Сюрприз для новобрачной - Вайолет Уинспир

Тина, вздрогнув, подняла голову и встретилась с взглядом золотисто-карих глаз под копной выгоревших на солнце волос. Безукоризненный тиковый костюм ладно сидел на столь широких плечах, что Тина невольно залюбовалась ими. Незнакомец широко улыбнулся, обнажив великолепные зубы. Забыть такого человека нельзя, он был эффектен во всех отношениях – как тогда, когда несся по аквамариновым волнам в одних плавках.

– Дасье! – улыбнулась Паула, протянула ему худую руку для поцелуя. – Конечно, можешь к нам присоединиться. Что будешь пить?

– Я попросил официанта, чтобы он принес мне ром «Клемент», – весело улыбнулся он, с обворожительным сожалением отпуская руку собеседницы.

– Ты был так уверен, что мы захотим принять тебя в свою компанию? – игриво подколола его Паула.

– Мужчину, который уверен в себе, женщины всегда принимают. – Он перевел насмешливый взор с Паулы на Тину. – А почему ты не представишь мне этого очаровательного ребенка?

Левая рука Тины с обручальным кольцом на пальце лежала у нее на коленях, а волосы свободно падали на плечи. Скорее всего, этому стреляному воробью с задорно сверкавшими золотыми глазами она действительно казалась ребенком. А как истинный француз, он не мог обойтись без комплимента.

– Это молодая жена Джона Трекарела, – сообщила ему Паула. – Тина, познакомься с Дасье д'Андремоном, тем опасным холостяком, о котором я тебе говорила.

– Как поживаете, мистер д'Андремон? – Тина протянула Дасье руку, очень стараясь не покраснеть, что с ней частенько случалось в щекотливых ситуациях, ведь она относилась к тому типу женщин, кого при желании могла вогнать в краску даже Паула. Ее правая рука ощутила теплое прикосновение мужских губ, затем француз присел рядом и смерил ее долгим, оценивающим взглядом.

– О, так вы та самая новобрачная, о которой на Санта-Монике судачат все кому не лень? Очень приятно познакомиться с вами, миссис Трекарел.

– Благодарю. – Тина ответила ему смущенной, но искренней улыбкой. Она была готова побиться об заклад, что у этого обаятельного тридцатилетнего холостяка за плечами не одна дюжина романов, ни один из которых не развился до опасной близости к матримониальным сетям. Казанова, опасный мужчина для любой женщины, если только она не отдала свое сердце другому.

Принесли ром Дасье, и он поднял свой стакан и качнул им в сторону Тины:

– Здесь живет один андалузец, я обожаю его рассуждения о браке. По его словам, если вы любите дыни, то, перепробовав сотню, обязательно найдете одну хорошую. То есть когда-нибудь надежды обязательно оправдаются.

– Надо сказать, твои суждения о любви, Дасье, довольно циничны, – заметила Паула, вытаскивая сигарету из его поблескивающего на солнце портсигара с монограммой.

Когда он предложил сигарету Тине, та отрицательно покачала головой и увидела, как дрогнули его золотые ресницы. Поднося зажигалку к сигарете Паулы, он прищурился, и выражение его глаз стало еще более насмешливым. Затем прикурил сам, с наслаждением выпустив дым из ноздрей римского носа, словно выточенного античным скульптором.

– А разве мы все не становимся циничными в любви, когда она к нам приходит, Паула? – Дасье откинулся на спинку кресла, смотря в пространство между двумя женщинами столь безмятежно, как может это делать только человек с галльской кровью в жилах. – Это как болезнь, от которой у некоторых из нас есть иммунитет, но я не собираюсь прожить жизнь без того, чтобы время от времени поддаваться ее приступам.

– Я думала, что французам свойственно романтическое отношение к любви, – кокетливо возразила Паула.

– Не только к любви, дружок. А теперь о браке. Когда мы вступаем в брак, то не ждем, что все пойдет хорошо само собой, а знаем, что придется приложить какие-то усилия. Именно после свадьбы романтики в отношениях должно становиться все больше. Для сравнения: разве не больше удовольствия мы получаем от владения машиной, которой управляем все лучше и лучше; разве она не делается более отзывчивой, мягко урча двигателем в ответ на наши действия, вместо того чтобы упрямо сопротивляться, когда мы стараемся выжать из нее все, что можно.

– Дасье! – Паула откинула изящную головку и чуть уязвленно хохотнула. – Ты действительно грубоват! Можно было ждать, что ты изречешь что-нибудь вроде «Я ненавижу, и я люблю», но только не сравнения женщин с автомобилями. Выходит, для тебя жена сродни собственности, нечто, чем нужно заниматься, чтобы добиться максимальной производительности?

Дасье усмехнулся, кивнув в знак согласия.

– Хотелось бы надеяться, что каждый мужчина смотрит на жену как на собственность, потому что только личные вещи имеют для людей настоящую цену. А женщинам свойственно рассуждать лишь о чем-то зыбком, мечтах, облаках в небе. – Он повернулся к Тине, не переставая дерзко улыбаться. – А вам не кажется, моя дорогая, что быть собственностью мужа – лучший вариант для семейной жизни? Или подмывает самой встать у руля?

Тина сделала глоток из бокала и почувствовала, что у нее кружится голова.

– Я не отношусь к людям, которых не устраивает роль пассажира, мистер д'Андремон, – ответила она. – Именно это было бы для меня счастьем, но на самом деле многие женщины не прочь разделить водительское сиденье.

– Для каждого мужчины – свой тип женщины, не так ли? – улыбнулся он. – Мы старательно ищем свой идеал, но нам недостает удачи, чтобы его поймать, а потом еще плоды наших трудов кто-нибудь возьмет да и уведет из-под самого носа.

Тина внимательно его слушала, но, несмотря на это, заметила, что Паула застыла словно каменный идол, и поняла, что его слова имеют двойной смысл по отношению к ней. Мрачные предчувствия укололи Тину словно нож – она почувствовала, что ненависть Паулы вырывается наружу, физически ранит ее...

Она быстро поднялась на ноги, но тут же схватилась за край стола, потому что все вокруг опасно закружилось.

– Мне... мне надо домой, – сказала Тина. Ее голос дрогнул, и Дасье гибким движением поднялся с кресла. Во взгляде его появилась озабоченность, когда Паула прокомментировала:

– Тина, похоже, не привыкла к большим дозам спиртного, Дасье. У меня намечен ужин с приятелем – как насчет того, чтобы любимец дам доставил бедную крошку домой?

– Буду счастлив это сделать. – Дасье уверенно взял Тину под локоть, попрощался с Паулой и повел спутницу через помещения клуба, затем вдоль известняковой стены к сверкающему автомобилю с откидным верхом. Он открыл дверцу, и Тина скользнула на обитое бархатом сиденье, смотря в лицо Дасье благодарными глазами.

– Надеюсь, у вас-то нет свидания? – заволновалась она. – Я могла бы взять такси...

– Вы слишком беспокоитесь о других, миссис Трекарел, – вздохнул Дасье, наклоняясь, чтобы закрыть дверцу, и взглянул на Тину сузившимися глазами. – Кто это научил вас показывать зубки, словно маленькая мышка? Не этот ваш знаменитый муж, надеюсь?