Рубин Карашэхра - Наталья Турчанинова

Сзади тихо подошел Антоний, и я услышал его негромкий, временами приглушенный до шепота голос.

– Эта война началась давно. В те времена, когда власть Верховных демонов простиралась на все земли. И не было в Срединном мире места, где можно было укрыться от слуг, которые усердно выполняли волю своих хозяев: убивали, грабили, жгли…

Я смотрел на маленькие фигурки людей, мечущиеся в красном пламени, на черные косматые тени, выползающие из узких расщелин в земле, на темные клубы дыма, в которых горели узкие свирепые глаза демонов, и слушал прерывающийся от волнения голос Антония.

– Страдания людей были столь велики, что их мольбы и крики о помощи достигли Небес. И тогда три ангела спустились на землю. Они хотели освободить людей от власти ненавистных демонов…

С картины на меня смотрели три одинаково прекрасных лица, озаренные сиянием солнечных лучей.

– Целитель душ, архитектор и священный воин, – произнес Атоний тихо, а потом в его голосе снова зазвучали резкие интонации. – Они освободили от власти демонов долину между двух горных хребтов на востоке и погибли и Великой Битве у западной реки…

Он подошел к фреске, на которой была изображена битва. Всадник в белом шлеме с золотым орнаментом, сидя на огромном коне, всаживает копье в черного косматого демона. А вокруг летят стрелы, копья, трупы людей и демонов лежат в воде под копытами лошадей, и на холме вьется над сражением золотое знамя.

– Они погибли, – повторил Антоний. – И не узнали, что на земле у кого-то из них остался ребенок…

Он замолчал, задумался о чем-то, потом тряхнул головой и продолжил:

– Через несколько сотен лет священную войну продолжили потомки ангелов. Их было уже около десяти тысяч. Они боролись с демонами и сдерживали вспышки человеческого насилия. Именно тогда был основан Белый Город. Он стоял на границе между землями Хозяев и ангельской территорией, удерживая их от войн. А потом ангельская кровь стала растворяться в человеческой. Бывшие полуангелы поняли, что скоро исчезнут. Тогда многие из них стали стремиться заключать браки между собой. И с каждым ушедшим веком ангельских потомков становилось все меньше. Сейчас среди «Белых щитов» их от силы несколько десятков…

«Да, – подумал я. – Теперь в Белом Городе верховодят люди, пытающиеся продолжить дело ангелов. И они очень по-людски его понимают…» Но я не сказал этого Антонию, который с непонятной тоской рассматривал нарисованный на стене величественный город с белоснежными стенами.

– Зачем ты привел меня сюда? Я знаю историю Великой Войны.

Антоний посмотрел на меня, и глаза его снова нехорошо заблестели.

– Значит, демоны знают о существовании ангельских потомков… – Он замолчал на мгновение и спросил уже совсем другим тоном: – А знают ли об этом ангелы?

– Если хочешь, спроси об этом у Энджи.

Антоний опустил голову.

– Я не решаюсь тревожить его. А сам он не заговаривает ни с кем из нас.

Значит, не заговаривает. Ну что же, наверное, Энджи нечего сказать людям.

Антоний отошел к фреске, на которой были изображены три прекрасных существа, и произнес:

– Люди хотят быть похожими на ангелов. Они устали от постоянных войн. И если бы демоны оставили нас в покое, мы могли бы стать счастливыми, мы бы строили свой мир сами.

Я усмехнулся:

– Демоны, ангелы… вас постоянно должен кто-то вести. Люди слишком беспомощны, они не могут ничего делать сами. Вы умеете только рисовать бессмысленные красивые картинки и поклоняться им.

Антоний повернулся ко мне и воскликнул почти с отчаянием:

– Я не понимаю, почему тебе абсолютно все равно то, что ты здесь видишь!! Тебя не трогает их красота! Безразлично их великое мужество и огромная воля. Неужели вас, демонов, ничто не волнует?! Я думал, ты способен почувствовать хоть что-то, если увидишь их своими глазами. Но тебе все равно… Ты считаешь нас чем-то вроде сумасшедших и без жалости уничтожил бы всех «Белых щитов»! Мы же просто благородны и честны. Мы живем памятью о величии прошлого, о доблести и милосердии существ, нас спасших, и мечтой о будущем – надеждой на встречу с теми, кто добр, прекрасен и мудр.

– Тогда радуйся. Энджи полностью соответствует твоим запросам, – заметил я сухо и отправился прочь из храма.

Бесчувственные мы, значит, ничего не понимаем. Кому они нужны – уничтожать их… Слишком много эти люди о себе воображают. Фанатик… Подумаешь, подвиг.

Хмурый и недовольный, чувствуя некоторые угрызения совести из-за того, что проболтался без дела целый день, я возвращался к Хозяину и, не доходя до апартаментов Буллфера, услышал его разъяренный рык:

– Мне осточертела ваша ненормальная семейка! Убирайся отсюда! Проваливай! И чтобы, я тебя больше не видел!

Интересно, кого это он так? Я осторожно подошел к двери и приложился к ней ухом. Буллфер орал еще несколько минут, потом замолчал, и я услышал смутно знакомый, на удивление спокойный голос:

– Я хочу принять участие в битве, Хозяин.

Буллфер снова заревел:

– Я – не Хозяин, а ты не будешь участвовать в битве!

С кем это он там? Я потихоньку приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Булф сидел в кресле, размеренно постукивая кулаком по подлокотнику, его рыжую физиономию перекосило от ярости, ноздри широкого носа раздувались, а глаза горели красным огнем. Ну, все понятно, уже взбешен, но еще сдерживается. А вот его собеседник пока спокоен. В свете настольного фонаря я увидел высокого молодого мужчину. Его дорожная одежда посерела от пыли, сапоги заляпаны уже подсохшей грязью, значит, ехал издалека. Темный плащ радовал глаз после тоскливо-светлых одежд «Белых щитов», а оттенок длинных волос чем-то напоминал золотые кудри Энджи. И его человеческое упрямство можно было сравнить с безмерным терпением нашего ангела.

– Я останусь здесь, – повторил незнакомец.

Буллфер еще раз саданул кулаком по подлокотнику, потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В наступившей тишине стало слышно стрекотание цикад за окном и шумное сопение хозяина. Я потихоньку вошел в комнату, прикрыл за собой дверь и сел на пуфик, ожидая продолжения. Парень терпеливо стоял перед Буллфером и упрямо смотрел на него исподлобья. Где-то я уже видел эти глаза…

– Ричард, – снова заговорил Буллфер. – Ты должен уехать.

– Точно! Ричард! – воскликнул я вслух, мгновенно узнавая и эти глаза, и округлый подбородок с ямочкой, и общее упрямое выражение смуглого, по-человечески привлекательного лица. Младший брат леди Виктории был очень похож на свою прекрасную сестру.

Буллфер и Ричард взглянули на меня с одинаковым удивлением и тут же равнодушно отвернулись. Я поспешил заткнуться и сделал вид, что меня вообще нет в комнате.