дожимает контру".

(579) Так раньше советский черно-белый телевизор вдруг начинал барахлить. Но есть здесь одновременно и какой-то посыл в будущее, в наше время компьютеров, томографов и других светящихся экранов, по которым время от времени разливается прежнее: зеленая муть, масса, субстанция.

(580) См. комментарий 564.

(581) Действительно страшно, если реальность только такова. Одно утешение, что реальность никогда не совпадает с ее описанием, и так называемый реализм на самом деле является чистейшей головной фантастикой. А взять Советский Союз, изображенный далеко отстоящими друг от друга авторами, - это не одна, а добрый десяток стран, где даже географические координаты не всегда совпадают. Каждый живет в собственной реальности, и это хорошо до того времени, пока кто-то не станет посягать на твою реальность. Или ты на чужую.

(582) , потому что следующий фрагмент повествования является романтически наивной прозой да еще с элементами доморощенной мистики и символизма начала века.

(583, 584, 585, 586, 587) [...]

(588) Скоро, скоро Иван Иваныч на колени встанет, а поднявшись с них, окажется "новым русским", который всех нас с вами, вместе взятых, купит и продаст. Если захочет. Но он не захочет.

(589) [...]

(590) Комментировать или не комментировать? Уж так подмывает прокомментировать, но не буду.

(591) , и какая-то романтическая мелодия зазвучала в его ушах и мозгах: не то Чюрленис, не то Сибелиус, не то оба-два, вместе взятых плюс Альфред Шнитке да Шостакович с Прокофьевым. Короче, сумбур вместо музыки.

(592) "А вот ... и я!" - с такими словами русский цирковой клоун начала века Дуров выезжал к зрителям на свинье.

"А вот ... вам всем!" - говорил злобный кулак Ферапонт, поджигая ночью амбар с колхозным зерном, которое еще вчера было его собственностью, реквизированной коммунистами.

"А вот ... не хотите ли вложить в наш банк рубль, а завтра получить за него доллар?" - поди, скажет Иван Иваныч, как только поднимется на ноги.

(593) Это такой, знаете ли, стилистический прием, подчеркивающий важность момента. И восходит там, и заходит, и т.д. И-и-и-и-и... А что касается "зеленой массы", то я лишь сейчас вспомнил, что так называлась никогда не вызревающая хрущевская кукуруза, которой по приказу КПСС в одночасье засеяли всю страну чуть не до Северного полюса. Эту "зеленую массу" "силосовали" в силосных ямах и башнях, после чего кормили ею бедных российских коров. Некоей, впрочем, и наркотой сшибает от этой "зелени". "Зеленью" и доллар на жаргоне именуют, тот самый доллар, который нынче, согласно анекдоту, всего лишь "русский бакс". И черти -зеленые. И "Фантомас" - зеленый. [...]