Цена времени. Книга I (СИ) - Шайх Роман

Когда мы вошли в город, на небе стали сгущаться тяжёлые свинцовые тучи, из-за чего похвастаться добычей было практически не перед кем. Дождь хлынул внезапно, поэтому маршрут, изначально предполагавший путь к моему дому, был резко перестроен в пользу поместья Майера. Мы уже почти бегом вбежали во двор, не желая больше мокнуть под пусть и тёплым, но всё же весьма неприятным летним дождём. Сбросив уже казавшуюся невесомой тушу под навес, дабне сгнила под дождём, вбежали в дом, не на шутку перепугав мать Генриха. Однако, никогда не поздно узнать пару-тройку новых нехороших слов на немецком. А я то думал, что все они мне известны. Когда мы в быстром темпе сняли с себя мокрую верхнюю одежду, Генрих как-то чересчур внимательно стал вглядываться в моё плечо.

— Что такое, Генрих? — С усмешкой поинтересовался я у него, — Кого ты там увидел?

— Саша… Друг мой, а… Что это у тебя здесь? — Он осторожно ткнул пальцем в еле заметную, однако известную, пожалуй, всем жителям двадцать первого века точку на левом плече. Вроде как, это прививка от туберкулёза или что-то в этом роде. Сума сойти и как же это он её углядел то?!

— А, это, — Замялся я, — Ну это родимое пятно. С рождения, знаешь? У нас в стране оно у многих есть. — Всё же сумел выкрутиться я.

— Удивительно… — Восхищённо протянул Генрих.

— И что же в этом удивительного? — Равнодушно спросил я, пытаясь уйти от скользкой темы.

— У отца было такое же… — Эхом раздалось в разом помутневшем сознании.

Глава 21. «Тяжело в учении…»

Новость о том, что в этом мире, оказывается, по мимо меня было когда-то ещё два таких же попаданца пришла ко мне с эффектом обуха по голове. Конечно, эта информация была в какой-то степени бесполезной для меня в силу того, что оба этих, несомненно, бесценных в моей ситуации человека не дожили до встречи со мной. Но ведь если за месяц пребывания здесь я узнал аж о двух гостях из будущего, значит, вероятно, есть и другие. Причём на вряд-ли в этом времени был кто-то ещё до отца Генриха. Ведь как я понял, для перемещения требуется относительно высокотехнологичное оборудование, наличие которого до второй половины двадцатого века ставится мной под большое сомнение. В любом случае было бы неплохо посетить поместье в Германии, некогда принадлежавшее Майерам. Конечно, используя эти наработки абсолютным новатором я уже не стану. Но мне это было и не нужно, ведь здесь, в Новгороде, все эти инновации смогут серьёзно улучшить моё положение. Однако вся эта современщина далеко не убежит. Сейчас я был заинтересован в организации своего хозяйства пока что по местным меркам. Всё, хватит уже тратить кругленькие суммы на то, чтобы просто прокормить всю собранную мной ораву. До посева озимых, как я выяснил, было ещё далеко. Поэтому, если уж нет возможности заняться земледелием, нужно идти в животноводство. Всё же крупы по стоимости не идут ни в какое сравнение с килограммами ежедневно уходящего мяса. Животна здесь была хоть и распространённым, но отнюдь не дешёвым удовольствием. Но деньги пока что были, а значит и закупки планировались довольно массовые. Два десятка куриц и аж два петуха, а также две коровы и целый бык. Вся эта орава неслабо ударила по кошельку, вызвав его аномальное облегчение. А ведь ближе к холодам для них нужно будет строить отдельные помещения, дабы драгоценная животинка не замёрзла суровыми Новгородскими зимами. А ещё в идеале самим запасать для них корм на зиму. Но к этому моменту, надеюсь, я уже смогу достаточно раскрутиться и спонсировать все эти мероприятия. Зато теперь можно было вычеркнуть пару пунктов из растущей в геометрической прогрессии графы расходов. Вообще продовольственный вопрос стоял для меня сейчас острее всего. Возможно, я поторопился, так резко увеличивая людское поголовье своего двора. Однако отступать было нельзя.

Добытого кабана мы с Майером разделили поровну. Генрих было удивился такой неслыханной щедрости от меня. Ведь по факту убил зверя я. А значит, имел полное право распоряжаться всей тушей. Шутка ли? Почти восемьдесят килограммов чистого мяса, ещё и очень неплохого на вкус. Сорок кило я, скрипя внезапно расщедрившейся душой, отдал другу. Сильнее, чем продовольствие, мне нужен был сейчас верный союзник. Конечно, в Генрихе я не сомневался и до этого. Но всё же полезно будет заиметь некий стопроцентный вариант среди относительно крупных людей Новгорода. И всё-таки сорок кило мяса нам на неделю, не больше. Хорошо хоть, что недавно я удосужился организовать ледник в погребе своего дома, дабы было место для хранения всего этого добра.

Личный скот это, конечно, хорошо. Но ведь он лишь частично покрывает потребности моего поместья. У меня возникла идея, как хоть как-то возместить свои продовольственные потери. Сейчас, когда в моём арсенале помимо трёх сабель и подобия самопала было ещё и два относительно сносных арбалета, можно было добывать пропитание охотой. Однако самому мне заниматься этим постоянно было особо некогда. В связи с этим было решено подрядить каждую пятёрку раз в неделю посменно выходить на охоту. В идеале бы всех их такими самострелами вооружить. Тогда они и сами смогут себе пропитание добывать, так ещё и на продажу останется. Но, во-первых, такого разнообразия этого, несомненно, отличного оружия попросту не было. А во-вторых я всё ещё сомневался касательно верности своей гвардии, как бы парадоксально это не звучало. Пока пусть арбалеты только у сержантов будут, а остальные на вылазки могут ходить с копьями и рогатинами. А то мало ли какая зверюга попадётся. Плюс к этому такие марш-броски неслабо закаляли будущих воинов. А в насыщенности местной фауны я, почему-то, не сомневался. Ну, по крайней мере летом. А ближе к морозам глядишь чего и придумаем. В общем, одни плюсы.

Женская тройка всей этой сборной солянки, образовавшейся у меня на подворье, казалось, теперь работает от зари до зари. Ведь теперь помимо готовки и всех хозяйственных дел на них висели ещё и обязанности по уходу за скотом. Я их по началу пожалел, но те, к моему удивлению, своей судьбой были довольны: «Ну а что? кормёжка добрая, работка не пыльная. Отчего ж жаловаться?». Подобный поворот неслабо удивил и порадовал меня. Я даже как-то преисполнился гордостью за этих девушек. Две из них, конечно, были уже скорее женщинами. Но не суть. Ведь я до этого смотрел на них под призмой двадцать первого века. То есть именно как на слабый пол, коим они, как оказалось, совсем и не являлись. Нет, конечно, по физическим данным они несомненно уступали даже тем дохленьким отрокам, что я выкупил у хитрого татарина. Но их нельзя было назвать слабыми. Их мировоззрение, сама их идеология исключала какие-то особые привилегии для них в силу того, что они просто другого пола. И уж тем более не могло идти речи про какую-то там борьбу за права или споры с мужчинами. То есть как? Работает женщина ну может чуток меньше мужчины(и то в силу своих не особо выдающихся физических данных), но при этом значительно менее прихотливы. Объективно выражаясь, полная противоположность большинства девушек моего времени. То бишь, рождённых в третьем тысячелетии. Это вот такие и коня на скаку и… Что там ещё было? Ну, в общем, для меня как камень с души. Такой КПД человеческого труда, наверное, мечта любого бизнесмена будущего.

Проводив первую пятёрку во главе с серьёзно настроенным сержантом Федором в их первую вылазку-охоту, стал думать, что делать с остальными. Вот уже больше двух недель они живут по чёткому армейскому графику, напрягая свои мышцы изматывающими тренировками, а желудки высококалорийной пищей. Ну всё, хватит растить из них безмозглые машину для убийств. Ведь гвардеец — это не только и не столько мастак подраться. Отнюдь. Это, в первую очередь, человек образованный, имеющий представление о нормах морали. Иначе чем они будут отличаться от простых варваров или татар? И вот, мы всемером разместились в совсем недавно казавшейся просторной гостиной. Со всего дома сюда стаскали табуретки, дабы разместить всю вторую пятёрку вместе со своим сержантом. У меня не было какого-то конкретного плана по их просвещению. Но с чего то же нужно было начинать. Каждый получил в своё распоряжение берестяной лист и перо с чернилами. Я же вооружился мелом и встал напротив импровизированной доски, которая, по большому счёту, была обычным гладким булыжником. Да и мел, справедливо говоря, был далёк от современного аналога. Хорошо хоть освещение я догадался организовать хорошее. Помимо бьющего из двух окон света по углам горели довольно дорогие восковые свечи. На лицах всех пяти подростков было отчётливо видно непонимание и неподдельный интерес. Хотя какие они подростки? Им ведь от четырнадцати до шестнадцати лет. Они уже почти взрослые. Я не знал, с чего бы такого начать. Преподавать им современный русский язык не было никакого смысла, ведь кроме меня его здесь никто не знает. Так, а что ещё нужно знать образованному человеку этого времени. Ну конечно — счёт! Хотя, признаться, я в основном видел здесь отнюдь не привычные человеку двадцать первого столетия арабские цифры. Но цифры — это вам не буквы. Тут важнее понять саму структуру простейшей арифметики. Я написал на шершавой поверхности ряд цифр от нуля до девяти. Весь процесс проходил в гробовой тишине. Лишь кусок мела в моей руке глухо скрипел по камню. Удивительно. Да если бы в будущем все уроки проходили в такой обстановке, технологии, наверняка, развивались бы в разы быстрее.