Мир Спока - Диана Дуэйн

Она слышала истории, которые рассказывали о Фелш-те вокруг костра ночью, после того, как последние куски мяса были поджарены на длинных палках и съедены. Палки твердели на огне и отдавались детям для копий, Фелш-т, говорили они, был материальным воплощением С-л-хейа Великого повелителя гор. Он был воздвигнут одним из богов и отдан смертным, с которыми он повязал себя, и дал им великий дар, дар достатка воды. Это был не крохотный, грязный источник. Это был фонтан, который пробивался из глубины горы, холодная, чистая вода, сладкая на вкус, без сора, и ее было так много, что она стекала с горы и уходила в песок. Там росли растения почти в рост вулканца.

Казалось несправедливым, что один клан владеет источником, а другой нет. Все кланы время от времени задумывались над тем, чтобы завладеть источником. Некоторые даже пытались. Но клан, владевший Фелш-том, был очень сильным и многочисленным (иначе и быть не могло, ведь у них было столько воды, сколько хотелось), и они с легкостью отбивали атаки. Наконец Старшие Матери кланов, и клан Глаза не был исключением, объявили, что больше не должно быть попыток завладеть Фелш-том. Но Кеш сидела на песке часами и смотрела на север, на темный силуэт на фоне горящего горизонта и мечтала, мечтала о безграничном запасе воды, тени и пище вдоволь…

– Вот, – сказал ей голос на ухо. Она не испугалась, так как сразу узнала голос. Он сел рядом на песок и предложил ей что-то. Это был шии, который выглядел очень аппетитно.

Кеш взяла из его рук горшок, который охотники постоянно носили с собой, надрезала шии отточенным куском камня и слила кровь в горшок, затем предложила ему. Крови в горшке было немного, но она улыбалась Тэсу, и он улыбался, взяв горшок из ее рук. Он поклонился ей до земли так, что его волосы коснулись песка. Так обычно кланялись Старшей Матери, отдавая ей добычу. Затем Тэс начал пить – не стоило давать подарку загустеть.

Немного отпив, он протянул горшок ей снова.

– Ты сумасшедший? – спросила она – Выпей все.

Но ей явно было приятно, как и всегда в компании Тэса, еще с тех пор, как они стали друзьями, лазая по камням.

– В любом случае здесь еще много сока, – сказала она и принялась за шии. Очень скоро от него не осталось ничего кроме костей, и, поделив между собой костный мозг, они закопали объедки в песок.

– Почему ты вышел сюда, на жару? – спросила она. – Сегодня вечером будет охота, разве ты не собираешься поспать?

– Когда это я в последний раз что-нибудь ловил на большой охоте, – ответил он, – когда все карабкаются и производят шума больше, чем зелат на жаре? Интересно, как они вообще умудряются что-то поймать?

Что до меня, то я удачнее охочусь в одиночку.

Она засмеялась, проводя ладонями по поверхности песка. Тэс был совершенно прав по поводу шума и переполоха, который поднимался, когда клан направлялся на большую охоту: все эти приготовления, приношения жертв богам, покровительствующим охоте, молитвы, обращенные к духам лематья или тщину, и огромная толпа, движущаяся в темноту и старающаяся быть тихой и незаметной. Это было больше похоже на игру.

Видимо, считалось, что большая группа вулканцев обладает чем-то, что дух лемсипья должен ощутить. Кеш думала, что это, должно быть, запах, Охотники либо убивали добычу, либо звери убивали нескольких добытчиков. В последнем случае выжившие возвращались обратно в скверном настроении. Старшая Мать обязательно выставит их на посмешище, спросив, почему она вообще должна заботиться о крови клана, когда такие дураки расходуют ее понапрасну? Кеш уже слышала эти тирады и постоянно благодарила своего бога, кто бы он там ни был, за то, что не приходилось слышать ни одной такой, направленной в ее адрес.

– Ты сегодня молодец, – сказал Тэс, поглядывая на песок рядом с Кеш. Сегодня она убила тщина, очень большого, почти в половину ее роста… Старшая Мать будет довольна, так как у тщинов много крови, а их мясо хорошо сохраняется после сушки. – Как тебе удалось подойти к нему так близко?

– Это секрет, – сказала она. Он попросил ее не дурачиться, и Кеш улыбнулась.

– Ладно, расскажи. Мне пригодится хороший совет, Какой-то момент она размышляла.

– Когда ты охотишься на них утром, – наконец сказала она, – им легче заметить тебя. Но когда солнце высоко и день жарок, они обманываются… они вращаются вокруг своей оси, словно не могут найти тебя. Если затаиться за каким-нибудь камнем и подождать, пока они устанут… – она пожала плечами. – Похоже, это работает, поскольку ни один тщин не смог навредить мне.

– Постарайся, чтобы так было всегда, – заявил Тэс.

Она улыбнулась ему. Он всегда говорил подобные вещи.

– Как ты узнал, где я? – спросила Кеш. Он немного склонил голову.

– Ты всегда здесь, – ответил он, – вне клана… и где-нибудь, откуда можешь видеть это, – он указал на высокий силуэт, достигавший края неба.

Она кивнула.

– Тэс, – медленно сказала она, – они дураки.

– Почему?

– Мы должны взять это. Оно должно быть нашим. Или как их, так и нашим. Знаешь ли ты, сколько народу может поддерживать эта вода?

Тэс пожал плечами.

– Старшая Мать запретила это.

– И что, на этом все остановится?

– А что еще можно сделать? Пойди против клана, и тебя выкинут… ты умрешь. В любом случае, – сказал он, пытаясь найти причину, – нас не так много, чтобы отбить у них Фелш-т.

– Когда-нибудь, – сказала Кеш, – будет…

– Все равно это будет запрещено.

– Будет новая Старшая Мать. Он уставился на нее.

– На это нужны годы и годы. И тебе придется… Она молчала.

– Но ты не можешь, – начал Тэс, в этой фразе звучали и грусть, и облегчение. – Ни один из ее сыновей не повяжется с тобой.

– А я и не хочу их, – презрительно произнесла Кеш. – Тяжелоногие, пустобрюхие, слепые… Она остановилась.

– Я повязался бы с тобой, – сказал он.

Кеш посмотрела на него.

– Я знаю как, – продолжал он. – Я видел как кое-кто делал Прикосновение. Я слышал, что они говорили. Это легко.

Кеш сидела неподвижно, затем покачала головой.

– Но должно быть что-то еще… – она вскочила на ноги и осмотрелась, как будто искала место, чтобы скрыться, затем упала на колени рядом со своей добычей и начала выкапывать ее из песка.

Несколькими минутами позже она подняла глаза. Тэс не двинулся с места, а просто повернул голову, чтобы смотреть на нее.

– У меня есть это, – сообщил он. – А у тебя?

Кеш глубоко вздохнула, и боль отозвалась в боку так, что она плюхнулась на песок.

– Ох, да, – ответила она. – Да. Она снова стала выкапывать тушу из песка и плакала, плакала, слизывая языком слезы.

Это было все, что они сказали тогда. Годы спустя она отчетливо представляла Тэса, вращающего шок в ладонях, пока она копала, и то, как он улыбался. Годы спустя ей казалось, что она всегда знала, что это случится с ними, точно также, как спустя всего несколько часов ей покажется, что они повязаны утке целую вечность, с того самого момента, когда они вместе сорвались с камней, и кровь их ран перемешалась.

Кеш не пошла на большую охоту этой ночью. Это вызвало неудовольствие, но Старшая Мать встала на ее сторону, сказав, что она уже принесла своего тщина, самого большого за последнее время, и что другие охотники могут подтвердить это. Кеш было разрешено отдыхать этой ночью, и, если она пожелает, может получить два горшка крови животного и первый глоток из источника. Охотники, ворча, ушли, слишком злые, чтобы заметить, каким взглядом одарила Старшая Мать Кеш и Тэса.

ТгХут сияла в вышине, свет вырисовывал силуэт грубого горшка, в котором теплился огонь. Они ушли прочь в пески, подальше от охотников, и нашли небольшое местечко, окруженное камнями, где было укрытие. Они оба были в возрасте, подходящем для Восторга, и тела их были готовы к нему. Они сбросили пояса и шкуры, сложили их осторожно в стороне и посмотрели друг на друга.

– Ты уверен, что знаешь, как делать это? – спросила Кеш, дрожа.

Но ей вовсе не было холодно.

– Да, – ответил Тэс, – я так думаю.

Очень медленно, тоже дрожа, он подошел к ней, дотронулся до ее лица и начал что-то говорить. Слова могут меняться с течением времени, но значение их и через тысячелетия остается тем же. "Мое сознание с твоим сознанием, мои мысли в твои мысли, никогда не дотрагиваясь, всегда касаться, порознь, но вместе…".

Они стали единым целым: переполненные друг другом, как луна, излучающая свет, всегда отдающая его и всегда полная. Они дотрагивались друг до друга, пока не вырвались крики восторга, пронзительные, как копье, как молитва, как бой. Последний крик, который убил, а затем возродил их, был единым. И затем молчание.

Позже они поднялись, залезли в свои одежды и направились назад, в лагерь. Охотники даже и не заметили их отсутствия: они стояли перед Старшей Матерью, опустив головы, так как потеряли Вача в схватке с лематьей. И немногие заметили в последующие дни, что между Кеш и Тэсом появилась неидимая связь. Они редко бывали вне поля зрения друг друга.